Битва героев (сборник)
Шрифт:
– Некроз мне в подшипник, сколько клиентов!
– Кто ты? – Скалозуб, опомнившийся первым, шагнул навстречу.
Опустив руку с автоматом, он встал перед незнакомцем, широко расставив ноги и подбоченившись.
– А и торговец я, – ответствовал хозяин мула. – Пан Кримжел, так величать.
Оглядывая его, Скалозуб щелкнул предохранителем на пистолетной рукояти. Пан Кримжел продолжал как ни в чем не бывало:
– Желают ли честные бродяги испробовать свежесваренный кофе?
Мул все это время стоял спокойно, лишь иногда дергал необычно длинным,
– Или, быть может, чаю из трав со склонов горы Крым, дабы очистить разум от…
– Не до чаю, – перебил Скалозуб. – Нам повозку чинить надо.
– О! Пан Кримжел легко поможет. – Торговец подошел ближе и подмигнул Скалозубу. – Мой длинный нос чует сделку! Удачную сделку, некроз мне в подшипник!
– Владыка, – зашептал Ежи сзади на ухо Баграта. – Это киборг, Владыка…
– Не зря я выехал в такую рань, – продолжал торговец довольно. – Сейчас раскурим кальян во славу Создателя. У пана Кримжела лучшая во всей Пустоши трава, вы только…
– Заткнись уже! – с непонятной злостью рявкнул Скалозуб и шагнул вперед, подняв автомат. – Я тебя самого вместо колеса прикручу к ступице!
Торговец, цокая языком, покачал головой. Взгляд его стал печальным.
– Все хотят обидеть бедного пана Кримжела. – Он прислонил свою палку, брякнувшую колокольчиками, к боку мула и принялся засучивать левый рукав. – И таки никому это еще не удавалось.
Когда он договорил, на Скалозуба уставилась железная культя – каркас из металлических стержней, внутри широкая труба, напоминающая ствол штуцера. К срезу снизу подходили два изогнутых латунных патрубка, на концах их плясали язычки синего пламени. Все это раньше пряталось в рукаве балахона – левая рука киборга от локтя была механической.
– Опусти оружие, Павел, – быстро произнес Баграт, шагнул вперед и добавил, встав рядом с телохранителем: – Как быстро ось заварить сможешь?
Торговец подкрутил краник на патрубке. Пламя загудело и стало ярко-белым.
– Пан Кримжел всегда ценил деловой подход. В наши дни дальновидность и практичность – товар штучный, владеют им немногие. – Киборг потряс культей с огнеметом. – Как рассчитаетесь, так сразу и заварю.
– Сколько?
– Три монеты за кальян, – он двинул культей, – пять за работу.
– За какой еще кальян? – заворчал Скалозуб. – Не нужен нам твой кальян! Ты, механизм, ежели…
Он замолчал, получив сзади от Ежи кулаком в поясницу. Секретарь снова зашептал Баграту:
– Владыка, торговец нам дурман-траву всучить хочет, так лучше взять, но не раскуривать, просто так взять, с собой.
– Да на что она нам?! – взъярился Скалозуб, разворачиваясь на каблуках.
– Глупый ты, – вздохнул Ежи. – На манисов знаешь как трава действует? Они от нее бегут, ног не чуя, если в корм добавить. Если у нас под конец пути спешка будет, если не успевать будем,
– Неси кошель, – перебил Баграт. – А ты, пан Кримжел, вари. Кальян нам не нужен, но дурь купим. Эй, повозку приподнимите!
Киборг пожал плечами, скинув балахон, достал из кармана очки с темными стеклами. Глянул на мула. Тот сделал несколько шагов вперед и снова остановился. Когда монахи на четвереньках влезли под повозку, торговец стащил со спины канистру-ранец и поставил на землю.
– Руки в стороны, честной народ, а то пальцы пожгу.
Он поправил на плече жгут, который тянулся от огнемета к канистре, глянул на шайбу манометра, прикрученного к горловине, и опустился на колени. Громче загудело пламя. Пан Кримжел сдвинул на глаза очки.
Баграт подошел к мулу, снял со станины чайник с кофе и глотнул из носика.
– Ну и бурда, торговец. Но крепкая.
Пан Кримжел что-то проворчал в ответ. Подошел Ежи, протянул кошель.
Под повозкой мигали вспышки, монахи кряхтели, стоя на четвереньках и отвернув головы от яркого света. Рядом прохаживался туда-сюда недовольный Скалозуб.
– Владыка, а чего Павел грозный такой? – шепотом спросил Ежи.
Баграт усмехнулся и, когда телохранитель отошел подальше, тихо ответил:
– Он киборгов ненавидит.
– А чего ж он так? К мутантам почему тогда нормально?
Владыка пожал плечами:
– Мутанты – это другое племя. А киборги – обычные люди, которые в себя механизмы всякие вставляют. Надругиваются, стало быть, над плотью, а она, как известно, по образу и подобию Создателя им же и создана. Как тебе такое пояснение?
Ежи покосился на Скалозуба, который, склонившись над занятым работой киборгом, зло глядел через его плечо, позабыв, что надо беречь глаза от яркого света пламени, – проверял, наверно, чтобы зловещий механический человек не сотворил какую-нибудь хитроумную диверсию.
– Не, – помотал головой Ежи. – Павел-то наш разумом не вышел, он такими сложными материями не заморачивается. Просто не любит киборгов – да и все.
– Кружку мою принеси, – велел Баграт.
Когда секретарь вернулся с именной кружкой хозяина, торговец закончил работу и положил на край повозки мешочек с молотой дурман-травой. Никодим принялся впрягать манисов. Монахи, кряхтя, выбрались на дорогу, а Скалозуб, наоборот, сунулся под повозку и стал придирчиво осматривать заваренную ось, подсвечивая швы зажигалкой.
– Держи. – Владыка протянул пану Кримжелу монеты.
– Благодарствую, – с достоинством сказал тот и, не пересчитывая, сунул их в карман.
– Скажи, что видел по дороге?
Баграт налил в серебряную кружку кофе, отдал Ежи чайник и отхлебнул.
– Места впереди безлюдные, – степенно ответствовал киборг. – Думал к Свири податься, за ней возле Нарочи поселение раньше было большое.
– И? – Владыка сделал еще глоток.
– Небоходы, некроз им в пропеллер, чуть с воздуха не постреляли. Лютуют летуны летальные! Патрули по небу так и вжикают, что твои навозные мухи. Чужаков в предместья Минска не пускают.