Билет в страну дождей
Шрифт:
– Ты, ей, понравилась.
– Улыбнулся Данн.
"Змейка", стремительно взмыла под потолок и, оттуда, на протянутую Данном руку. Подмигнула Стане глазком - бусинкой и растворилась под кожей.
– Красивая...
– Вздохнула Стана.
– Ты у меня - красивая.
– Вновь и вновь целуя девушку, прошептал Данн.
– Самая лучшая!
– Стана! Стана! Ау!
– Мигель, опираясь на трость, стоял рядом с её столом.
– Вернись, начальник!
– Всё - я тут!
– Помотала головой майор Кейт, возвращаясь к серой действительности, полицейского участка, с его делами, отчётами и проблемами.
– Я - тут.
– Ага, вижу.
– Сантьяго
– А-а-а... Когда успела?!
– Что - успела?
– Не поняла Стана.
– Ещё ничего, не делала!
– Кольцо, на палец, когда успела одеть!
– Рявкнул Мигель, так, что окружающие начали оборачиваться.
""Змейка"!
– Такая же, как и её владелец!" - Улыбнулась про себя, девушка.
– Что? Опять?!
– Мигель с тихим вздохом сел на свободный стул.
– Что - опять?
– Как из под земли, вырос Кевин.
– Опять её женишок, проявлялся!
– Пояснил в полголоса, Мигель.
– Всё, на сутки, мы её - потеряли!
– Как он?
– Внезапно задал вопрос капитан Патрик, жестом призывая Сантьяго - молчать.
– Лохматый, небритый...
– Улыбнулась Стана, вспоминая милое сердцу лицо.
И, вдруг вздрогнула.
– Он же - седой...- Перед глазами профессионального полицейского, тут же всплыли нити седины, в волосах и ввалившиеся глаза, с синими кругами.
– И - не на "Сигоне"!
Сердце сжалось от недобрых предчувствий..."
"...
– На "Лелию", мы наткнулись в семи прыжках отсюда.
– Мишель Солонок, развалившись в кресле лазарета "Сталина", после горячего душа и с горячим кофе, в руках, блаженно зажмурился.
– Фактически, всё случилось у нас на глазах - "Лелия", заметив нас, стремительно развернулась и попыталась смыться, уйдя в разгон. Прямоток, полыхнул факелом, километров в шестьсот! А, затем - оборвался. Мы, со старпомом, даже посмеялись, помню... А, через минуту, пришел сигнал о помощи - рабочая смесь прямотока, пробила и защитное поле и сегменты брони, оказавшись, фактически, сразу в корабле. Из сорока человек, в живых осталось - четырнадцать. Остальные, превратились в пепел - мгновенно.
Солонок, сделал глоток и широко улыбнулся.
– Как я соскучился по хорошему кофе!
– Вырвалось у него.
– Но, вернусь к делу. По рассказам французов, "Лелия", изначально, оказалась проблемной - приборы отказывали, двигатели - чинили трижды. Катастрофа, случившаяся у нас на глазах, логическое завершение всей их эпопеи. К сожалению, их проклятье - досталось нам. На следующем выходе из НП, едва мы сняли защитное поле, словно из ниоткуда, появилась россыпь астероидов, которая прошлась по "Олту", словно очередь из пулемёта. Повреждения оказались тяжёлыми, но не критическими - отработка, таких ситуаций, проводилась у меня на корабле - ежемесячно. Очень сильно помогли франки, поклон им низкий. Залатав основные пробоины и остановив утечку кислорода, мы - расслабились. "Олт", совершив разгон, вышел в НП и вот тут - то, все и началось. Сперва - сны. Дикие сны, со стрельбой и погонями - у всего экипажа, одинаковые. Затем, двойной отказ СЖО и аварийный выход из НП. Начали сбоить, компьютеры. Потом взбесились ремонтные дроиды, которые вместо ремонта, начали разбирать, рабочее оборудование. Из 14 франков, восемь - впали в кому, а шестеро, стали агрессивными - пришлось их изолировать. Позднее - мой медик ввёл, всех, в состояние управляемой комы. Следом, словно вал, накатили отчёты об отказах скафандров, генераторов, приборов - анализаторов.
