Библия в СМСках
Шрифт:
– Почему я всегда узнаю все в последнюю очередь? – возмутилась Ева. – В нашей семье меня вообще за человека не считают! Да, она мне звонила сегодня, мы мило поговорили. Чего хотела? Ничего не хотела, спросила, как дела, какие я новые фильмы смотрела, какие новые книги читала или не читала… Какая еще Библия? Мало ли, что бабушка с нейронов съехала, я при чем? Почему я не должна красить волосы? Что значит временно? У меня каникулы! У меня критические дни! У меня демократия в стране! У нас все девчонки уже красятся! Ничего я не выгляжу вызывающе в шортах! Я по Москве ни в шортах, ни в мини не хожу… Да? Даа?!.. А почему я к бабушке должна ходить как чукча? Ничего я не обижаю никакой северный
Каждый человек должен в жизни сделать три дела: родиться, пожить и помереть. Это программа-минимум. Но Вигнатя о ней не знала, поэтому считала, как все и как Макс несколько глав назад, что человеку положено сделать совсем другие три дела: посадить дерево, вырастить сына и построить дом. Сына Вигнатя давно вырастила, образовала, женила, огринкартила и пристроила на работу в нужное место. Деревьев, а также прочих цветов и кустарников натыкала на даче преогромное количество – причем некоторые собственноручно. А уж какая у нее оранжерея – респект! С домами и квартирами тоже был полнейший «зачот». Жизнь удалась. Но жизнь неотвратимо приближалась к концу, осознание этого свалилось на Вигнатю внезапно, и это было печально. Печальнее всего было то, что хотя жизнь и удалась, она как бы удалась, а на самом деле все не так просто. Вигнате категорически не нравилось направление, в котором двигается цивилизация, и ее внуки вместе с ней. С цивилизацией то есть. Уходить из жизни, оставляя мировые проблемы в столь плачевном состоянии было недопустимо. С этим надо было что-то делать. Что с этим делать, Вигнатя вроде как знала. Ей казалось, что она знает. Бороться. Сеять. Отделять от плевел. Нет, не так. Наоборот. Сначала отделять от плевел. Потом сеять. А потом бороться с сорняками. Вот так!
Да, и главное – надо верить. Верить в свет, в добро, в идеалы, в вечные ценности и в то, что все у тебя получится. Вот теперь так. Да, вот так.
«Пежо» вырулил на Садовое и немедленно был захвачен вечной пробкой. Вера Игнатьевна вздохнула и стала думать о вечном. Вечного в ее личном арсенале было немного, и это немногое (кроме пробки) было неуловимо и неосязаемо. И, что хуже, непроверяемо. Как можно по-настоящему верить в то, что ты не можешь проверить? С этим приходилось смиряться, но Вигнатя, как человек активный, смиряться не хотела. Она хотела действовать!
– Внуки! – сказала она зеркалу дальнего вида. – Мы остаемся жить не в детях, а во внуках и правнуках. И они должны быть нашим образом и подобием. Есть ли царствие небесное, нет ли его – это науке пока неизвестно. На всякий случай надо как следует подготовиться. Чтобы, стоя перед вратами, можно было смело и гордо сказать: да, я сделала все, что могла…
Вигнатя открыла окно и продолжила, обращаясь к левому зеркалу:
– Я сделала все, что могла, и заслуживаю того, чтобы меня пропустили!
Зеркало промолчало. Зато отреагировал мужчина в праворульном внедорожнике, стоящем левее Вигнати. Он вежливо приподнял темные очки и вместе с ними брови на лоб и заметил:
– Мадам, вы, безусловно, этого заслуживаете! Посигнальте! Все впереди взлетят и вас пропустят.
После чего галантно кивнул, опустил очки, поднял окно, включил кондишен, выключил радио, и устало подумал: «Хорошо, что я развелся. Все бабы – или стервы, или чокнутые!»
