Битва королей

Мартин Джордж Р.Р.

– Лучше бы вы были нашими воспитанниками вместо Уолдеров. – Бран пополз к ближайшему дереву. Это было неприглядное зрелище, но когда Мира хотела поднять его, он сказал: – Нет, не надо мне помогать. – Он извернулся, опираясь на руки, и привалился спиной к стволу высокого ясеня. – Вот видишь? – Лето растянулся рядом, положив голову ему на колени. – Никогда не видел раньше, как сражаются с помощью сети, – сказал Бран Мире, почесывая волка за ушами. – Это ваш мастер над оружием тебя научил?

– Нет, отец. У нас в Сероводье нет ни рыцарей, ни мастера

над оружием, ни мейстера.

– А кто же занимается вашими воронами?

– Почтовые вороны не могут найти Сероводье, – улыбнулась она, – и враги тоже.

– Почему?

– Потому что наш дом движется.

Бран никогда еще не слышал о движущихся замках. Может, Мира дразнит его?

– Хотелось бы мне на это посмотреть. Как ты думаешь, ваш лорд-отец позволит мне побывать там, когда война кончится?

– Ты будешь у нас желанным гостем, мой принц, – и тогда, и теперь.

– Теперь? – Бран всю свою жизнь провел в Винтерфелле и очень хотел бы повидать дальние края. – Я спрошу сира Родрика, когда он вернется. – Старый рыцарь отправился на восток, чтобы уладить возникшие там беспорядки. Бастард Русе Болтона похитил леди Хорнвуд, когда она возвращалась с праздника урожая, и в ту же ночь женился на ней, хотя годился ей в сыновья. Затем лорд Мандерли захватил ее замок – чтобы защитить владения Хорнвудов от Болтонов, как уверял он в письме, но сир Родрик рассердился на него почти так же, как и на бастарда. – Он, может быть, меня отпустит – а вот мейстер Лювин ни за что.

Жойен Рид, сидевший, поджав ноги, под чардревом, серьезно сказал:

– Будет хорошо, если ты уедешь из Винтерфелла, Бран.

– Хорошо?

– Да. И чем скорее, тем лучше.

– У моего брата зеленый глаз, – сказала Мира. – Ему снится то, чего не было, но иногда его сны сбываются.

– Почему ты говоришь «иногда», Мира? – Они обменялись взглядом – она смотрела с вызовом, он с грустью.

– Тогда скажи, что с нами будет, – попросил Бран.

– Скажу, если и ты расскажешь мне о своих снах.

В богороще стало совсем тихо. Бран слышал, как шелестят листья и Ходор плещется в горячем пруду. Он вспомнил о золотом человеке и трехглазой вороне, вспомнил хруст костей на зубах и медный вкус крови.

– Мне ничего не снится. Мейстер Лювин дает мне сонное зелье.

– И как, помогает?

– Иногда.

– Весь Винтерфелл знает, что ты по ночам кричишь и просыпаешься весь в поту, Бран, – сказала Мира. – Женщины говорят об этом у колодца, а стражники – в караульной.

– Скажи нам – чего ты так боишься? – спросил Жойен.

– Не хочу. Это всего лишь сны. Мейстер Лювин говорит, что сны могут означать все что угодно или ничего.

– Брату тоже снятся самые обыкновенные сны, которые могут означать что угодно, но зеленые сны – дело иное.

Глаза у Жойена были цветом, как мох, и порой, когда он смотрел на тебя, казалось, будто он видит что-то другое – вот как теперь.

– Мне приснился крылатый волк, прикованный к земле серыми каменными цепями, – сказал он. –

Это был зеленый сон, поэтому я знаю, что он правдивый. Ворона пыталась расклевать его цепи, но ее клюв откалывал от камня только крохотные кусочки.

– У этой вороны было три глаза?

Жойен кивнул. Лето поднял голову с колен Брана и уставился на юного Рида темно-золотыми глазами.

– Когда я был маленький, я чуть не умер от серой лихорадки – тогда ворона и явилась мне впервые.

– А ко мне она прилетела после того, как я упал, – вырвалось у Брана. – Я долго спал, и она сказала «лети или умри», и я проснулся сломанным, но так и не полетел.

– Ты можешь полететь, если захочешь. – Мира окончательно распутала свою сеть и стала складывать ее.

– Тот крылатый волк – это ты, Бран, – сказал Жойен. – Я не был уверен в этом, когда мы сюда приехали, но теперь я уверен. Ворона послала нас, чтобы разбить твои цепи.

– А где она? У вас в Сероводье?

– Нет. Ворона на севере.

– На Стене? – Брану всегда хотелось посмотреть Стену – а теперь и его сводный брат Джон служит там в Ночном Дозоре.

– За Стеной. – Мира прицепила сеть к поясу. – Когда Жойен рассказал свой сон нашему лорду-отцу, он послал нас в Винтерфелл.

– Как же мне разорвать эти цепи, Жойен? – спросил Бран.

– Ты должен открыть свой глаз.

– Они и так открыты оба – не видишь, что ли?

– Да, два глаза открыты.

– Так у меня больше и нет.

– У тебя их три. Ворона дала тебе третий глаз, но ты не хочешь его открывать. – Жойен говорил мягко и медленно. – Двумя глазами ты видишь мое лицо – тремя ты заглянул бы мне в сердце. Двумя глазами ты видишь вот этот дуб – тремя ты увидел бы желудь, из которого он вырос, и пень, который когда-нибудь от него останется. Двумя глазами ты видишь не дальше своих стен – тремя ты увидел бы южные земли вплоть до Летнего моря и северные, что лежат за Стеной.

Лето встал, а Бран сказал с нервной улыбкой:

– Мне незачем видеть так далеко. И я не хочу больше говорить о воронах. Поговорим лучше о волках. Или о львоящерах. Вы когда-нибудь охотились на них, Мира? У нас они не водятся.

Мира нашла в кустах свою острогу.

– Они живут в воде, в тихих ручьях и глубоких болотах…

– Львоящеры тебе тоже снились? – прервал Жойен.

– Нет. Я же сказал, что не хочу…

– А волки?

Его расспросы сердили Брана.

– Я не обязан рассказывать тебе мои сны. Я принц. Я Старк из Винтерфелла.

– Тебе снился Лето?

– Замолчи.

– В ночь праздника урожая тебе снилось, что ты Лето и бегаешь в богороще, правда?

– Перестань! – крикнул Бран. Лето подался к чардреву, оскалив белые зубы.

Жойен Рид, не обращая на них внимания, гнул свое:

– Когда я притронулся к Лету, я почувствовал в нем тебя. Ты и теперь в нем.

– Не мог ты ничего почувствовать. Я был в постели и спал.

– Ты был в богороще, одетый в серую шкуру.

– Это был просто дурной сон…