Билет в никуда
Шрифт:
– А чего ты на поезде?! – первое, что вырвалось у режиссера.
– Да я как-то не собирался, – пожал плечами барабанщик. – Но пришлось.
– А вот проводница меня настораживает, – сменил тему разговора Белоцерковец. – Наверняка она должна следить за порядком и предохранять нас от всевозможных… от любых противоправных действий на железной дороге. А она стоит тут, с нами, и делает вид, что ничего не знает.
Глаза Юлии округлились.
– Что ты несешь?! – она побледнела и моментально забыла о правилах приличия, рабочем этикете. – Какие нафиг противоправные
– Прекращайте придумывать, – громко произнесла Яна, глядя на Белоцерковца. – Вряд ли кто-то из нас представляет интерес для какого-либо реалити-шоу. Вы уж точно никакого. Поверьте, знаю. Я, между прочим, тоже не представляю интереса. Единственный, кто хоть немного будет интересен, так это он, – указала на Мишастика. – И то, я думаю, что для подобного ток-шоу выбрали б вокалистку, на худой конец гитариста, но никак не ударника.
– Я попробую еще раз связаться с машинистами, – рыкнула проводница, направившись к выходу из вагона.
– Я с тобой! – вскочил Белоцерковец и тут же сел, стукнувшись макушкой о верхнюю полку. – Чёрт! – потер голову. – Понаделают тут…
Юлия остановилась. С закрытыми глазами сжала-разжала кулаки. Несколько раз глубоко вдохнула.
– Ну, пойдем, – выдавила она.
Белоцерковец выбрался из-за столика, последовал за Юлией в вагон, где ехал бригадир поезда.
– Так вот, – сказал Эдуард Эдуардович после затянувшейся паузы. – У кого какие предложения? Что делать-то будем?
– Я, наверно, схожу в вагон-ресторан, – сказал Мишастик. – Живот чего-то с голодухи бурчит, да и выпить в таком состоянии немного не помешает. Нервы успокоить.
– Вот, молодой человек! – Эдуард Эдуардович с неожиданной резвостью вскочил с койки и, приобняв рок-музыканта за плечи, повел к выходу из вагона. – Выпить точно не помешает и даже будет… – закрылась за ними дверь.
Яна с Иосифом смотрели им вслед, пока не закрылись двери, отделяющие нерабочий тамбур от коротенького коридорчика перед туалетом.
– Пить я точно не хочу, – прервал молчание Иосиф.
– И я не любительница, – призналась Яна. – Но может там есть что-то поесть?
– Сомневаюсь, – ответил Иосиф. – Скорее всего, вагон-ресторан отцепили, когда мы спали. Или, по крайней мере, там уже нет ничего ценного.
– Вы все-таки думаете, что нас здесь забыли?
– В реалити-шоу я точно не верю! – хмыкнул Иосиф. – Скорее поверю, что инопланетяне перенесли нас на другую планету, нежели, мы в каком-нибудь реалити-шоу. Представь, сколько они должны нам потом заплатить, чтоб мы не подали на них в суд? Разве кто-нибудь пойдет на такой риск, когда в той же Москве тысячи людей готовы на все, ради того, чтобы прославиться?
– Знаете, – всерьез призадумалась Яна. – В этой жизни хватает ненормальных. А с некоторых пор я считаю, что вообще, в принципе, возможно все.
– Не буду разубеждать, – Иосиф жестом остановил дальнейшие размышления Яны. – Предлагаю все же сходить в вагон-ресторан. В конце концов, мы все равно ничего не теряем?!
Он
Каннибалов не мог дождаться, когда вагон опустеет. Наконец пьянчуга с толстой стюардессой скрылись. Шансы возросли. Затем и шишастый увел говнаря бухать. Каннибалов пару раз глянул на старого Дон Жуана и молодую поблядушку – последнюю преграду на пути к цели. Они словно почувствовали его мысленный призыв и тоже ушли.
Когда двери за ними закрылись, Каннибалов полежал несколько минут. Затем поднялся. Поправил очки.
– Эй, есть кто живой? – крикнул во всю глотку. – Пожар! Горим!
Ответом ему стал равномерный стук колес. Тогда Каннибалов поднялся и прошел к третьему с конца поезда четырехместному отсеку. Там лег в разложенную постель. Зарывшись лицом в простынь, вдохнул полной грудью. Белье, к сожалению, не сохранило тепла, но неповторимый, сладкий и опьяняющий, запах тела остался. Каннибалов долго лежал и вдыхал полной грудью этот невообразимый аромат. Вдыхал, пока избыток кислорода не опьянил и глаза сами собой не закрылись. В грезах, словно наяву, Каннибалов видел, как молоденькая брюнетка, которая ехала на этом месте, спустила с него штаны, погладила яички, а потом…
Эдуард Эдуардович с Мишастиком нашли на кухне вагона-ресторана пюре с сосисками комнатной температуры. Блюда приготовили к выносу, но так и не успели это сделать. Пока Мишастик относил еду на стол, Эдуард Эдуардович выбрал в баре дорогой коньяк. Взял столовые принадлежности, лимон. Хотел поискать коньячные бокалы, но потом плюнул на это дело и взял первые попавшиеся рюмки. Вместе со всем этим присоединился к барабанщику. Они успели выпить, когда с одного конца вагона появились Белоцерковец с Юлией, а с другого Иосиф с Яной. Шишка Эдуарда Эдуардовича моментально налилась кровью, стала почти чёрной, отталкивающей.
– Так вот, между первой и второй перерывчик небольшой! – инженер наполнил рюмки темно-коричневой жидкостью.
Эдуард Эдуардович с Мишастиком выпили.
– И я не прочь присоединиться на дармовой коньяк! – подошел Белоцерковец. – У нас ситуация просто швах! – махнул рукой, точно рубил человека. – Стоп-краны не работают, состав мчится, никто не отвечает…
Мишастик искоса глянул него, но в следующую секунду с самой добродушной улыбкой махнул на свой диван.
– Садись! – дважды хлопнул в ладоши. – Только за посудой себе вначале сгоняй!
– А можно и нам? – поинтересовался Иосиф.
– Конечно-конечно! – сказал Эдуард Эдуардович. – Присаживайтесь! И ты, красавица, присаживайся, – пригласил задумчивую Юлию. – Так вот, кстати, как сходили?
Проводница опустилась на диван к рокеру, облокотилась на стол, обхватила голову руками.
– Я не понимаю, что происходит! – прошептала, но никто не обратил внимания. – Так не бывает! Такое чувство, что мы в поезде-призраке!
На мгновение повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь стуком колес. Люди замерли, скрестив взгляды на Юлии.