Битва колдуньи. Сага о мечах
Шрифт:
Ингвиль задумалась. Рассуждения Одда превращали ее туманные догадки в уверенность. Если Стюр конунг, о котором со времени провозглашения Виги старались не вспоминать, как о нечистом духе, все-таки вернется, что тогда будет? Что будет с Виги, с Даллой, да и с самой Ингвиль? Едва ли Стюру понравится, что его похоронили при жизни, и едва ли он будет благодарен зачинщикам всего этого. А главный среди них – Фрейвид Огниво. И ей, как дочери Фрейвида, вряд ли стоит рассчитывать на дружбу и благосклонность конунга. Одно хорошо – их обручение с Виги он наверняка расторгнет… И что потом?
Внезапно Ингвиль пронзила тревога, точно она сидит в лодке без весел, а ветер несет ее в открытое море. Она окинула взглядом
«Наверное, этот роскошный парус Стюру подарил конунг слэттов, – сообразила Ингвиль, хотя и понимала, что сейчас нужно смотреть, а с истолкованием увиденного можно и подождать. – А это значит, что он съездил не напрасно и Хильмир конунг пообещал ему помощь. А вот и он сам!»
Видение становилось все отчетливее, приближалось, притом Ингвиль, к собственному удивлению и удовольствию, могла выбирать, на нос или на корму ей смотреть. На сиденье кормчего она увидела знакомую фигуру – широкие плечи и полуседую голову Метельного Великана. Медленно, боясь спугнуть видение, Ингвиль повела взгляд вдоль борта назад, стараясь рассмотреть, нет ли на корабле кого-нибудь из слэттов. Знатные слэтты, кажется, заплетают волосы в одну косу… если она их не путает с соседями-барландцами. Никого похожего она не увидела, а может, не узнала. Морской ветер шевелил волосы гребцов, от волн летели ледяные брызги, и Ингвиль вздрогнула – на нее дохнуло влажной стужей. Резкий порыв соленого ветра ударил в лицо, окутал пронзительно холодным облаком и потянул за собой, туда, к этому морю, небу и кораблю…
Сильная рука сжала плечо Ингвиль и потрясла.
– Эй, йомфру! – настойчиво позвал Одд. – Очнись!
Рывком, будто провалившись, Ингвиль опомнилась, обнаружила себя снова в седле, в долине, укрытой горами от морских ветров. Глаза жгло, как от яркого света; она зажмурилась и опустила голову. У нее не осталось сил даже держать поводья, и Одд перехватил их.
– Ты, должно быть, видела что-то любопытное! – услышала она приглушенный, уже почти спокойный голос Одда. – Но я подумал, как бы духи не забрали тебя к себе навсегда. По-моему, до этого оставалось немного. Дар ясновидения, конечно, драгоценен, но здесь, как и в любом деле, важно уметь вовремя остановиться.
Ингвиль успокоилась и открыла глаза. Ей было неуютно – мир видений стал, пусть ненадолго, так же ярок и осязаем, как настоящий. Представив, что могла бы очнуться не в седле, а на корабле среди хирдманов Стюра конунга, Ингвиль содрогнулась и крепче вцепилась в лошадиную гриву. Слава богине Хлин, это прошло!
– Я видела корабль, – начала она рассказывать. – Это, несомненно, он, «Рогатый Волк». Стюр конунг жив и здоров, он сам правил судном.
– Это на него похоже. – Одд кивнул. – Там не было слэттов?
– Я их не нашла. Там плоский берег с множеством
– Ха! Уж не сам ли Ньёрд перенес Стюра за один день от Дороги Рассвета до Хорденланда?
– Земля хордов? – удивленно переспросила Ингвиль. – Но как они успели? Это же далеко?
– Это далеко! – подтвердил Одд. – Не знаю, что и сказать тебе, йомфру! Похоже, сегодня утром ты увидела то, что было несколько дней назад!
Одд почему-то повеселел, как будто ожидание близких неприятностей прибавило ему бодрости. Но Ингвиль было вовсе не весело. – Так, значит, он будет на Остром мысу уже через несколько дней?
– Да. Возможно, даже раньше нас. Как раз там и встретимся!
– Но… Наверное, стоит предупредить Виги? – Ингвиль посмотрела в начало длинного строя, где краснел плащ молодого конунга.
– Не стоит! – Одд ухмыльнулся. – Лучше пусть встреча с отцом станет для него приятной неожиданностью!
Ингвиль поколебалась немного, но все же завладела поводьями и тронула бок лошади свернутой плетью. Происходящее было важнее обид, и ей хотелось дать ему побольше времени на раздумье о том, как поправить дело. Но не успела лошадь сделать шаг, как Ингвиль засомневалась и снова натянула поводья.
– Не бойся, йомфру! – подбодрил ее Одд. – Принимать решение нужно один раз – только тогда оно чего-то стоит!
– Он не подумает, что я лгу?
– Разве раньше ты когда-нибудь лгала? Если он так подумает, то пусть ему и будет стыдно! – утешил ее Одд.
– Вдруг он сочтет меня сумасшедшей?
– А ты уверена, что это не так? – насмешливо спросил Одд, понизив голос и наклонившись к ней.
Ингвиль не обиделась. Напротив, ей стало весело. В самом деле, может быть и так! Значит, какой с нее спрос? Отныне она свободна думать и действовать как ей угодно, а если кому-то это не понравится, то это их беда! Не так уж много в ней осталось от той, славной благоразумием прежней Ингвиль дочери Фрейвида, какой она была всего лишь полгода назад.
– Но все же! – Ингвиль с мольбой заглянула в лицо Одду, словно он обладал и полным знанием судьбы, и даже властью ее переменить. – Но что же с нами будет, Одд? Я… я боюсь!
– Бояться нечего! – Одд уверенно покрутил головой. – С тобой не случится ничего плохого, если только ты будешь держаться поближе ко мне. Я вытащу тебя хоть из пасти Фенрира. Клянусь моим Ключом!
Одд хлопнул ладонью по боку, где висел его меч с круглым железным кольцом на конце рукояти, там, где у всех квиттов было изображение волчьей головы. Снова направив лошадь к началу строя, Ингвиль еще успела задуматься: а почему меч Одда носит такое странное название? Из-за кольца в рукояти? Но его легко можно было бы перековать на что-нибудь покрасивее. Из-за того, что хирдман неразлучен с мечом, как хозяин или управитель с ключами? Или потому, что меч в сильных руках воина является верным ключом к Палатам Павших? Какие еще тайны хранит этот странный человек?
Глава 20
– Ты сошла с ума! – только и ответил Виги конунг, выслушав Ингвиль. – Этого не может быть!
– Если тебе чего-то не хочется, это еще не значит, что этого не может быть! – весело ответила она.
Мысль была позаимствована у того же Одда, который за эти месяцы научил Ингвиль несколько иначе смотреть на мир и каждый раз оказывался прав.
– Этого не может быть!
Виги решительно покачал головой. Наверное, Ингвиль сама была виновата: подобные вести надо сообщать с важным и значительным видом, желательно с подвыванием, как это делал Сиггейр из Тюрсхейма. Его боялись и ему верили. А Ингвиль казалась плохой прорицательницей: в свое время ей не хотел верить даже родной отец, так чего же было ждать от Виги? Прямо проклятье какое-то!