Билет в никуда
Шрифт:
– Так, Цунами – тридцать процентов от суммы.
– Сорок, – спокойно поправил Цунами.
– Тридцать!
– Сорок…
Кишлак задумался и пошел в обход.
– Сорок, вместе со Шлоссером. Он – твой человек. Решайте ваши дела сами! Заметано?
– Сорок пять, со Шлоссером… – Цунами сидел за столом и продолжал в руке крутить ручку, на которой девушка одевалась и раздевалась в зависимости от наклона. Зато Кишлак вспылил:
– Тогда бери банк сам!
– А за сорок носись с мешками по всем границам. Ты думаешь, проход денег не стоит? Пусть Скрипач несколькими трейлерами перекинет твои миллионы
Разумность доводов заставила Кишлака сдаться. Он жирно вывел на бумаге – 45 %.
– Ну, с остальными просто – тридцать пять процентов мне, пятнадцать – Скрипачу и пять – Кургану. Все согласны?
Курганов понял – Кишлак, почуяв, что Цунами не влезает в спор, решил поиздеваться:
– Что, значит, мне пять процентов?
– А то! Больше пока не стоишь, земеля. Твои козыри еще не подошли.
– За пять процентов рисковать жизнью не собираюсь… – Курганов встал, чтобы уйти. Но Кишлак схватил его за плечо и развернул к себе.
– А ты, гад, будешь расстреливать по заложнику каждый час?! Будешь? Скажи да, и я поверю…
Курганов впервые реально подумал об этом. Вспомнил растерянное лицо турка, когда направил на него пистолет, и понял, что может сойти с ума. Его молчание не удовлетворило Кишлака. Он подбежал, засунул руку за лацкан кургановского пиджака, выхватил его пистолет и, потрясая им, предложил:
– Давай на спор: если застрелишь сейчас Скрипача – пятнадцать процентов твои. На, стреляй, и клянусь Христом, Аллахом и Буддой – займешь его место! – Он тыкал пистолетом Курганову в живот, заставляя поддаться на провокацию. Курганов молча забрал у него пистолет и спрятал назад, под мышку.
– Так-то… – довольно скалился Кишлак. – А прикажи я Скрипачу пристрелить тебя, он раздумывать не будет. Вообще не любит думать о пустяках. Потому что – музыкант. А ты… ты пока нам не ровня, и твой срок – твоя глупость, а не право на авторитет.
Как ни обидны казались слова Кишлака, но Курганов должен был признать их справедливость. Надо было обладать воистину бешеной злобой и презрением к человеческой жизни, чтобы завоевать право на лидерство.
Цунами спокойно, словно бы мирно обсуждая очередную финансовую сделку, бросил ручку на стол, встал и подвел итог:
– Значит, договорились. Пора проведать женский пол. А то перепьются без нас.
Кишлак подошел к Курганову и впервые нормально улыбнулся.
– А ты, земеля, ничего. Скоро придется тебя опасаться. – И, обернувшись к Скрипачу, следовавшему за ним, посоветовал: – Приглядывай за Курганом. Такому спину лучше не подставлять.
– Уже приглядываю, – лениво ответил тот.
Они вернулись в зал. Народ оттягивался вовсю. Галина с фужером в руке рассказывала о принце, которого встретила в Монако. Но, увидев Цунами, осеклась и закончила трогательную историю словами: «Ну, вы меня поняли…»
Кишлак подсел к Тамаре, и его белесые глаза поголубели. Курганов налил себе в чашку остывший чифир. Цунами жестом подозвал певичку, закончившую петь и спустившуюся к гостям.
– Курган, ты как насчет нее?
Александр мрачно посмотрел на размалеванную диву с вывернутой нижней губой, которую она постоянно смачивала кончиком языка. Вспомнил подтянутую и недоступную Терезу и понял, что остальные «соски» его
– Спасибо, меня простатит замучил, не до трахания. Певичка смерила его презрительным взглядом и спросила Цунами:
– Так я пошла?
– Гуляй до завтра. Смотри, не напейся, придут банкиры, – напомнил он.
Курганов почувствовал, что бесконечно устал. Но возвращаться домой к пьяному отцу сил не было.
– Послушай, как здесь с гостиницами? Я ведь у Вени жил, а он еще не вернулся.
На его вопрос ответил Кишлак, вернее, приказал Скрипачу:
– Позвони в «Пекин», скажи, что для моего земели нужен номер. Люкс за счет фирмы. – И, не ожидая от Курганова благодарности, продолжил воркование с Тамарой.
Так у Александра появилось временное жилье в Москве.
Шлоссер сидел и ждал, когда подойдет Веня. От него шла недобрая энергия. Маленькие глаза не мигали, а голова была несколько откинута, что придавало ему значительно-надменный вид.
«Только этого не хватало», – тоскливо подумал Веня. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что задерживаться в холле не следует. Поравнявшись с адвокатом, он, не глядя на него и не останавливаясь, почти что беззвучно прошептал:
– Осторожно, мы влипли, ждите меня на улице, – и прошел мимо.
В груди у Шлоссера клокотала ненависть и не терпелось врезать этому пухлогубому ублюдку по морде, но профессиональное чутье и опыт сработали. Шлоссер, не обдумывая поведение Вени, сделал вид, будто и не заметил его. Посидев несколько минут, встал, прошелся по холлу и не спеша вышел на улицу. Чтобы не привлекать внимания служащих отеля, отошел к министерству связи и там, в густой тени деревьев, занял выжидательную позицию. Тут же, неподалеку стояла новенькая машина «БМВ», которую ему, как обладателю членской карточки «АДАС», предоставили в Баден-Бадене, пока местные автослесари прикидывали, можно ли восстановить машину, и давали заключение для страховой компании. На этой-то машине Шлоссер на скорости двести километров за два часа с небольшим покрыл расстояние до своего дома и, не обнаружив там Эдди, пришел в бешенство. Покрутился возле дома и, к своему мучительному удовольствию, нашел возле скамейки окурок сигары! Еще немного пометавшись на ферме, вспомнил, что Курганов собирался остановиться в дорогом отеле, чтобы принимать там Терезу Островски. Обзвонив все пятизвездочные отели, выяснил, что господин Курганов остановился в «Меритиме», но в настоящее время его нет в номере. Этой информации для Шлоссера было достаточно. Он понял – номер свободен, значит, там скоро появятся Веня с Эдди и, вскочив в машину, помчался в Бонн. Ничего не подозревая, переехал Рейн, не обратив внимание на скопление народа возле ресторана на плаву.
Полицейские сирены тоже не могли отвлечь его от мстительных мыслей.
И вот наконец появление Вени поставило точку в его сомнениях. Нетерпеливо прохаживаясь в тени раскидистой липы, он не сводил глаз с мягко освещенного входа в «Меритим».
Веня вышел с сумкой и, не оглядываясь и не суетясь, направился в сторону центра. По его напряженной спине, Шлоссер почувствовал, что тот опасается слежки. Поэтому не стал преследовать, а, быстро сев в машину, развернулся и медленно подъехал к нему. Веня без размышлений сел на заднее сиденье и попросил: