Битва королей

Мартин Джордж Р.Р.

Белый конь и черный закружились, как влюбленная пара в танце на празднике урожая, но здесь обменивались не поцелуями, а ударами. Сверкнул топор, свистнула булава. И то, и другое оружие, хоть и затупленное, производило ужасный лязг. Синему рыцарю, оставшемуся без щита, приходилось несладко. Сир Лорас осыпал ударами его голову и плечи под рев толпы, кричащей «Хайгарден!». Тот отбивался булавой, но сир Лорас каждый раз подставлял под удары свой побитый зеленый щит с тремя золотыми розами. Топор, зацепив руку синего рыцаря, выбил из нее булаву, и толпа взвыла, как зверь

во время гона. Рыцарь Цветов поднял топор для последнего удара.

Синий рыцарь ринулся вперед. Кони сшиблись, топор врезался в поцарапанный синий панцирь… но рыцарь из дома Тартов зажал рукоять своими стальными пальцами и вырвал топор из руки сира Лораса. Оба всадника сцепились и начали падать. Кони разомкнулись, и рыцари с грохотом рухнули наземь. Сир Лорас оказался внизу, а синий рыцарь, достав длинный кинжал, открыл ему забрало. За ревом толпы Кейтилин не слышала, что сказал сир Лорас, но видела, как разбитые губы сложились в слово: «Сдаюсь».

Синий рыцарь нетвердо поднялся на ноги и поднял кинжал, повернувшись к Ренли, – это был салют победителя своему королю. Оруженосец выбежал на поле, чтобы помочь побежденному рыцарю. С него сняли шлем, и Кейтилин подивилась его молодости – он был всего на пару лет старше Робба. Вероятно, красотой он не уступал сестре, но распухшие губы, расплывающийся взгляд и спутанные, испачканные кровью волосы мешали убедиться в этом.

– Приблизьтесь, – сказал король Ренли победителю.

Тот заковылял к галерее. Вблизи великолепные синие доспехи имели далеко не блестящий вид. Повсюду виднелись вмятины от палицы и боевого топора, царапины от меча, эмаль на шлеме и панцире во многих местах облупилась, плащ превратился в лохмотья. Человек внутри этой железной скорлупы, судя по его походке, пострадал не меньше. Немногие голоса кричали ему «Тарт!» и почему-то «Красотка! Красотка!», но большинство молчало. Синий рыцарь преклонил колени перед королем.

– Ваше величество, – глухо произнес он из-под шлема.

– Вы действительно таковы, как говорил ваш лорд-отец, – громко, так что слышали все, сказал Ренли. – Я видел пару раз, как сира Лораса выбивали из седла… но таким манером никогда.

– Так не спешивают, – проворчал какой-то пьяный лучник с розой Тиреллов на кафтане. – Это подлый прием – стаскивать человека с седла.

Толпа стала потихоньку расходиться.

– Сир Колин, – сказала Кейтилин, – кто этот человек и почему его так не любят?

– Потому что это не он, а она. Это Бриенна Тарт, миледи, дочь лорда Сельвина Вечерней Звезды.

– Дочь?! – ужаснулась Кейтилин.

– Ее называют Бриенна Красотка, но не в лицо, иначе за такие слова можно крепко поплатиться.

Король Ренли провозгласил Бриенну Тарт победителем большого турнирного сражения у Горького Моста, последней оставшейся в седле из ста шестнадцати рыцарей.

– Как победитель можете просить у меня чего пожелаете. И если это будет в моей власти, я вашу просьбу исполню.

– Ваше величество, я прошу о чести быть принятой в вашу Радужную Гвардию. Хочу быть одной из семерых ваших рыцарей, сопровождать вас конной и пешей

и хранить от всякого вреда.

– Пусть будет так, – сказал король. – Встаньте и снимите ваш шлем.

Она повиновалась, и Кейтилин поняла, что имел в виду сир Колин.

Красоткой ее назвали в насмешку. Волосы под шлемом были как охапка грязной соломы, а лицо… у нее большие голубые глаза, настоящие девичьи глаза, доверчивые и невинные, но остальное… черты крупны и грубы, кривые зубы торчат из здоровенного рта, губы такие толстые, что кажутся опухшими. Лоб и щеки в сплошных веснушках, нос явно был сломан, и не раз. Сердце Кейтилин наполнилось жалостью. Есть ли в мире создание более несчастное, чем некрасивая женщина?

Но Бриенна Тарт, когда Ренли снял с нее изорванный плащ и накинул ей на плечи радужный, отнюдь не казалась несчастной. Улыбка озарила ее лицо, и она сказала голосом звучным и гордым:

– Моя жизнь принадлежит вам, ваше величество. Отныне и впредь я ваш щит – клянусь в этом старыми богами и новыми. – Кейтилин больно было видеть, как она смотрит на короля – притом смотрела Бриенна сверху вниз, будучи выше его на целую ладонь, хотя Ренли был ростом со своего покойного брата.

– Ваше величество! – сказал сир Колин Гринпул, подойдя к галерее. – Смиренно прошу вашего внимания. – Он преклонил колено. – Имею честь представить вам леди Кейтилин Старк, посланную к нам своим сыном Роббом, лордом Винтерфелла.

– Лордом Винтерфелла и Королем Севера, сир, – поправила Кейтилин, спешившись и став рядом с сиром Колином.

– Леди Кейтилин? – удивленно произнес Ренли. – Вот нежданная радость. Маргери, дорогая, это леди Кейтилин Старк из Винтерфелла.

– Мы рады видеть вас здесь, леди Старк, – с ласковой учтивостью сказала королева. – Я сожалею о вашей потере.

– Вы очень добры, – сказала Кейтилин.

– Клянусь, миледи, я заставлю Ланнистеров ответить за убийство вашего мужа, – объявил король. – Когда я возьму Королевскую Гавань, я пришлю вам голову Серсеи.

«Разве это вернет мне Неда?» – подумала она.

– Мне довольно будет знать, что правосудие свершилось, милорд.

– «Ваше величество», – резко поправила ее Бриенна Синяя. – И когда вы говорите с королем, полагается преклонять колени.

– Разница между «милордом» и «величеством» не так уж велика, миледи, – ответила Кейтилин. – Лорд Ренли носит корону, но и мой сын тоже. Мы можем сколько угодно стоять здесь в грязи и спорить о почестях и титулах, но мне думается, есть более важные дела, которые нам следует обсудить.

Кое-кто из лордов Ренли набычился, услышав это, но король только рассмеялся.

– Хорошо сказано, миледи. О величествах будем толковать после окончания войны. Скажите, когда ваш сын располагает выступить на Харренхолл?

Кейтилин не собиралась раскрывать планы Робба, не выяснив сначала, друг им этот король или враг.

– Я не присутствую на военных советах моего сына, милорд.

– Не имею ничего против его действий – лишь бы оставил нескольких Ланнистеров и на мою долю. Как он поступил с Цареубийцей?