Битая ставка
Шрифт:
... Лукьянец построил бойцов. Путаясь в ножнах редко снимаемой шашки и постукивая деревянной колодкой маузера, пошел докладывать Васину о готовности резерва к выполнению боевой задачи. В это время во двор зашел помполит Прохоров. В канцелярию направились вместе.
— Чего это ты, Романыч, хлопцев беспокоишь?— спросил Прохоров.
— Видишь, какое дело, Дмитрий,— ответил Лукьянец,— новости поступили...
Они вошли в помещение.
— Товарищ начзаставы, резерв в количестве семи сабель для выполнения боевой задачи построен!— доложил Лукьянец.
Через дверь и нетолстые стены слышался перезвон трензелей и нетерпеливое всхрапывание.
— Хорошо... вольно!— ответил Васин, а затем и помполиту: — Здравствуй, Дмитрий Иванович.
Приоткрыв
— Вот что, сябры [4] ,— начал своим любимым обращением к помощникам Васин,— Овечкин вновь, как и прошлый год, появился в наших краях. Ну, может, не сам он, своей персоной, но его головорезы. Нас предупредили: видимо, кого-то будут встречать с той стороны или перебрасывать своих за рубеж. Вчера в Молодечно наши люди засекли двух людей из шайки Овечкина. ОГПУ ориентирует нас, чтобы мы были наготове и хорошо закрыли границу. Вот только где они пойдут?— обратился Васин к своим друзьям.
4
Cябры — братья, друзья (белорусок.)
— Видимо, у Горелого,— высказал предположение Прохоров.— Там перейти границу легче — меньше шума, кустарник выгорел. А река делает поворот на польскую сторону и обмелела там больше.
— А что думает помнач?
— У Горелого? Возможно,— начал Лукьянец.— Но не исключено, что и через старую переправу, где раньше нам тоже приходилось сталкиваться с ними. Одним словом, товарищ начзаставы,— при служебных разговорах он не допускал обращения к Васину по имени и отчеству,— задача ясна: где бы они ни появились, мы должны их взять или, в противном случае, порубать. Туда или оттуда безнаказанно их пропускать нельзя.
— Тебе бы только порубать,— с улыбкой повернулся к нему Прохоров.— Их надо взять живыми.
— Я разве против? Только ведь всякое бывает...
— Всякое бывает — это точно,— согласился Васин.— Но все же этих надо по возможности живыми, хотя бы одного-двух. Помните тех, что мы прошлой весной окружили да в перестрелке всех и постреляли? Как их... Будняк, Гробовский, Сапега... Правда, вражья стая на пятерых меньше стала, и это, конечно, хорошо. Но лучше бы их допросить. Каждый еще по три-пять человек знает; так что, друзья мои, я тоже за уничтожение врагов. И именно поэтому установка такая: брать живьем.
— А когда их ждать-то?— спросил Прохоров.
— Когда? Вот об этом господин Овечкин нам не доложил. Так что ждать их можно каждую минуту, поэтому я и побеспокоил вас среди ночи,— продолжил Васин.— До рассвета остается еще добрых четыре часа. Куда бы ты, Илларион Романович, хотел пойти, на какой участок?
— Я? Куда надобнее, туда и готов, товарищ начзаставы. Приказывайте.
— Ну, хорошо. Бери трех всадников и двигайся в район Горелого. Спешьтесь, сбатуйте [5] коней, оставьте с ними одного всадника, а сами втроем — к повороту реки. Там сейчас несет службу,— он посмотрел в книжку плана охраны,— разъезд-дозор в составе двух красноармейцев. Они пусть там на конях и остаются. Вы трое заляжьте у опушки леса и у поворота реки секретом до рассвета. Я думаю, что бандиты, если они там появятся, услышав шум проезжающего дозора, пропустят его и пойдут, а стало быть, и напорются прямо на вас. Задача ясна?
5
Сбатовать — связать попарно (выражение конников).
— Так точно, ясна.
— Ну, а ты, Дмитрий Иванович, стало быть, к переправе.
