Биомеханическая активность

Иевлев Павел Сергеевич

— У нас будут торговые операции? — удивилась Василиса. — Я думала, у нас разведывательная миссия.

— Этот момент я тоже хочу пояснить, — кивнул ей Зелёный. — Нас зафрахтовала Конгрегация для поиска маяков. Но было бы глупо не воспользоваться этим для установления торговых связей. Когда ещё мы сможем помотаться по Мультиверсуму за чужой счёт? У нас нет жёстко прописанного маршрута, только приблизительные сроки. Никто не мешает нам совместить поиск с торговлей.

— А чем мы будем торговать? — поинтересовалась успевшая немного попутешествовать с караванами Василиса. — И за какую валюту?

— А вот тут, дорогие акционеры нашего ЗАО, у меня полнейший затык. Нужно исследование рынка, консультации с экспертным сообществом,

маркетинг и таргетирование.

— Я знаю человека, который профессионально занимается торговой логистикой Дороги, — сказала Васька. — Думаю, он нас проконсультирует. Давайте посетим его срез, если это не слишком далеко от места наших поисков. И с цыганами могу поболтать, я, в конце концов, «цыганка Вася»!

— Наш поиск имеет самый широкий характер, — сказал Зелёный, — «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». По факту это значит: «Куда хочу, туда лечу». Не вижу препятствий. Насчёт цыган тоже одобряю. Их торговая модель — большого тихоходного каравана мелких самостоятельных торговцев — нам не подходит, но информация лишней не бывает. Предлагаю назначить Василису временно исполняющей обязанности замкома по торговым операциям. Что скажете, акционеры?

— Не возражаю, — засмеялся папа. — Считать Васька умеет, а о том, как она торгуется, на местном рынке уже легенды ходят.

— Умная девочка, будет кому-то хорошая жена, — подтвердила горянка.

— Пфуй, — фыркнула Васька. — Я ещё и самой себе пригожусь!

***

— Всё-таки безымянный корабль — это безобразие, — ворчит папа. — Даже самое мелкое каботажное корыто имеет имя, а наш уникальный воздушный лайнер — нет.

— На то он и уникальный, — равнодушно сказал Зелёный, — ни с чем не спутаешь.

— Пап, как это безымянный? — Василиса спустилась из задней силовой гондолы. — Волантер — это как «Волонтёр». То есть, «Доброволец».

— Мне кажется, это скорее от латинского volant, летать, — с сомнением сказал бортмех, — как воланчик в бадминтоне.

— А мне нравится «Доброволец», — заупрямилась Васька. — И звучит хорошо, и по смыслу подходит. Мы же добровольно спасаем Мультиверсум!

— Я не против, — сказал папа.

— Я тоже, — пожал плечами Зелёный. — Если меня не заставят писать это на борту. У меня почерк плохой.

— Я сама! — сказала Василиса и побежала за краской.

— Не забудь про страховку! — крикнул ей вдогонку папа. — Не хватало ещё грохнуться и что-нибудь сломать! Мы завтра утром отчаливаем!

— Обязательно, пап!

***

— Зигзаг!

— Есть зигзаг.

— Резонаторы стоп, средний ход.

— Есть средний. И стоп тоже есть.

— Наблюдаем.

Волантер плывёт над дорогой локального мира, Васька прилипла к обзорному стеклу ходовой рубки. Сверху всё лучше видно и гораздо безопаснее, но воспринимается слегка отстранённо.

— Вроде тихо, — сказал папа, почесав голову под капитанской фуражкой. — Сколько у нас до следующего зигзага, команда?

Зелёный сверился с навигационной панелью:

— Пара часов, если не гнать.

— Так не гоните! Я хоть придавлю чуток.

— Иди, капитан, мы тут с Васькой справимся.

Вести волантер не сложно, с ним, в общем, и один может управиться. Но непрерывное движение требует постоянной ходовой вахты, и из-за этого все не высыпаются.

— Кофе сделать, или поспите, дядь Зелёный? — спросила Василиса.

— Ты не устала?

— Ничуть! Мне интересно!

