Битва драконов. Том 2
Шрифт:
…Полина с самой серьезной миной на мордашке изучала высокого незнакомого мужчину, заложив руки за спину. Она уже задавала вопрос тете Любе, почему у нее так мало дедушек и бабушек, и сколько их вообще должно быть. Гувернантка как-то странно вздохнула, но не стала уходить от ответа. Правда, сказала загадкой: «минимум шестеро, а максимум — знают только Боги». Что такое максимум, Полина знала. Это когда на руках десять пальцев, как и положено по природе, а вот если остается всего один — это минимум. Только как тогда человеку жить? Ведь так совершенно невозможно ни порисовать, ни подержать в руках теплую
А у нее, кроме деда Кости и бабы Нади, никого больше не было. Всего два пальчика — это ведь так мало! Где родители мамы Даши девочка не знала, потому что на этот вопрос у той сразу начинали набухать глаза от слез. Полина утешала маму Дашу, залезая на ее колени и обхватывая шею руками, и верила, что когда-нибудь встретится с ними.
Никита тогда понял: Полина не может «видеть» и «ощущать» чужую Явь. Таковая возможность или появится позже, или вообще окажется закрытой. Этот вариант не хотелось даже рассматривать, потому что он серьезно ограничивал возможности дочери.
Анциферов с трудом сдерживал улыбку. Настолько уморительно выглядела картина молчаливого переглядывания. Сведя брови к переносице, «девица», поинтересовалась:
— Ты мой дедушка? Правда?
Она перевела взгляд на отца и, кажется, впервые у Никиты ворохнулось желание сказать ту самую щадящую ложь, чтобы не допустить привязки своих детей к человеку, чужому лично для себя. А с другой стороны, Полина и Мишка в чем виноваты, что взрослые играют по своим жизненным правилам?
Никита ощущал взгляд Анциферова, ждущего от него разрешения или отказа от судьбоносных слов. И едва заметно кивнул, словно с трудом перебравшись через бурлящую стремнину горной реки.
— Конечно, я твой дед, — улыбнулся по-мальчишески Михаил Федорович и присел, чтобы видеть огромные зеленые глаза девочки. — Самый настоящий!
Полина задохнулась от восторга, глянула на отца, стоявшего чуть поодаль. Никите показалось, что в ее взгляде промелькнуло облегчение и радость. И ему стало стыдно. Кого он решил обмануть? Всего лишь маленький шажок в сторону лжи — и дочка никогда не забудет его.
Завизжав от радости, Полина вцепилась в крепкую жилистую шею Анциферова. Мужчина встал и в свою очередь осторожно обнял девочку, чтобы та не упала на пол. Откуда-то с воплями выскочил Мишка, как будто втайне наблюдал за картиной признания, и прижался к его бедру.
— Я вам подарки привез! — смеясь, сказал Михаил Федорович. С трудом передвигая ногами с грузом, он добрался до дивана, куда перебрались дети, и дав знак, что сейчас придет, вернулся с большой дорожной сумкой. Покопался в ней и достал миниатюрную деревянную шкатулку. — Держи, Полина. Это тебе. Можешь открыть, посмотреть.
Полина, посверкивая глазами, скинула крючок, запиравший шкатулку, открыла ее и ахнула. На бордовой бархатной подкладке лежали бусы из морских раковин, причем все они были одинакового размера, и каждая расписана изображением абхазских пейзажей. Анциферов знал, что подобные украшения куда лучше, чем массивные и грубоватые изделия из серебра и меди. Да, они колоритны, и подойдут не каждой девушке или женщине. Тем более, что местное серебро не считается качественным. А
Мишка получил маленький кинжал в серебряных ножнах с изящной чеканкой. Он схватил оружие и прижал его к себе. Никита усмехнулся. Ну, понятно же, что мужчине нужно. Глядишь, к совершеннолетию парень станет обладателем неплохой коллекции холодного оружия. Надо его потихоньку приучать к владению им.
Никита с подозрением поглядел на солидный чемодан. Неужели в нем подарки для его семьи? Надо признать, отец хорошо подготовился к встрече со своими невестками и внуками. Явно руку помощи приложил Балахнин.
Пока Анциферов общался с детьми, волхв дал указание одной из горничной подготовить гостевую комнату. Если жены хотят пообщаться с отцом, он мешать не станет. Так угодно богам, а кто он такой, чтобы менять их планы? Гораздо важнее сейчас вытащить Настю из семейного болота, пока не пришли тревожные вести из Гиссара. А то, что они обязательно появятся, Никита не сомневался.
Глава 9
Благовещенск, январь 2016 года
Настя проснулась с ощущением легкости и растущего в груди жаркого огня ожидания чего-то необычного и хорошего, давно потерянного в суете и быту семейной жизни. Солнечные лучики, протянувшиеся по полу от плохо зашторенного окна к огромному зеркальному шкафу, манили теплом и радовались вместе с ней переменам, которые должны наступить в скором будущем. Покосившись на пустое место рядом с собой, она спокойно и без раздражения отметила, что Семен не ложился спать, а возможно, и вовсе ночевал в своем кабинете. Он вчера заявился поздно и долго разговаривал в гостиной по телефону. Настя слышала его взвинченный голос, часто проскакивали слова об акциях, каком-то цыгане. Такое с мужем происходило часто как раз после отъезда Олега Полозова.
Девушка соскочила с кровати, и прошлепав босыми ногами по прохладному полу, подошла к окну, раздвинула в стороны темно-зеленые бархатные шторы и со стоном потянулась, впитывая в себя живительные потоки солнечной энергии, пронизывающей стекла насквозь. Она чувствовал себя молодой, здоровой и привлекательной, и ей было плевать на мрачного и впавшего в странную задумчивость мужа. Подшивалов сам выбрал манеру отношений, будто таким способом пытался заставить Настю почувствовать угрызения совести.
Нет, правильно она тогда поступила, когда попросила Олю поставить блокаду от нежелательной беременности, как будто уже чувствовала, что союз с молодым дворянином не закончится ничем хорошим. Иметь детей от человека, не видящего в ней любимую женщину, Настя не хотела категорически.
Винить родителей? А за что? За их вечную борьбу за сохранение статуса? Так ведь не они одни разорились, распродав семейные активы в страхе оказаться нищими. Для Подшиваловых они родными не стали. Отец надеялся, что для него найдется место в коммерции, да хотя бы тем же управляющим! Действительность всегда жестока, она разбивает вдребезги радужные мечты. Так и отец… понявший, как ошибся, подталкивая старшую дочь к худшему решению в своей жизни. Но он никогда не скажет об этом, предпочитая принимать деньги от Насти молча и пряча глаза.