Бич сновидений
Шрифт:
Плутон вышел вперед, осматриваясь.
— Никого, — произнес он наконец. — Никого живого.
Датчики, которыми была оснащена его зрительная система, позволяла видеть биологические тела в развалинах, под лавинами и оползнями, а также определять «с первого взгляда» живы они или нет.
Именно по этой причине Плутон всегда работал в экстремальных ситуациях… Ну, кроме сверхчеловеческой силы и выносливости.
Отсеки следующего подземного коридора пришлось разгребать от завалов,
Это была небольшая комната с частично обрушенным сводом.
Аскалаф, потеснив Неарка, устремился к рухнувшим сверху плитам. Сдвигал их, отбрасывал в сторону обломки… в луче искусственного света мелькнуло светлое пятно. Рука. Тонкая, девичья. Длинная прядь волос, слипшаяся от крови.
Гефестион убрал еще один блок. Показались два тела. Мужское и женское.
— Закат, — произнес вдруг Плутон.
Неарк посмотрел на него вопросительно.
— Имя Геспер означает «вечерняя звезда». Символично.
Интерес размышлять о том, какую именно символику увидел во всем происходящем суровый служитель Аида, эринер оставил на будущее.
…Звезда, которая появляется на закате?..
Спутник склонился над лежащими.
— Жив, — сказал он кратко.
И равнодушно отвернулся от девушки. Неарк увидел, как мертвым, стеклянным отсветом блеснул ее полуоткрытый глаз. Умерла сразу?
— Думаю, пожила еще пару минут, — произнес смотритель морга и эринер понял, что задал этот вопрос вслух.
Плутон сбросил плоский рюкзак с плеча, достал аптечку и тонкую ткань: извлеченная из герметичной упаковки, она начала твердеть на воздухе. Закрепил на лице Геспера кислородную маску, вставил в вены катетеры, подключая к системе жизнеобеспечения, зашинировал переломы рук и ног… На переносные носилки со всеми предосторожностями опустили его переломанное тело.
Целителя подняли и понесли из подземелья.
В свете фонаря волосы мертвой еще раз вспыхнули золотом и погасли во тьме.
Нелепый стишок привязался намертво.
'И обонял, и зрел, и глазом двигал,
И блок тройничный разом отводил…'
Это периодически начинал бормотал Мусорщик… вернее теперь уже целер Миракс, выполняя свои обязанности лекаря. И Антэй подхватил невольно словесное пособие для запоминания двенадцати пар черепно-мозговых нервов — обонятельный, зрительный, глазодвигательный, блоковый ну и так далее.
Встреча с наставником произошла в госпитале, очень быстро и естественно, словно не было путешествия по подземным тоннелям, боев, смертельной опасности.
Миракс, увидев Антэя, крепко обнял его, обдав незнакомым запахом стерильной одежды и медикаментов, отпустил, внимательно посмотрел в глаза, словно хотел убедиться, что бегство из
— Ну как ты? Нормально?
— Да, порядок. А ты… это откуда?
Антэй указал на его глазницу, кожа вокруг которой была светлее, чем на всем остальном очень смуглом, хоть и непривычно отмытом лице.
— Ерунда, — беспечно отозвался Мусорщик. — Теперь сможешь…
Он не договорил. Из миниатюрного устройства, прикрепленного к его воротнику, послышался тихий писк.
— Извини, — сказал целитель. — Нужно мое присутствие. Встретимся вечером. Зайду к тебе в палату…
— Я могу помочь, — уверенно предложил Антэй, представив, что опять будет маяться от безделья в своей комфортной, одноместной комнате. — Смысл мне в палате сидеть. Меня уже проверили. Я здоров. А в больницах всегда полно работы.
Миракс окинул его снова ставшим внимательным взглядом и кивнул.
— Хорошо. Идем со мной.
Работа действительно нашлась, хотя этот госпиталь и отличался от всех лечебниц, виденных серфером прежде. Было много специфической медицинско-роботизированной техники, полы мыли тоже роботы. Но было много и врачей: обычных и сновидящих.
К больным, пострадавшим от атак дэймосов, Антэя естественно не пускали, но и без непосредственного ухода за ними заняться было чем.
В очередной раз зарядив бесконечное множество лекарственных капсул, отвезя десятки хирургических наборов, сняв гору постельного белья и передав в прачечную, Антэй понял, что пора передохнуть.
Коротко стриженую рыжую девушку, одетую в бледно-сиреневую форму младшего медицинского персонала, он заметил сразу. Она стояла возле автомата с напитками и рассеянно смотрела на баночки с соками. Серфер уже знал всех, или почти всех сотрудников, но эту видел впервые.
— Бери апельсиновый, — сказал Антэй, подходя к незнакомке. — Он здесь самый лучший.
И сам протянув руку, нажал на несколько кнопок, вытащил из раздаточного окошка запотевшую банку и, подав девушке, спросил:
— Новенькая?
Она взяла сок и посмотрела на внезапного собеседника янтарно-светлыми глазами. Улыбнулась слегка задумчиво.
— Да, пожалуй. Новенькая.
Брови у нее тоже были золотисто-рыжие, чуть темнее волос. Но при этом ни одной веснушки на бледной, гладкой коже.
— Антэй, — представился он. — Александрия. В смысле из Александрии.
— Антэй Александрийский, — произнесла девушка, продолжая улыбаться. — Талия. Очень приятно.
Не подала руку, чтобы прикосновением утвердить и закрепить знакомство. Но продолжала смотреть с интересом, даже любопытством.