– Хам и нахал! – заключила Вигнатя, тоже подняла окно и продолжила думать о вечном.
Жизнь действительно подходила к концу. Тратить ее на думы о хамах и нахалах не оставалось времени. На всякий случай Вигнатя перестала думать
Итак, внуки. Внуки Вигнатю не радовали. Десятидневный срок был потрачен ими впустую. Максим по-прежнему сожительствует с девицей Аллой, Евгения же вообще отбилась от рук и творит незнамо что… Они даже десяти заповедей не знают, особенно девочка! И не то чтобы Вигнатя верила в эти заповеди, особенно в первые четыре из десяти, но альтернативы им не видела.
Надо принимать меры! Где можно найти в Москве достойного сиротинушку? Чтобы не тунеядца, не воришку малолетнего, не… не… не… Любой человек должен где-то спать, что-то есть и как-то одеваться. Где спят сиротинушки, Вигнатя слабо себе представляла. Но где едят, вычислить было проще. Раз дома их мамы-бабушки не кормят, значит, они должны питаться в каких-нибудь недорогих забегаловках… Вигнатя подрулила к «Макдоналдсу».
– Свободная касса!
Вера Игнатьевна критически оценила девушку в красной фирменной кепке и прошествовала мимо, к «Мак-кофе». А потом с каппуччино и куском пирога продефилировала обратно к белым столикам и выбрала место поближе к кассам.
Чувствовала она себя уверенно, но не очень уютно. То ли из-за того, что давно не сидела в местах общепита одна, то ли оттого, что ее наряд выглядел несколько нелепо среди массы нормально одетых людей… Одной рукой Вигнатя крепко держала ридикюль – неосознанно, второй держалась за чашку с остывающим кофе – так же автоматически. Пить ей не хотелось. Есть – тем более.
Залитое искусственным светом кафе наполняли стайки молодых и не очень людей. Они скользили взглядом по Вигнате и дружно направлялись со своими подносами за другие столики. Впрочем, Веру Игнатьевну это мало волновало, поскольку подходящих кандидатур в сиротинушки среди них пока не было. Через час бесплотного, нетерпеливого ожидания Вера Игнатьевна стало подташнивать от шума, запахов и движения. Ей казалось, что она находится посреди муравейника, где нет ни домашних, ни брошенных – все одинаковые, деловые, рабочие особи. Пришли, поели, посуетились, поговорили и ушли дальше работать. Осчастливливать их было бы проблематично. Вигнатя нервно съела сыпучий и липкий пирог, залпом проглотила коричневую жидкость с осевшими жирной пленкой сливками и вышла на улицу.
За все время сидения ей приглянулся только один паренек лет шестнадцати, у которого не хватило налички оплатить заказ, ему пришлось отказаться от салатика. «И рукава куртки потрепанные» – сразу заметила Вигнатя. Но первый и единственный относительно подходящий для знакомства пацан, едва водрузившись со своим заказом за стойку с одноногими высокими табуретами, извлек из видавшего виды рюкзака новенький нотик, нацепил наушники и лихо ушел в интернет. Вера Игнатьевна разочаровалась в избраннике и подумала, что покупать ему салатик не стоит. И объявлять избранным сиротинушкой – тем более.
На улице было еще шумнее и суетнее, чем в кафе. «Ничего. Первый блин всегда комом!» – утешала себя Вигнатя, сделав важный вывод: сиротинушки в «Макдоналдсах» не питаются. Ладно, неважно, где они питаются. Но они должны как-то перемещаться по Москве, а транспорта дешевле и всеобщнее метро в столице точно не существует. Вигнатя спустилась в подземку. Она верила в свою звезду. Провидение и логическое мышление обязаны вывести ее на достойную кандидатуру!
– Бабуль, привет!.. Алло! Бабуля! Ты меня слышишь? Ты где? Что там у тебя шумит? Телевизор?…Что-о-о? Метро? Ты в метро?! Ты разбила машину?