Битва на Каяле
Шрифт:
Нищенское положение архимандрита напрямую было связано с недавно проведённой секуляризацией духовных имений. Такую политику, направленную на подрыв экономической самостоятельности русского духовенства и подчинение её своему политическому влиянию, начал активно проводить Пётр I, учитывая при этом опыт своих предшественников. Далее её продолжил Пётр III, и в конечном итоге вялотекущую церковную реформу успешно завершила его жена. Столь кардинальный подход к этому вопросу, безусловно, ущемлял экономическую самостоятельность части духовенства. Их глухой ропот во всеуслышание озвучил митрополит Ростовский Арсентий Мацевич. В начале 1763 года он выступил с резким протестом против того решения вопроса о церковных имениях, какое наметила императрица. За это Арсений был лишён сана и заточён в монастырь. Указом от 26 февраля 1764 года все крестьяне, принадлежащие монастырям, архиерейским домам (около 1 миллиона человек мужского пола) были переданы в ведение Коллегии экономии. Для них были составлены новые штаты, а жалование отпускалось из той же Коллегии. По этой же причине Екатерина II не разрешила духовенству участвовать в Уложенной комиссии, боясь серьезного противодействия своим реформам. Эта реформа превратила церковь в бюрократическую контору, которая в дальнейшем стояла на страже интересов самодержавия. «Церковь с её тысячелетними традициями защиты униженных и поверженных государством, церковь, которая “печаловалась” за казнимых, публично осуждала тиранов, стала послушным орудием власти и тем самым во многом потеряла уважение народа, впоследствии так равнодушно смотревшего и на её гибель под обломками самодержавия, и на разрушение её храмов» (Е. В. Анисимов).
В последние годы туман, скрывавший историю находки единственной рукописи «Слова», несколько рассеялся благодаря
Рис. 1. Опись казенного имущества Спасо-Ярославского монастыря. Написано: «Оный Хронограф за ветхостию и согнитием уничтожен»
В результате из временного держателя рукописей граф превратился в их «законного» владельца. И с тех пор до самого пожара Москвы он считал рукопись Хронографа своей собственностью. После того как Мусин-Пушкин взялся за перевод рукописи и в какой-то мере осознал, с чем столкнулся, у него возникла серьезная теоретическая проблема. Он и его помощники (И. Н. Болтин и И. П. Елагин) не знали, а русские летописи молчали (т. к. ранее были подвергнуты намеренному редактированию) о конкретном географическом местоположении княжества и града Тмутаракань. Из сохранившихся летописей было ясно, что некогда этот город был столицей некоего русского удельного княжества и, судя по тексту СПИ, являлся главной целью похода князя Игоря.
И тогда действительный статский советник, обер-прокурор, граф Мусин-Пушкин проявил, скорее всего, собственную инициативу и пошел на явную фальсификацию в этом вопросе, стараясь узаконить местоположение этого древнерусского города в недавно отвоёванном у османов причерноморском районе. Очевидно, он стремился, чтобы прилегающая местность была как можно более близка к тому описанию, которое имелось в «Слове». А именно недалеко от того места, где был «найден» Тмутараканский камень, река Дон впадает в Азовское море и близлежащее побережье изобилует многочисленными морскими заливами и лиманами (лукоморьями).
До находки камня само княжество помещалось нашими историками в весьма отдалённых друг от друга уголках Древней Руси – от Литвы до Крыма. Так, Татищев полагал, что Тмутаракань находилась в Рязанской области, М. М. Щербатов размещал её в районе Азова, А. Лызлов и П. Рычков определяли её местоположение близ Астрахани, И. Н. Болтин искал её в верховьях реки Воркслы. Правда, был ещё один «знаток русской старины» профессор Байер, который за 56 лет до находки камня в 1736 году в своей книге «Краткое описание всех случаев касающихся до Азова от создания сего города до возвращения оного под Российскую державу» (в переводе А. И. Тауберта) писал: «Тмутаракань есть самое то место, которое цесарь Константин Порфирогеннета Таматархою называет и полагает против Босфора или Керчи. Ныне называется сие место на турецких ландкартах Темрюк и лежит против крепости Тамана в северо-восточной стороне подле Меотического моря». Скорее всего, этой теоретической выкладкой и воспользовался Мусин-Пушкин. Он подготовил к печати «Историческое исследование о местоположении древнего российского Тмутараканского княжества» и вскоре в том районе очень кстати был найден камень. Действия Мусина-Пушкина в будущем привели к серьёзным негативным последствиям в отечественной исторической науке, в которой как рой начали плодиться довольно спорные концепции и сомнительные теории, а их доказательства «высасывались из пальца» и «притягивались за уши». Легендарный же град Тмутаракань стал безапелляционно ассоциироваться с Таманским полуостровом в районе современной станицы Таманской и с прилегающими к ним приазовскими степями, в которых якобы и «кочевали» половцы – «дикие и кровожадные степняки». Возможно, все эти шаги делались в угоду той экспансионистской политике, которую проводила Екатерина II, чтобы польстить её чувствам завоевательницы юга и расширительницы границ России на западе. Соответствующий перевод «Слова» должен был, вероятно, показать всем её подданным преемственность и законность этой политики, сходной с такой же политикой великих князей XII века, которые якобы в прошлом на южной границе Киевской Руси в Причерноморье тоже отстаивали свои жизненные интересы. Ведь те князья, по мнению графа, решали похожие проблемы и сталкивались с похожими трудностями. Хотя по большому счёту империализм Екатерины II в такого рода оправданиях вовсе не нуждался, дипломатия того времени к историческим оправданиям не прибегала. Достаточно сказать, что даже разделы Польши не требовали никаких исторических мотивировок. А. А. Зимин в своей работе подчеркивал, что как раз в сентябре – ноябре 1791 года императрица проявляла особый интерес к русским древностям, и предположил, что Мусин-Пушкин воспользовался благоприятным моментом для получения высочайших милостей. Значит екатерининский фаворит, руководствуясь в большей степени придворным лакейством, и, как ему казалось, благими намерениями, решился на явный подлог.
