Битва королей
Шрифт:
— Вас здесь мало, и вы одни, — сказал Мормонт. — Если хочешь, я оставлю тебе людей, чтобы проводить вас на юг, к Стене.
Ворону эта мысль, видимо, понравилась.
— Стена, — крикнул он, растопырив крылья вокруг шеи Мормонта, словно черный воротник.
Крастер ухмыльнулся, показав поломанные бурые зубы.
— А что мы там будем делать — прислуживать тебе за ужином? Здесь мы свободные люди. Крастер не служит никому.
— Не те сейчас времена, чтобы жить одним в такой глуши. Холодные ветры задувают с севера.
— Пусть себе задувают — у меня глубокие корни. — Крастер поймал за руку проходившую мимо женщину. —
Женщина облизнула тонкие губы:
— Наше место здесь. Крастер о нас заботится. Лучше уж умереть свободными, чем жить рабами.
— Рабами, — повторил ворон.
Мормонт подался вперед:
— Все деревни, которые мы проезжали, покинуты. Вы — первые живые люди, которых мы встретили за Стеной. Других нет, и я не знаю, умерли они, бежали или их куда-то увели вместе со всей их живностью. А еще раньше мы нашли тела двух разведчиков Бена Старка, всего в нескольких лигах от Стены. Они были бледные, холодные, с черными руками и ступнями, и их раны уже перестали кровоточить. Мы привезли их в Черный Замок, но ночью они поднялись и стали убивать. Один убил сира Джареми Риккера, другой пришел ко мне — стало быть, они запомнили кое-что с тех времен, когда были живы, но милосердия больше в них не осталось.
Женщина широко разинула мокрый розовый рот, но Крастер только хмыкнул:
— Тут мы ничего такого не видим — и сделай милость, не рассказывай такие страсти в моем доме. Я человек набожный, и боги меня берегут. Если какой упырь и явится сюда, я знаю, как загнать его обратно в могилу. Топор бы мне только новый, чтобы острый был. — Он отослал жену прочь, хлопнув ее по ноге и приказав: — Тащи еще пива, да поживее.
— Допустим, мертвые тебя не беспокоят, — сказал Джармен Баквел, — а как насчет живых, милорд? Как насчет твоего короля?
— Короля! — каркнул ворон. — Короля, короля, короля.
— Это ты про Манса-Разбойника? — Крастер плюнул в огонь. — Король-за-Стеной. На кой вольным людям короли? — Он прищурился, глядя на Мормонта. — Я бы мог кое-что порассказать о Разбойнике и его делишках, если б захотел. Пустые деревни — его работа. Здесь бы вы тоже никого не застали, если б я слушался этого молодчика. Он шлет ко мне конного и велит мне бросить собственный дом и ползти к нему на брюхе. Я этого малого отправил назад, только язык его у себя оставил. Вон он, на стенке прибит. Я сказал бы вам, где искать Манса-Разбойника, — если б захотел. — Он снова оскалил бурые зубы в улыбке. — Ну, для этого еще времени хоть отбавляй. Вы же, поди, захотите заночевать здесь и пожрать моей свининки?
— Хорошо бы, милорд, — сказал Мормонт. — Дорога по такой мокряди далась нам тяжело.
— Ладно, оставайтесь. На одну ночь, не больше, — я не настолько люблю ворон. Я со своими лягу на полатях, а пол весь ваш. Но мяса и пива у меня только на двадцать человек — остальные вороны пусть клюют собственный корм.
— Съестного у нас достаточно, милорд. Мы с радостью разделим с тобой нашу еду и вино.
Крастер вытер рот волосатой рукой.
— Винца я выпью с удовольствием, лорд Ворона. Но вот что: если кто из твоих парней протянет руку к моей жене, руки у него больше не будет.
— Твой дом, твои и правила, — сказал Торен Смолвуд, а лорд Мормонт коротко кивнул, хотя вид у него был не слишком довольный.