— Хорошо быть молодой. Тогда я подремлю прямо в кресле, а ты держи волантер над дорогой. Мелкие отклонения игнорируй, но если увидишь, что сворачивает — буди меня.

Зелёный откинул спинку кресла штурманского поста и вскоре захрапел, задрав бороду вверх. Василиса осталась на пилотском месте, с интересом разглядывая ползущий внизу пейзаж.

Там

не было ровно ничего интересного, но всё равно — другой мир! Когда ехала по Дороге с караванщиками или мчалась с Аннушкой — это было совсем иначе. Сейчас она воспринимала себя зрителем, пытающимся угадать задумку режиссёра. Что тут было? Что произошло? Что осталось? Просто дорога в степи. Что она может сказать? Асфальт — значит, промышленность. Никто не кладёт асфальт для телег. Широкая, с разделительным барьером — значит, было большое движение. Столбы — электричество. На них фонари, которые больше никогда не зажгутся, но раз дорога была освещена, то электричества хватало. Некоторые столбы покосились, провода кое-где провисли, но в основном стоят. А вот придорожная гостиница — целая, насколько можно разглядеть сверху. Скорее всего, здешний коллапс не был связан с природными разрушительными катаклизмами — землетрясениями, наводнениями и так далее. Не видно руин, воронок, следов военных действий. Наверное, не война. Василиса немного смущалась того, что чужая давняя беда для неё лишь загадка, над которой можно поразмыслить на досуге, но оторваться от обзорного стекла рубки не могла. Болезнь? Нет следов карантинных барьеров, застывших автомобильных пробок, брошенных машин. Она понимает, что видит очень небольшую часть картины — крошечный кусочек мира, который, вполне возможно, и до коллапса был пустынным. Город ответил бы на все её вопросы, но не лететь же ради этого до города?

Василиса сверилась с компасом, немного подправила курс — штурвалом, поворачивающим хвостовой руль, — и снова приникла к окну.

Вскоре дорога начала загибаться, уходя по широкой дуге вправо. Это означает, что перегон в этом срезе окончен, здешняя проекция фрактала Дороги перестала соответствовать сквозному вектору заданного курса. Пора уходить на зигзаг.

— Дядь Зелёный, — сказала Василиса тихо.

Храп прекратился, механик поднял голову с подголовника.

— Что, Вась, пора?

— Дорога уходит.

— Буди папу.

Василиса нажала кнопку вызова на селекторе.

— Тащ капитан, рубка докладывает! Курс требует перехода.

— Начинайте процедуру, я иду.

***

— Готовность?

— Есть готовность!

— Капитан на мостике! — объявил сам себя папа.

— Зигзаг! — скомандовал Зелёный.

— Резонаторы старт!

— Есть старт!

По корпусу пробежала почти неуловимая дрожь, за обзорным стеклом ходового поста рубки повис туман межпространства. Волантер покинул срез и вышел на Дорогу. Перегоны по ней дорого обходятся — работа резонаторов стремительно опустошает энерготанк аппарата. Надо как можно быстрее сориентироваться, найти новую ветку дорожного фрактала, определить, какая физическая дорога в каком срезе соответствует ей наилучшим образом и покинуть межпространство, перейдя в обычный полётный режим. Глойти всё проделывают на интуиции и гиперчувствительности, но древний волантер, к счастью, имеет навигационную систему, с которой может работать даже человек, не имеющий способностей. Маршрут может проложить практически кто угодно. Хотя Василиса никогда не пробовала.

— Выходим? — спрашивает Зелёный, нацепив навигаторские гоглы.

Вместе с центральным экраном они позволяют видеть структуры дорожного фрактала и не сойти при этом с ума.

— Мы на месте? — уточнил капитан.

— Да, выйдем прямо к точке.

— Зигзаг! Лево руля!

— Есть зигзаг! — отвечает Василиса. — Есть лево!

Она сейчас на пилотском посту и отвечает за курс. Бегущая внизу Дорога обозначила ответвление, возможность свернуть. Удивительный пример взаимодействия человека и Мультиверсума. Штурман решился, сформировал внутри себя намерение — и появился съезд, которого мгновение назад не было. Недаром глойти считают, что Мультиверсум — живой.