Битва героев (сборник)

Левицкий Андрей Юрьевич

Ильмар верил предсказаниям, верил, что наступит день, когда все эти здания, статуя на площади, дорога и холмы разом ухнут в пропасть, которая разверзнется под долиной, и Разлом воссоединится, отчеркнув земли киевские с владениями минскими от Московии, словно некроз, отрезавший пути к Уральским горам и Вертикальному городу.

Атаман, как и многие, боялся этого места, но страхи свои скрывал. Вот и сейчас, обдумывая вопрос Хэнка, он вновь и вновь мысленно проезжал по дороге через город, представляя заброшенные здания со светлыми стенами, сделанными будто из

плавленого воска, но при этом твердые на ощупь; видел покатые крыши, затянутые черной коркой, похожей на застывший деготь. Как такое может быть? Откуда берется странный туман? Что случилось с городом во время Погибели? Ильмар не знал, да и вряд ли на свете жил человек, способный объяснить, что случилось когда-то в низине. Там всегда царила тишина и уныние, не росли трава и деревья, оттого и название пошло – Кислая долина. Мутафаги и мутанты, впрочем, как и люди, здесь не задерживались, стараясь скорее перебраться за холмы. Поэтому атаман и выбрал это место для засады, узнав от разведчиков, что караван Геста не смог переправиться через Разлом и повернул к долине.

Чтобы приготовиться к встрече каравана, у Ильмара было время до вечера.

– Слева и справа от площади два дома высотных, в пять этажей каждый. Своих там спрячешь. – Он повернулся к бригадиру. – По сигналу ударишь с флангов. Только дай каравану на площадь втянуться.

– А ежели они другой дорогой поедут?

– Я ж сказал: дорога одна. Не сунутся они в сторону, дома видишь как близко стоят перед площадью? Бензовозу не развернуться. Караван скорей за Разлом уйти хочет. Торопятся.

Хэнк кивнул, задумчиво глядя в долину.

– У них же пулеметы и сендеры с броней. Эти, как их, «тевтонцы». Монахи всех покрошат. – Бригадир закусил губу, посмотрел на Ильмара.

– Прохор людям, что на площади под статуей засядут, гранаты даст. Подорвут ими «тевтонцы». А твое дело, Хэнк, бензовоз, который в конце каравана идет, сжечь. Когда он рванет, монахам путь к отступлению будет отрезан. Они на нас попрут. Я с отрядом Прохора прям за площадью укроюсь, в здании, что полукругом тянется. В лоб их встречу.

– А обоз куда денем? – Бригадир снова взглянул на долину.

– Обоз отведем в пакгаузы, – Ильмар привстал на стременах, вытянув руку, – на восток глядите. Рельсы видите?

– Угу, – буркнул Хэнк. Приложил ладонь козырьком ко лбу, удивленно произнес: – Полоски сверкают, словно по ним катаются часто, аж сквозь марево видать.

– Точно, – отозвался Прохор и опустил трубу. – На дрезинах доставщики иногда катаются.

– Станция там раньше была. – Ильмар потянул повод, развернул коня и добавил, проезжая мимо бригадира: – Перевалочная, грузы до Погибели на вагонах тепловозами тягали.

– А сейчас там чего? – спросил Хэнк.

– Ничего, – ответил Прохор за атамана, пряча трубу в чехол, – пусто, как и везде в долине. Ветер хозяйничает, с мусором хороводы водит.

– Куда ж всё подевалось? – не унимался бригадир.

Ординарец только плечами пожал.

Ильмар пустил коня в галоп, за ним поскакал Прохор. Хэнк какое-то время постоял на вершине,

потом недовольно покачал головой и поехал к своему отряду, ожидавшему во главе колонны на восточном склоне холма.

Когда помощник догнал атамана, тот, убедившись, что бригадир далеко, придержал коня и сказал:

– Пусть медведковские дело за нас сделают.

– А коли не выйдет? – перебил Прохор.

– Выйдет! – резко произнес Ильмар. – Нам главное фургон с Гестом захватить. Даже не так – самого Преподобного взять. На остальных плевать. Уяснил?

– Да.

– Скачи в отряд. Пришлю к тебе Калеба, с ним в дозор еще двоих отправишь. Как возвернутся, сразу их ко мне.

Помощник покивал, но атаман заметил, что тот думает о чем-то своем. Ильмар остановил коня, схватил Прохора за ворот, притянул к себе.

– Ты че, Прохор, в облаках летаешь?! – прошипел Крест. – Ты, часом, как Хэнк, травкой не балуешь?

Ординарец дунул на вихрастый рыжий чуб, выбившийся из-под фуражки. Когда атаман отпустил его, проговорил:

– Что я людям скажу, которых на площадь по твоему приказу отправлю? Они ж почитай смертники…

– Дурак! – Ильмар с досады плюнул через плечо. Взглянул в светло-серые глаза ординарца, и тот опустил голову. – На кону дело такое… Награду всем пообещаешь. Тем, кто подорвет сендер, – двойную награду. И хороших бойцов туда посади, чтоб били без промаха. Теперь все ясно?

– Да. – Прохор кивнул.

– В отряд скачи. Все чтоб тряпки белые на рукава повязали, как у людей Хэнка.

– Сделаем.

– А я с киевскими разберусь пока, – закончил Ильмар и лупанул коня плеткой по крупу. – Пшел! – Пронзительно свистнул, ударив жеребца пятками в бока, снова крикнул: – Пшел!

Атаман промчался мимо колонны всадников вниз по склону. Некоторые, провожая его взглядом, салютовали пиками с алыми флажками на древке. Проскакав вдоль обозных телег, выстроившихся на дороге, Ильмар увидал бегущего навстречу Миху и натянул повод.

– Больной очнулся? – наклонившись, тихо спросил Ильмар.

Миха, мыча, часто закивал, схватился за стремя. Атаман направил коня к крытым повозкам с ранеными, бывший монах побежал рядом. Подъехав к повозке, где везли Зиновия Артюха, Ильмар спрыгнул на землю. Откинулся брезентовый полог, выглянул Яков, покрутил головой и уселся сбоку на приступок, уперев карабин прикладом в бедро. Атаман забрался внутрь.

Артюх сидел на одеяле, забившись в дальний угол, обхватив согнутые колени, напротив него – лекарь с миской, на стенках которой виднелись потеки зеленоватой кашицы.

– Как он? – спросил Ильмар.

Лекарь покосился на него и молча полез к выходу.

Когда атаман придвинулся, Зиновий поднял голову, взглянул отрешенно. Атаман поводил ладонью у него перед лицом, решив, что старик впал в наркотический транс, и вздрогнул, когда тот заговорил уверенным голосом:

– К северо-западу от Улья небоходов, за огненными топями, стоит монастырь. Имя ему – Свирь. За Свирью озеро, под ним каземат…

– Как под озером? – не удержался Ильмар. – Под водой?