Солонок тяжело вздохнул.
– Вы, смогли, разобраться в причинах, происходящего?
–
– В вашем рапорте, нет ни слова...
– В рапорте?!
– Изумился Солонок.
– Я, не делал, рапорта! Я, только перевёл управление, на дублирующую рубку и последовал за своим экипажем, в стазис - капсулу.
– Дублирующую рубку?
– Удивился Голубев.
– На корабле есть дубль?!
– Экипаж в стазис - капсулах?
– В глазах медика линкора читалось изумление.
– Но - как?!
– Жить захочешь - во всём разберёшься...
– Грустно усмехнулся Солонок.
– Управляемая кома, как оказалось, детекторами регистрируется, как разрешённая активность! Так мы и спаслись: кома и стазис. А, дубль - рубка, у меня, была. На четвёртой палубе, за оружейкой. Самое защищённое место.
– Вы, запустили двигатели, разобрали СЖО и...?
– Берни, требовательно щёлкнул пальцами.
– Что было дальше?
– Да, экипаж, поняв, что дело плохо, на общем собрании, решил, что надо создать защищённую зону, в которой и пересидеть, оставшееся время полёта. Мы, максимально, разобрали всё, что вокруг чистой зоны, перенесли в неё, все, не инфицированные, предметы и "закупорились".
– Как вы отличали инфицированные, от не инфицированных?
– Встрепенулся медик.
– Золотом.
– Ответил Солонок.
– Инфицированный предмет, при встрече с золотом, растекается лужей слизи.
– А - человек?
– Впадает в кому.
– Как быстро, инфекция проникает в организм?
– При прямом контакте - мгновенно. И, 2-3 часа, через скафандр или системы очистки.
– Черт! Вытаскивайте группу!
– Вскочил с кресла Голубев, хватаясь за коммуникатор.
– Немедленно!
– Вы, что, туда людей, отправили?!
– Вскочил с кресла Мишель.
– Как вы... Я же, опечатал рубку! И, поставил системы, на боевое охранение!
– А у нас, нашёлся талант, который ваши приказы - обошёл...
– Вздохнул Голубев.
– Сколько они... Там?
– Солонок сжимал и разжимал кулаки.
– Четыре часа, восемь минут.
– Берни тяжело вздохнул.
– Пишите похоронки!
– Зло бросил Солонок..."
***
Первым пришел в себя, Текельманн. Постанывая и держась за виски, он сел на кровати.
– Ох, словно конь, копытом, приложил!
– Выдал он на - гора, избитую фразу.
– Чем это меня?!
– Иди, кофе пей.
– Позвал я.
– Сейчас, остальные проснуться\очухаются, всё и расскажу.
Пересев за стол, Иоганн внимательно уставился на меня, вздохнул и, налив себе кофе, обратил внимание на работающего "монстра".
– Ты что - не спал?
– Удивился он.
– Да, было чем заняться...
– Отмахнулся я, с улыбкой вспоминая свой полусон - полуявь.
– Но, вздремнуть - успел.
– Ствол, отдай.
– Требовательно протянул руку Текельманн.
– Дудки! Не раньше, чем все кофе напьются!
– Погрозил я пальцем.
– А то, снова на три часа, в горизонт, слишком жирно, будет!
Полыньш, рассмеялся и соскочил с кровати.
– Жирный лис полярный! Три часа в отключке...
– И, рухнул на пол, как подкошенный.
– Что с ним?
– Текельманн пришёл мне на помощь, помогая укладывать Томуся, обратно на кровать.
– Может - приснилось, чего...
– Покачал я головой. Пульс поляка, ровный и сильный, успокаивающе действовал на мои бедные нервы.