Битва галактик

Сурин Михаил

– - Нам туда, -- Рикки указал на одну из округлых шлюзовых камер в другом конце зала.

– - Уверен?
– - спросил Гуннар. Он не стал раскрывать голограмму чип-карты и, кстати, правильно сделал: кто-то из рабочих мог заметить его - стало бы ясно, что эти чужаки совсем не ориентируются на местности.

Быстро, не оглядываясь, плотным строем они двинулись через цех. Гуннар шёл первым, держа винтовку в руках, спрятав шокер за спину, он знал, что все сопровождающие его берут с него пример. Рабочие удивлённо смотрели на этих велитов, перешёптывались.

– - Что-то случилось...

– - Это другие, те уже забрали вторую бригаду...

– - Да пускай ходят, где хотят.

Рикки

догнал Гуннара и начал шёпотом объяснять, что и зачем здесь производится, зачем нужен конвейер и шлюзы, к которым он ведёт. Он видимо решил, что подобная информация придаст тому уверенности и поможет лучше ориентироваться. А остальные бойцы всегда и во всем подражают своему командиру. Рикки говорил, что здесь производятся реакторные блоки, отдельные элементы, которые затем вывозятся через шлюзы в открытый космос, где и осуществляется последний этап их сборки. Четыре блока - четыре цеха. Гуннар уяснил, что этот способ производства был единственно верным, так как готовый реактор был настолько огромен, что не мог поместиться под сводами сооружения верфи. Затем к реактору приваривались рёбра жесткости и изоляционная прокладка, транспортировщик брал конструкцию на буксир и подводил к собранным кораблям. Реактор устанавливался между палубами, в изолированной необитаемой части. Только после этого на суда навешивали броню и устанавливали маршевые, рулевые, тормозные и килевые двигатели.

– - Мы идём не к главному шлюзу, -- пояснил Рикки, -- а к тому, что ведёт на пристань, где нас дожидается то, за чем мы пришли...

Они свернули налево и, пройдя под лентой конвейера, подошли к массивным гермоворотам. Рикки осмотрелся. Это сооружение должно управляться от консоли, а не отпираться с помощью обычного стационарного замка с пин-кодом. Гуннар заметил нечто похожее рядом с конвейером.

– - Именно. Это то, что нам нужно, -- подтвердил хакер, присмотревшись к небольшой стойке с ЖК-экраном.
– - Будьте там, у шлюза.

Здесь рабочие не могли видеть их. Рикки быстро подбежал к консоли и, активировав её, быстро набрал нужную комбинацию клавиш. Как просто! Никаких паролей, пин-кодов, карт доступа. Конструкторы верфи, видимо, были уверены, что никто чужой не сможет пройти через предыдущие линии защиты.

Вой сирены оборвал его мысли. Белое освещение цеха внезапно сменилось красным, и чей-то голос из динамиков возвестил:

– - Внимание! На станции обнаружены посторонние! Внимание! Просьба всем оставаться на своих местах!

Позади глухо ухнуло. Берсеркам стало ясно, что охрана верфи подорвала гермоворота, которую Рикки предусмотрительно вывел из строя. Что ж, по-другому её было не открыть.

– - Эй, головастик! Быстрее там! Ворота уже открываются!
– - донёсся голос Гуннара.

Рикки ударил по кнопке консоли и что есть ног бросился к шлюзу. Ворота должны закрыться сразу за его спиной.

Ирмовир Петерс открыл дверь лимузина и заботливо раскрыл зонт над головой Рогозина. Виктор Алексеевич вышел, осмотрелся. Ярко сверкнула молния, осветив унылую картину вокруг него. День - не день... Проклятые дожди, когда же они закончатся, -- устало подумал Рогозин и смахнул капли воды с лица.

Здание Министерства внутренних дел находилось на проспекте Вселенной. Шум дождя заглушал гул проезжающих позади автомобилей. Казалось, проспект - это беззвучная река огней, быстрый поток, проносящийся мимо. Противоположной стороны его не было видно в дожде, лишь тени высоких домов заслоняли серое небо. Когда-нибудь этот город затопит, это точно. Рогозин махнул рукой:ну их всех.

