Билл-завоеватель
Шрифт:
Случилось это почти напротив опрятных невысоких ворот, за которыми виднелся опрятный невысокий домик, отделенный от дороги живой изгородью и садиком. Билл оглянулся и увидел, что ярдах в двухстах лимузин несется вперед, словно галеон под ветром. Он схватил спутницу за руку. Пришло время быстрых действий.
– Сюда! – крикнул он, и, выпрыгнув из машины, они кинулись в ворота.
Садик, в который они попали, был одной из тех нарядных и опрятных заводей, где каждый листик и лепесток говорит о нежной любви его владельца. Аккуратные палочки поддерживали невысокие растеньица. Аккуратные дорожки петляли меж аккуратных клумб. Если беззаботная
Но Билл и Флик спешили, а когда спешишь, забываешь свое лучшее "я". Петлять по лабиринту дорожек они не стали. Схватив Флик за руку, Билл побежал наискосок, к кустам, сулившим временное пристанище.
В окне первого этажа виднелось лицо, посиневшее от чистой злобы. Они слышали, как чьи-то руки колотят о стекло и чей-то жуткий крик, напоминающий о страждущем бесе, летит за ними.
Однако не остановились, чтобы объясниться или извиниться, но, прыгая через клумбы, добежали до кустов. Там они передохнули; а вскоре – и заметили, что в ворота, словно снаряд, ворвался сэр Джордж.
Сэр Джордж торжествовал; ему казалось, что неприятный случай – это кара, настигнувшая злодеев. Чувства эти так раззадорили его, что, вновь обретя неодолимую стремительность, он не стал дожидаться, пока его довезут до места, но забарабанил по стеклу, а там – и выскочил примерно в двадцати ярдах от ворот. Долгое безделье тела сказалось на нервах. Во всю прыть, какая возможна, когда у вас короткие ноги, он понесся вперед.
Пробежав по следам, а значит – по клумбам, с полдороги, он услышал столь пронзительный крик, что мгновенно остановился:
– Стой! Эй, вы! Какого черта вы тут скачете,..,..,..? Крупный краснолицый субъект в штанах для гольфа размахивал руками на крыльце.
– …!…!…! – прибавил субъект для верности.
Сэр Джордж был настолько поглощен своим делом, что слова, при всем их блеске, вряд ли задержали бы его. Субъект употребил два прилагательных и один глагол, которых он в жизни не слышал, но лингвистическая любознательность не остановила бы погони. Остановило ее то, что из-за кустов появился другой субъект, уже в вельветовых штанах, а главное – с вилами и (словно этого мало) с жилистой, беспородной собакой, которая, быстро протрусив к нему, строго и тихо обнюхала его ноги. Сэр Джордж на нее посмотрел, и она на него посмотрела, вращая красным глазом. Видимо, даже в спокойном состоянии она не поражала красотой, теперь же се значительно портило то, что из-под верхней губы торчали большие зубы. Словом, как ни спешил сэр Джордж, он решил задержаться.
Тем временем подошел и человек в гольфах.
– ..!..! – начал он, обогащая словарь газетного магната еще одним существительным.
Хотя владелец опрятного домика мог напоминать отставного полковника, служившего прежде в Индии, на самом деле он занимался весьма мирным делом. То был не кто иной, как Монтегю Грейсон, известный автор светлых, солнечных книг. Увидев его сейчас, читатели испытали бы немалый шок, но, взвесив факты, признали бы, что гнев его праведен.
Посудите сами: часа три Монтегю Грейсон писал, как не знаю кто, стремясь к тому, чтобы решающая сцена была и занятной, и трогательной. Когда, взглянув в окно, он увидел Флик и Билла на дорогих сердцу клумбах, вся ненависть к герою и героине перекинулась
– .., сэр! Да, да,… сэр! – взревел он, нависая над сэром Джорджем, словно грозовая туча (прибавим, кстати, что утром ему не удалась партия в гольф). – Что вы тут делаете?
Сэр Джордж выпрямился со всем возможным достоинством, не забывая о том. что собака только и ждет хозяйского слова, чтобы дать волю дурным страстям.
– Моя племянница… – начал он.
– Врывается в сад, топчет,.., клумбы!..
– Простите, моя племянница…
– Вот разорвать бы вас, хр-р-р, да под розы!..
Субъект с вилами закивал, явно одобряя замысел, который принес бы пользу цветочкам. Собака задышала, как хороший астматик.
– Разрешите объяснить…
– А что объяснять? Нет, что объяснять? Безобразие какое!
– Я…
– Вы посмотрите на клумбы! Вон, вон ваши копыта!
– Племянница…
Беглецы услышали из кустов только реплики хозяина, но этого хватило, чтобы побежать дальше со всей возможной скоростью. Уважение к чужой собственности глубоко сидит почти во всех нас, и они осознали всю тяжесть своего злодеяния. Ступив на чужую клумбу, мгновенно становишься ребенком. Билл и Флик ощутили, что им – лет по десять. Именно за такие дела, чувствовали они, оставляют без варенья; и это чувство сменилось радостью лишь тогда, когда перед ними открылся луг, усеянный овцами. Что ж, при всей своей порочности, действия их помогли спастись. Беседа между хозяином и сэром Джорджем явно обещала затянуться.
– Осторожно! – крикнула Флик, падая на траву. Билл тоже упал, да так, словно его подкосили.
– Что такое? – сварливо спросил он, поскольку нервы у него все-таки сдали.
Флик показала пальцем на силуэт лимузина, рядом с которым на бледном небе четко вырисовывался профиль шофера, спокойного тем спокойствием, какое возможно, если ты умеешь выключить разум. Только дым от сигареты показывал, что он – живой.
Билл вгляделся в шофера. Он думал. В нем медленно зрел великолепный план. Судьба ему подыграла – рядом появился небольшой мальчик.
– Привет, – сказал ему Билл, ободряя улыбкой.
– Привет, – ответил мальчик с должной осторожностью. Его остренькое личико свидетельствовало о том, что заботы мира сего его гнетут. Вероятно, он терзался печалью о Вселенной.
– Полкроны заработать хочешь?
– А гдей-то?
– Вот.
– Хочу.
– Машину видишь?
– Вижу
– Дам полкроны, если будешь швырять в нее камнями.
– Камнями?
– Да.
– Эт, значит, камнями?
– Да.
– Эт в машину?
– Да.
– А мне, значит, полкроны?
– Да, да, да.
Только что казалось, что измученный мальчик не может улыбнуться, но сейчас его лицо как бы треснуло по горизонтали. Окаменев на мгновение от того, что ему заплатят кучу денег за такое приятное дело, он быстро пришел в себя, взял монету, попробовал на зуб, положил в рот – и удалился. Пока он неспешно шел через луг, царили мир и тишина. Овцы щипали траву, птицы щебетали, шофер курил.
Потом начались события.