«Битлз» врозь
Шрифт:
Прежде всего надо сказать, что это был очень хороший альбом. Джордж был, во–первых, прекрасным гитаристом, во–вторых, прекрасным продюсером и, в–третьих, очень талантливым автором, которого, правда, теперь никто не ограничивал. В большинстве песен Джордж говорил о своей вере и призывал слушателей следовать за ним. Фактически только одна единственная песня, Sue Me, Sue You Blues, имела какое–то отношение к материальному миру и была посвящена все возраставшим юридическим и финансовым сложностям, связанным с Эппл. Сама по себе песня эта была вполне нормальной, более того, в ней было несколько прекрасных гитарных партий. Другое дело, что она оказалась несколько неуместной. Не стоит недооценивать трудности, с которыми приходится сталкиваться молодому знаменитому мультимиллионеру на пути к ценностям духовным, а, похоже, именно с такого рода проблемой Джордж и столкнулся. Так, например, на конверте посреди различных
Джордж хотя и понимал всю щекотливость ситуации, так и не смог преодолеть возникшего противоречия. В своих песнях он либо призывал к аскетизму и духовному совершенствованию, либо, как это было в Sue Me… (а еще раньше в Taxman), гневался на тех, кто вставал между ним и его деньгами.
Во многом в силу этих причин критики встретили альбом в штыки, посчитав харрисоновские тексты чересчур патетическими и ханжескими. Спору нет, альбому не хватало юмора. «Give me hope, help me cope with this heavy load» - «Дай мне надежду, помоги мне справиться с моей тяжкой ношей», — причитал Харрисон, притом, что посетившее его озарение, казалось, должно было давать больше поводов для веселья.
И все же те, кто предвзято отнесся к текстам или к самому Харрисону, не заметили музыки, большая часть которой была на удивление хороша. Don't Let Me Wait Too Long и The Light That Lighted The World могут соперничать с лучшими его композициями, а изданная в качестве сингла Give Me Love разошлась очень хорошо. Проблемы возникли лишь с одной–двумя песнями: Who Can See It - отличный материал для кого угодно, но только не для Харрисона с его ограниченными вокальными возможностями; заглавная песня провалилась в основном из–за того, что Харрисон как–то странно пропускал некоторые звуки в слове «material», тщетно пытаясь втиснуть его в музыкальный размер.
Подобно Спектору (у которого он, конечно же, и научился звукозаписи), Харрисон добился богатого звучания с удачными партиями акустических гитар, клавишных и струнных. Был один номер, записанный при участии Спектора, но его включение в альбом удивило многих и Спектора в том числе. Это была песня Try Some, BuySome, написанная Джорджем для бывшей жены Фила, Ронни Спектор, в 1971 году, когда экс–солистка группыRonettes попыталась вернуться на сцену. Тогда Спектор спродюсировал песню, причем в еще более напыщенной манере, чем обычно. Но успехом она не пользовалась. Вероятно. Спектор испытал разочарование, подобное тому, что однажды выпало на его долю, когда River Deep, Mountain High в исполнении Айка и Тины Тернер провалилась в США. Харрисон, однако, не склонен был так просто отказываться от хороших идей и теперь включил песню в свой альбом, записав вместо голоса Ронни свой.
Кое–кто посчитал это жульничеством. Однако, учитывая, что в свое время сингл был явно незаслуженно обойден вниманием, можно сказать, что Харрисон просто разумно расходовал свои ресурсы. Потому что сам факт использования этой песни наглядно продемонстрировал один важный момент: Харрисон был не очень–то плодовитым автором.
При подготовке следующего после All Things Must Pass альбома он столкнулся с рядом трудностей. Во–первых, ему предстояло оправдать слишком большие ожидания. Над ним довлело на этот раз не столько наследие Битлз, сколько необычный успех предыдущего альбома. Во–вторых, он не мог выпустить новый альбом сразу. У него ушло два с половиной года на то, чтобы собрать Living In The Material World.