Ему осталось совсем немного, ещё чуть-чуть. Он почти достиг цели, и в самом финале зашел в тупик. Видимо, поддавшись своим жадным меркантильным чувствам, он

допустил ошибку, о которой так жалел. Вот так всегда, стоит воспользоваться методом грубой силы, как случится наломать дров, да так, что из их завалов не выбраться. Говорил ему тогда отец, что всегда и везде нужно больше думать, искать самые тайные лазейки, действовать словом, запутывать противников ловкими речами. Пачкать руки кровью было глупо, очень глупо, и в этом нет славы.

Нет, не победителем шел Рогозин на министерское заседание. Ему нечем было хвастать, он не совершил ничего достойного. Что-то грызло его душу, жалость к невинным не давала ему покоя. Он же просил шпиона ликвидировать только Корхаста, тихо, осторожно, незаметно. А тот вырезал всю семью сенатора, его охрану и прислугу. Телевидение уже возвело того в ранг мученика за своё дело, и к миллионам его сторонникам на лоялистских планетах прибавились миллионы сочувствующих рогозинцев. Это совсем не то, чего добивался Виктор Алексеевич.Интернет взорвался комментариями, едва вышло официальное сообщение о трагедии. Если кто-то предположит, что смерть сенатора и его близких связана со служебной деятельностью, тогда подозрение может пасть на Рогозина, ведь только он был предводителем оппозиционеров идей Корхаста. Достаточно одного комментария, чтобы такие слухи заразили блоги и чаты, и тогда рейтинги сенатора упадут до нуля. Всю прошлую ночь Рогозин лихорадочно подбирал факты, составляя свое алиби, и теперь правдоподобное оправдание было создано. Виктор Алексеевич не выспался, чувствовал себя отвратно, но был полон решимости биться до конца. Себе же он обещал впредь не действовать столь опрометчиво, не следовать дурным советам и избирать только бескровные способы решения всех проблем. В любом случае, всех оппонентов не перебьёшь, да и что мы... разве мы живем в Средневековье, когда политических противников было принято казнить прилюдно?

Сенатор вздохнул и покосился на Петерса. Парнишка, держа зонт над головой начальника, вымок до нитки за каких-то пару секунд. Что ж, не стоит продлевать его мучения. Вытянув руки по швам, Рогозин поднялся по широким ступеням Министерства и вошёл внутрь здания.

Вестибюль был огромен. Холодные мраморные полы начищены до блеска, выбеленные стены поглощают звуки шагов. Прямо - контрольно-пропускной пункт, налево - гардероб.

– -Добрый день, Виктор Алексеевич!
– - старший советник Маркус Иллири вышел навстречу сенатору.
– - Я давно вас жду. Заседание идет уже двадцать минут. Я надеюсь, у вас есть уважительная причина, благодаря которой вы задержались? Господин Гвидо Аллеро будет спрашивать.

– - Пусть Гвидо Аллеро внесёт на заседание Сената законопроект, запрещающий пробки...
– - недовольно проворчал Рогозин.

– - На дорогах?
– - вежливо уточнил Иллири.

Рогозин усмехнулся, давая понять, что последний вопрос был лишним.

– - Где заседание?
– - поинтересовался он.

– - В Малом зале. Давайте пройдём, что стоять...

Советник предъявил пропуск и провёл Рогозина за собой. Сразу за КПП начиналась длинная лестница на второй этаж.

– - Кто присутствует на заседании?
– - спросил сенатор, прикидывая, чего же ему ждать от сегодняшней встречи.

– - Второй Консул сир Керриган, министр Аллеро, его заместитель Маркова, адмирал Серрвус,двое сенаторов-лоялистов, а также один учёный от Независимой лаборатории межпланетных исследований. Имя у него замысловатое, не помню.

Рогозин поёжился. Ничего хорошего от этой встречи ждать не приходится. Он попал в логово лоялистов, и они скоро его растерзают.

Советник привёл его на третий этаж Министерства, и, пройдя по длинному коридору, остановился перед большими дверьми Малого зала.