Билет в никуда
Шрифт:
– Я – служащий банка. И мой долг находиться рядом с коллегами.
– Чего он лопочет?
– Обещает вернуться.
– Гляди, обманет – спрос с тебя, – с ухмылочкой предупредил Кишлак.
Скрипач выкатил кресло, усадил в него истекший кровью труп банкира и жестом предложил парню катить кресло к двери, а сам отправился к пулемету. Мирча снял железную скобу и приоткрыл одну дверь. Снаружи донесся пронзительный вздох ужаснувшейся толпы, увидевшей бездыханное тело управляющего. Парень, с трудом толкая перед собой кресло, кричал:
– Не
Мирча захлопнул дверь и вернул скобу на место. Наступили томительным минуты ожидания. Курганов и Кишлак прильнули к экрану телевизора. Было видно, как к парню подбежали агенты спецслужб в штатском. За ними ринулись репортеры. Но их оттеснила полиция. Парня быстро увели, а тело, положив на носилки, понесли к машине «скорой помощи».
– Теперь они зачешутся, – заметил Кишлак.
И действительно раздался звонок. Курганов взял трубку.
– С вами говорит полицейский комиссар Франции. Даем вам ровно час, чтобы освободить заложников и сдаться французской полиции. В противном случае ровно через час мы начнем штурм здания банка.
– Можете начинать хоть сейчас. Через полчаса получите еще одного покойника. Кресел здесь достаточно, чтобы их вывозить. Советую: собирайте сто миллионов в мелких купюрах, и побыстрее. Нам здесь еще пересчитывать придется. А среди заложников – пожилые люди и матери с детьми. – Не дожидаясь реакции полицейского комиссара, он положил трубку.
– Кого следующего? – разглядывая сидящих на полу женщин, спросил Кишлак.
– Решай сам. Мать с ребенком не трогай. Убийство управляющего ненависти к нам не вызовет. Сейчас вся Франция смотрит увлекательнейший фильм. А гибель матери и ребенка восстановит всех против нас.
– Плевать!
– Не скажи. Без учета общественного мнения они штурм не начнут. Пугать будут. Но не более. А когда толпа и пресса потребуют нас разорвать на куски, вот тут уж наплюют и на заложников, чтобы другим неповадно было.
– Курган, ты прав. Котелок варит по делу. Слушай, может, пока кого-нибудь трахнуть? Смотри, вон неплохая телка сидит у пальмы.
– И все газеты объявят тебя сексуальным маньяком, – предостерег Александр.
– Опять прав! – согласился Кишлак и отошел к Скрипачу, курящему возле пулемета.
Молодая француженка с ребенком не сводила молящего взгляда с Курганова. Он ей обнадеживающе улыбнулся. И снова потянулись томительные минуты ожидания. Все участники ограбления успокоились, подавив в себе нервозность первых минут. Заложники тоже свыклись со своим временным положением, надеясь, что после убийства управляющего стрельбы больше не будет. И все вместе верили в благоразумие правительства.
Мирча разгуливал по залу, поигрывая «магнумом». Он вживался в роль гангстера и представлял себя на съемочной площадке. Поэтому поглядывал на заложниц как на партнерш по фильму… Иногда заглядывал в комнату отдыха, где находились притихшие мужчины. Тишину взорвал возглас Курганова:
– Возвращается!
Кишлак
– Если они не согласятся, пристрелю его сразу.
– Ни в коем случае. Он знает коды и шифры сейфов. – Александр больше не боялся высказывать свое мнение, полагая, что начинает разбираться в ситуации лучше, чем сам Кишлак. Тот ничего не ответил, а крикнул Мирче:
– Приоткрой дверь.
Скрипач замер у пулемета, готовый в любой момент открыть ураганный огонь. Попыхивая трубкой, в зал вошел служащий. Не обращая внимания на Скрипача и Кишлака, подошел к сидящему у телевизора Александру и передал ему конверт, сообщив по-английски:
– Вряд ли из вашей акции что-нибудь получится.
На листе короткий текст извещал членов банды, что все спецслужбы приведены в полную готовность и единственное, на что согласно пойти французское правительство, так это на предоставление вертолета, который доставит налетчиков в любое указанное ими место.
Пробежав текст глазами еще несколько раз, Курганов перевел его Кишлаку.
– Отлично, – неожиданно обрадовался тот и на ухо прошептал: – Они уверены, что у нас нет никакого другого способа покинуть банк! В этом – их ошибка, а наше – преимущество. А пока придется им поддать жару. – И отрывисто приказал: – Подготовь кресло.
Сам же подошел к заложницам. Женщины глядели на него с нескрываемым испугом. Одна из них не выдержала и истерично закричала. Кишлак ей улыбнулся и, вытянув руку с пистолетом, выстрелил прямо в голову. Сидевшие рядом дамы в ужасе повалились на пол и завизжали на все лады.
Убитая заложница осталась на месте. Пуля попала ей в рот, и из него лилась кровь, похожая на красное вино. Кружевная кофточка старухи вздрагивала от каких-то идущих изнутри организма конвульсий.
– Мирча! Сажай ее в кресло! – И отошел в сторону.
Зал наполнился стонами, воплями, причитаниями. Никто из заложниц уже не обращал внимания на убитую, дрожа за собственную жизнь. Прижимая дочку к груди, молодая мать единственная не поддалась общей истерике и продолжала умоляющими глазами смотреть на Курганова.
– Скажи, чтобы вон та девица встала, – указал Кишлак Мирче на девушку, которую хотел трахнуть. – Пусть повезет кресло.
Когда Мирча передал ей приказ, та от неожиданности заплакала еще сильнее и принялась помогать привязывать тело, чтобы оно по дороге не сползло. Скрипач снова приник к пулемету и, когда Мирча приоткрыл одну половину тяжелой деревянной двери, дал короткую очередь в воздух. Стоявшие неподалеку полицейские в касках и со щитами попадали на землю. Девушка, с трудом толкая перед собой кресло с мертвой, вышла из помещения. Телекамеры взяли ее лицо крупным планом, а потом показали жертву с развороченным кровавым ртом.