— Ну, значит, договорились, — проворчал Крастер. — Есть у вас такой, что может карту нарисовать?
— Сэм
— Пришли его сюда, когда поест, — распорядился Мормонт. — Пусть возьмет перо и пергамент. Толлетта тоже найди — пусть принесет мой топор в подарок хозяину.
— Это кто же такой? — спросил Крастер, не успел Джон уйти. — Вроде на Старка смахивает.
— Мой стюард и оруженосец, Джон Сноу.
— Бастард, значит? — Крастер смерил Джона взглядом. — Если ты спишь с женщиной, надо брать ее себе в жены, как делаю я. Ладно, беги, бастард, да смотри, чтоб топор острый был. Тупая сталь мне ни к чему.
Джон скованно поклонился и вышел, чуть не столкнувшись в дверях с сиром Оттином Уитерсом. Дождь как будто начал утихать. Палатки занимали весь двор, под деревьями виднелись другие.
Скорбный Эдд кормил лошадей.
— Топор в подарок одичалому? Хорошее дело. — Он отыскал топор Мормонта, с короткой рукоятью и золотой гравировкой на черном лезвии. — Он вернет его воткнутым в череп Старого Медведя как пить дать. Почему бы не отдать ему все наши топоры, да и мечи в придачу? Уж больно они дребезжат во время езды. Без них мы доедем быстрее — прямиком до пекла. Как по-твоему, в пекле тоже идет дождь? Может, лучше поднести Крастеру хорошую шапку?
— Ему нужен топор, — улыбнулся Джон. — И вино.
— Умная голова наш Старый Медведь. Если одичалого напоить хорошенько, авось он только ухо ему отрубит, а не убьет до смерти. Ушей-то два, а голова одна.
— Смолвуд говорит, что Крастер друг Дозора.
— Знаешь разницу между одичалым — другом Дозора и одичалым-недругом? Недруги оставляют наши тела волкам и воронам, а друзья закапывают, чтобы никто не нашел. Знать бы, долго ли провисел этот медведь на воротах и что поделывал Крастер до нашего приезда? — Эдд смотрел на топор с сомнением, и дождь струился по его длинному лицу. — Как там внутри, сухо?
— Посуше, чем тут.
— Если я заберусь в уголок подальше от огня, может, меня до утра не заметят? Тех, кто будет ночевать в доме, он убьет первыми, зато по крайней мере умрешь в сухости.
Джон не удержался от смеха:
— Крастер один, а нас двести. Вряд ли он станет кого-то убивать.
— Ты меня радуешь, — с мрачным унынием сказал Эдд. — Впрочем, от хорошего острого топора и умереть можно. Не хотел бы я, чтоб меня убили дубиной. Я видел человека, которого огрели дубиной по лбу — кожа совсем чуток лопнула, зато голова раздулась что твоя тыква и побагровела. Он был хорош собой, а помер урод уродом. Хорошо, что мы дубину Крастеру не дарим. — Эдд ушел, тряся головой и роняя воду с черного плаща.
Джон покормил лошадей и только тогда подумал о собственном ужине. Прикидывая, где бы найти Сэма, он вдруг услышал испуганный крик:
— Волк!! — Джон бросился в ту сторону, чмокая сапогами по грязи. Одна из женщин Крастера прижалась к заляпанной стене дома, крича на Призрака: — Уйди! Уйди прочь! — Лютоволк держал в зубах кролика. Еще один, мертвый и окровавленный, лежал на земле перед ним. — Уберите его, милорд, — взмолилась женщина, увидев Джона.
— Он вас не тронет. — Джон сразу смекнул, что случилось: деревянная клетка, вся разломанная, валялась на боку в мокрой траве. — Он, должно быть, проголодался. В пути нам почти не попадалась дичь. — Джон свистнул. Призрак поспешно сожрал кролика, хрустя костями, и подбежал к нему.