Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Варшавский Сергей Петрович

С таким напутствием начальника Егоров вернулся в свой кабинет, взял листок с фотороботом массажиста и отправился по адресу, где жил покойный дирижер Воскресенский. Здесь он начал поквартирный обход. Начав с того этажа, где находилась квартира убитого, капитан затем поднялся наверх, до двенадцатого этажа, а потом стал спускаться вниз. Дома находились далеко не все хозяева квартир, и он смог опросить не всех. Но примерно четвертую часть соседей дирижера Егоров увидел и показал им листок с фотороботом. И ему сопутствовал успех. Сначала пожилая женщина, жившая этажом ниже Воскресенского, сказала, что, кажется, видела этого мужчину, когда он поднимался на лифте. А затем и пенсионер, сидевший на лавочке возле подъезда, опознал в человеке с властным лицом того, кто несколько раз проходил мимо него в подъезд.

Правда, пенсионер не знал, куда именно направлялся этот человек, но Егорову это было и не нужно: он знал, куда тот направлялся.

До самого вечера он проводил опрос жителей дома, в котором жил Воскресенский, а затем переместился в другой район Москвы, на Садовую, где обитал артист Соколов. И здесь он повторил такой же поквартирный обход. Поскольку дело было уже вечером, дома находились многие. И снова капитану сопутствовал успех: в течение двух часов он нашел сразу трех соседей артиста, которые видели человека, изображенного на фотороботе, – он либо входил в дом, либо выходил из него.

Шел уже десятый час, когда Егоров закончил обход дома, в котором жил Соколов. Настроение у него было приподнятое. Гипотеза о массажисте, как вероятном убийце трех человек, на глазах превращалась в основную версию. Ведь в доме Леонидовой и не нужно было проводить поквартирный обход, показывать им портрет этого человека – капитан и так знал, что массажист бывал в этом доме. Он был у всех троих! Между тем никто из знакомых дирижера и артиста не мог вспомнить, чтобы у этих людей бывал еще и массажист. Люди, бывавшие в этих квартирах, его не помнили – а соседи помнили. Что это означало? Что он приходил, когда дома никого не было, включая хозяев. Теперь нужно было проверить отпечатки пальцев в квартирах Воскресенского и Соколова. Егоров не сомневался в результатах такой проверки. Он знал, что не найдет в этих квартирах отпечатков пальцев массажиста. И это будет означать, что этот человек и здесь старался не оставить следов. А еще это будет означать, что этот человек с властным выражением лица и есть убийца. Дело было за малым – найти этого человека. И Егоров был уверен, что найдет его, причем в самое короткое время.

Глава 18

На следующее утро, уже в восемь часов, Егоров ехал на стадион «Динамо». Он решил действовать по подсказке своего начальника – искать массажиста не в больницах, а на стадионах, при спортивных командах. А с «Динамо» решил начать, во-первых, потому что этот клуб был ближе к его дому, всего четыре остановки на метро, а во-вторых, потому что клуб был родной, милицейский.

На стадионе капитан первым делом отправился к его директору. Как и можно было предвидеть, директор стадиона оказался бывшим спортсменом, известным в прошлом футболистом. Правда, сейчас о его спортивном прошлом напоминали только многочисленные фотографии, развешанные по стенам кабинета, коллекция медалей на специальном стенде и несколько кубков, стоящих в шкафу. Сам директор Сергей Прокофьевич был чрезмерно толст, с обвисшими щеками. Дышал он с присвистом, и было такое впечатление, что он редко покидает удобное кожаное кресло в своем кабинете.

Егорова директор выслушал с большим интересом. Особенно он негодовал в связи с убийством артиста Соколова.

– Как же, как же! – воскликнул Сергей Прокофьевич. – Отлично его знал! Он не раз бывал здесь, в моем кабинете. Отличный был артист и спортом по-настоящему увлекался. Так он, оказывается, был еще и книголюб? Поразительный человек! Обязательно надо поймать того мерзавца, который его убил.

Когда Егоров дал директору фоторобот массажиста, тот повертел портрет в руках, затем покачал головой.

– Нет, – сказал он, – у нас такой не работает. Во всяком случае, ни в футбольных командах – а их у нас четыре, – ни у хоккеистов. И у саблистов нет, и у легкоатлетов. Может быть, у штангистов следует поискать, я их кадры хуже знаю…

– Вы в этом твердо уверены? – засомневался капитан.