— Ясно, товарищ начзаставы. Думаю, что надо идти пешком. Здесь она рядом, и пяти километров не будет. Мой дончак пусть еще
— Правильно понимаешь задачу, помполит. Я с остальными проеду по центру, а затем побываю на левом, у Горелого, он меня что-то очень беспокоит. Да и ночь, как назло, со второй половины темная, дождем попахивает. Ну, хорошо,— подытожил Васин.— По местам. Напоминаю: пропуск — «Мушка—Могилев».
Лукьянец и Прохоров, поднявшись, направились к выходу.
— В добрый путь! Перед рассветом встретимся.
Вечером того же дня в домике у церкви, где живет дьячок Савоха, километрах в полуторах от заставы, шли последние приготовления и инструктаж.
— Значит так, господа хорошие,— распоряжался Савоха, состоявший еще недавно на религиозной службе в конном корпусе генерала Богаевского.— Пойдем попарно. Я и ты,— он указал на рыжебородого Аболина, сидевшего напротив его,— первыми, за нами господин есаул Мещеряков. Я не ошибаюсь? Вы, как мне сказали, служили в этом чине у их высокопревосходительства. Я тоже служил у него. Верой и правдой. Так, значит... А ты, Варфоломей, следом. Пойдем к Горелому лесу. Затемно доберемся туда по тыловым дорогам, а затем свернем к лесу, минуем его и выйдем к границе. Тропа старая, почти всем вам хорошо знакомая. Если по дороге или у границы наскочим на зеленых гэпэушников — ты, Варфоломей, бросаешь в них через наши головы «бутылку» [6] , а мы падаем на землю и стреляем в обе стороны. В это время ты, Варфоломей, с господином есаулом бегом к реке. Можешь плыть туда вместе с ним, проводить, потом вернешься, тебе эта дорога известна. Твоя доля за труды будет цела,— Савоха показал пачку денег.— Здесь тысяча. Вам двоим по три сотни, мне, как старшему, четыре. При полном благополучии господин есаул у реки прибавит каждому из нас еще по сотне, поняли?
6
Граната образца 1014 года.
— Понятно,— пробасил Аболин,— чего тут не понять.
— Если что помешает, ты, Варфоломей, с господином Мещеряковым возвращаешься к селу, но в село не заходите, а шагайте прямиком к Черному лесу, в лесничество. Скажите, что от меня, вас там примут и найдут место, где можно будет пересидеть безопасно. Да только спешите, не жалейте ног, потому что зеленые верхами тут ездят, да и мы долго стрелять не сможем, у нас припасов не так много. Мы же с тобой,— обратился он к Аболину,— будем отстреливаться и отходить в противоположную от них сторону, на восток. Стреляем так: я отхожу — ты бьешь, затем я бью — ты отходишь, понял?
— Все понял,— кивнул Аболин.— Не впервой.
Савоха продолжал:
— Сбор там, где я сказал, у дома лесника. Расходиться будем оттуда только когда стемнеет. Я сегодня для зеленых не дома, а в Проскурове, на базар уехал еще в середине дня, домой вернуться должен послезавтра.— Он достал из кармана жилетки чугунные с двумя крышками часы «Омега». Открыл крышку, посмотрел на циферблат: — До утрени остается восемь с половиной часов. Сейчас надо выходить. Приготовьтесь, и с богом. Я выйду, послушаю.
Спусти несколько минут Савоха возвратился.
— Все тихо, только какая-то пара верховых уехала вверх по реке. Мы же пойдем вниз, к лесу.
Этой парой верховых были пограничники, выехавшие со двора за Васиным. Сам он с коноводом уехал раньше.
Миновав церковь, Савоха и его спутники вышли на тыловую дорогу, ведущую к лесу, соблюдая предельную осторожность.
Когда подходили к опушке леса, луна скрылась, начал накрапывать небольшой дождик. Его капли зашуршали по листве.
— Это хорошо,— шепнул Савоха,— нам на руку.