В конце концов, альбом появился слишком поздно, и это была единственная серьезная ошибка Джорджа. События в мире грамзаписи развиваются порой с удивительной быстротой, и к тому времени, как альбом вышел в свет, эликсир Битлз уже улетучился. В Британии, не говоря уже о США, появилось новое поколение поп–музыкантов и слушателей (о чем Ринго, снявший фильм о Т.Rex. мог бы и рассказать Джорджу). Теперь они искали своих героев «здесь и сейчас» и не собирались довольствоваться преданиями о некой мифической группе Битлз, группе ни разу не выступившей в Британии за последний восемь лет. К тому моменту, когда Living In The Material World наконец появился на свет, добрая половина потенциальных покупателей пластинок считала, что песня The Light That Lighted The World («Свет, озаривший мир») посвящена Гари Глиттеру. Таким образом публика не собиралась сходить с ума по четверым экс–Битлз, как в 1970–м, а критика не испытывала прежнего почтения. Джордж оказался в самом незавидном положении, поскольку неправильно распределил силы. К тому моменту как новые исполнители начали оспаривать гегемонию
О том, что Living In The Material World не был принят критиками и плохо разошелся в Великобритании можно только пожалеть, поскольку альбом вовсе не был таким уж плохим. Наоборот, большая часть его была очень даже хороша. Все это, естественно, не пошло Джорджу на пользу. Его реакция на случившееся очень напоминала реакцию Пола на неудачу Ram: паника, смятение и в результате — последующие неудачи. Оба стали жертвами жестоких критических атак, к которым они оказались неподготовленными, и в ответ на которые выпустили еще более слабые альбомы.
Причем, с их стороны это не было продуманным отступлением. Просто они привыкли полагаться на наитие и всеобщую поддержку. В кризисной ситуации они внезапно обнаружили, что поддержки больше не существует, а наитие — не такая уж надежная опора. Они так долго сами устанавливали правила игры, что теперь никак не могли смириться с тем, что отныне это не является их прерогативой.
Глава 6 — Стены и мосты
К лету 1973–го пузырь битловской славы лопнул. Их больше не окружала аура непогрешимости. Их, правда, все еще почитали за полубогов коллеги по профессии и слушатели в США, где индивидуальная популярность каждого из них оставалась прежней. Между тем в Британии формировалось новое отношение к ним и они не могли уже рассчитывать на некритически настроенного слушателя (что отнюдь не означает, что они делали ставку на него раньше). Пресса также не желала больше говорить о четверке в восторженном тоне, а критики (как это часто бывает с критиками) с удовольствием крушили вчерашних кумиров. Каждый из Битлз по–прежнему оставался на своем пьедестале, но теперь это было далеко не самое безопасное место. Пол и Джордж успели уже, каждый в свое время, убедиться в этом, а Ринго еще только предстояло выпустить полноценный сольный альбом. В общем, жизнь пошла не из легких.
Может показаться странным, что Битлз вообще обращали какое–то внимание на критические статьи в газетах. Неужели в их положении все это имело маломальское значение? Обзоры, конечно, влияют на тиражи, но только косвенно Возможно, такое мнение сохранилось со времени, когда Битлз наслаждались любовью пишущей братии. Теперь же резкая смена тона критических статей многих задевала и раздражала. Все это, однако, было лишь результатом духа состязательности и погони за модой, свойственных рок–прессе вообще. Но и сами Битлз отчасти способствовали такой перемене. Став любимцами публики, они наслаждались всеобщим вниманием и под мудрым руководством Брайана Эпстайн а постоянно поддерживали контакт с прессой, репортерам дозволялось почувствовать себя частичкой узкого битловского круга, за что они вознаграждали группу восторженными статьями. Появление Эппл только способствовало такого рода контактам. Теперь журналисты могли гордиться своей приобщенностью не только к самим Битлз, но и к битловскому виски, битловским банкетам и так далее. Каждый, кто попадал в эту атмосферу, рано или поздно прельщался ею. Однако пирушкам в Эппл пришел конец, как только появился Аллен Клейн. Впрочем, рано или поздно это случилось бы и без него, причем скорее рано, чем поздно. И все же появление Клейна положило конец не только «пиру во время чумы», но и хорошим отношениям с прессой вообще. Традиционные встречи были отменены, стало хорошим тоном отваживать журналистов отчасти потому, что дела Эппл шли так плохо, отчасти потому, что сам Клейн не терпел никакого вмешательства извне.
Таким образом, хорошие связи с прессой, налаженные Брайаном Эпстайном в 60–х, были разрушены, и никто из Битлз не восстановил их в 70–х. Возникшая дистанция была по ошибке воспринята прессой, как проявление безразличия, которого, на самом деле не было и в помине. Битлз по–прежнему живо интересовались современной музыкой и внимательно просматривали полосы музыкальных изданий. Когда в 70–х увеличился поток критических обзоров, они были уязвлены и смущены этим, при том, что отчасти все можно было бы объяснить вполне понятным (хотя и непростительным) стремлением критиков нанести удар по верхнему эшелону, к которому четверке, конечно же, принадлежала. Нет сомнения том, что, получи обозреватели возможность встретиться с Битлз, они убедились бы, что всему, ими написанному придается большое значение.