– Ты, капитан, – как тебя, Егоров? – ты учти, Егоров, что у меня отличная память на лица. Увижу человека – и словно его сфотографировал. Я еще друзьям иногда говорю: если бы не кожаный мяч, я мог бы в вашем ведомстве служить, преступников ловить. И если я говорю, что в таком-то месте данный человек не работает, значит,

он там не работает. Ты сходи, для очистки совести, в правое крыло стадиона, к штангистам, погляди на их массажиста. Но мне кажется, это не он. И все же…

Сергей Прокофьевич еще раз взглянул на фоторобот.

– Все же мне кажется, что я этого человека где-то видел, – сказал он. – Может, когда к железнодорожникам заходил? Или на каких-то соревнованиях? Ты после нас к железнодорожникам загляни, может, у них кого найдешь.

Егоров последовал совету бывшего спортсмена и заглянул к тяжелоатлетам, занимавшимся в правом крыле стадиона «Динамо». И первым человеком, на которого он наткнулся, оказался массажист. Это был молодой человек, веселый, общительный и ничем не похожий на мрачного типа с фоторобота капитана. Егоров даже ничего ему объяснять не стал – просто сказал, что заглянул по пути и сейчас уйдет. И отправился на стадион «Локомотив».

Здесь директором тоже был бывший спортсмен, на этот раз фехтовальщик. И он, по-видимому, не забросил занятия спортом, выглядел довольно подтянутым. Да и другие качества отличали фехтовальщика от его коллеги футболиста со стадиона «Динамо»: он был молчалив и деловит. Звали его Борис Сергеевич. Выслушав Егорова, он молча кивнул, взял фоторобот и долго в него всматривался.

– Нет, такой человек у нас не работает, – заявил он наконец. – Правда, у пловцов и борцов вольного стиля недавно сменились кадры, и новых людей я не знаю. Сходите к ним, побеседуйте. А еще к боксерам загляните. Но знаете, что я вам скажу? Я этого человека где-то видел. Может, на каких-то соревнованиях?

Егоров посетил плавательный бассейн, затем побывал у борцов и боксеров. Тамошние массажисты заметно отличались от фоторобота. Но что интересно: и массажист, обслуживавший пловцов, и тот, кто работал с боксерами, сказали, что где-то видели этого человека.

Выйдя из комплекса «Локомотив», Егоров только головой качал. «Что же это получается? – думал он. – Этого человека почти все видели – но никто его не помнит. Что это может означать? Можно сделать два вывода. Вывод первый: полковник Волков оказался прав, и мой фигурант имеет отношение к миру спорта, а не к больницам. Вывод второй: кажется, он в свое время работал со спортивными командами, поэтому его все знают. Но некоторое время назад ушел из большого спорта, работает где-то в другом месте. Его помнят как лицо из прошлого, но давно его не встречали. Но в таком случае я его и на других стадионах не найду. Ни в «Лужниках», ни в комплексе АЗЛК, ни у летчиков. А работает он… допустим, все же в больнице. И там его нашла Леонидова. Нет, не получается. Массажиста из больничной сферы ей мог бы порекомендовать врач Святослав Крахмалев, а он ни о чем таком не говорил. Вот что: мне надо еще раз встретиться с Крахмалевым и поговорить с ним о массажисте. Может быть, во время прошлой нашей беседы я не задал ему какой-то важный вопрос… Сделаем так: съезжу еще раз для очистки совести в «Лужники», а потом в больницу к Крахмалеву».

И, приняв такое решение, Егоров отправился в «Лужники». Здесь он поступил по той же схеме – пошел к директору обширного комплекса. И снова столкнулся с бывшим спортсменом – на этот раз хоккеистом. Этот человек не был таким толстяком, как директор «Динамо», но и деловитым атлетом тоже не был. Это был человек, все время общавшийся с высокими руководителями и сам крупный руководитель. Такие мелочи, как лица своих подчиненных, его не интересовали. А потому на фоторобот, который протянул ему Егоров, он только взглянул и сразу вернул его.

– Не могу сказать, работает он или нет и где работает, – заявил он. – Нет у меня времени, чтобы за каждым следить. Идите по командам, ищите.

И Егоров отправился по отдельным подразделениям огромного комплекса. И в первую очередь решил заглянуть в Ледовый дворец, к хоккеистам. Он вошел во дворец, огляделся, чтобы решить, где ему искать руководителя этого подразделения, – и вдруг увидел знакомое лицо. Посреди вестибюля стоял не кто иной, как его вчерашний собеседник, фигурист Роман Лещинский – стоял и беседовал с какой-то девушкой, совсем юной, еще почти девочкой – как показалось капитану, ей еще и шестнадцати лет не было. Причем, как успел заметить Егоров, беседа велась на повышенных тонах – Роман не беседовал, а выговаривал девушке.