Рис. 2. Надпись на Тмутараканском камне
Находка Тмутараканского камня, впрочем, как находка и пропажа самой рукописи «Слова», напоминает запутанный детективный сюжет. Незадолго до высадки казаков премьер-майор Х. К. Розенберг, командир егерского батальона, расквартированного в Тамани, обнаружил мраморную плиту. Камень с надписью был найден его солдатами где-то на городище и уложен у входа в казарму в качестве порога. Ценность находки быстро установили. В 1793 году войсковой дьяк Егоров приехал в Санкт-Петербург и рассказал, что капитан П. В. Пустошкин, командовавший кораблями флотилии, нашел мраморную плиту, так называемый «Тмутараканский камень», и передал его адмиралу Н. С. Мордвинову. Как только при дворе стало известно о камне, завистники и соперники Мусина-Пушкина за фавор сразу же поставили под сомнение подлинность находки. Екатерина II велела произвести дознание о камне. Следствие выяснило, что в конце XVIII века, уже после завоевания Россией Крыма, начались территориальные споры между казаками. И для разграничения их владений была послана команда геодезистов, которая проводила работы по картографии местности. Из Санкт-Петербурга (возможно, самим Мусиным-Пушкиным) через Головатова Мокею Гулику, который работал с камнерезами и землемерами, ставившими межевые знаки, была послана бумага, трафарет с надписью. Камнерезы по этому трафарету из сугубо патриотических чувств и изготовили этот «памятник старины». Посмеявшись над проделками графа, Екатерина II повелела оставить камень на месте его изготовления – в «Тмутаракани» (на Тамани), поставив камень на видном месте.
Надпись на камне гласит: «-I-ъ лето…….сяже [нъ]. В лето 6576 г. индикта (6) Глеб Князь мерилъ море по леду от Тьмутороканя до Кърчева, iид (10000 i 4000)
Первое, что бросается в глаза в этой надписи, это использование двух разных форм летосчисления, применявшихся в разные временные периоды. Эра от сотворения мира была принята на Руси в довольно поздний временной период, а упоминание номера индикта без номера круга Солнца и круга Луны делает архаичную индиктовую дату, летосчисление по которой применялось в домонгольский период нашей истории, совершенно бессмысленной. В надписи почему-то не указан месяц года. Но раз море замерзло, то без сомнения дело происходило зимой. В переводе на современное летосчисление 6 индикт 6576 года означает декабрь 1067 – январь 1068 года. Вероятно, по замыслу заказчика, само слово «индикт» должно было служить дополнительным доказательством древности, а значит и подлинности самого камня. «Считается, что древнейшая известная нам летопись ПВЛ составлена в начале XII века. В результате многолетнего труда по сопоставлению ПВЛ с более поздними летописями, А. А. Шахматов в одной из них Новгородской летописи младшего извода (Н 1) обнаружил отражение более раннего памятника – Начального свода, который он датировал концом XI века. Исходя из этого, Шахматов приходит к выводу, что вплоть до 60-х годов XI века современных регулярных записей с точными датами не было. Летописцы конца XI-начала XII вв. имели дело с недатированными записями предыдущих лет и вставляли в них даты по догадке, иногда разрывая единые фразы предшествующего текста. Известия IX–X веков в летописании восходят в основном к устной традиции; этим и объясняется расхождение между Начальным сводом (известным нам по Н 1) и ПВЛ. К тому же составитель свода использовал хронологическую компиляцию, основанную на греческой хронике Амартола, из которой он почерпнул сведения о походах Руси на Царьград. Камнерезы расположили надпись на боковой стороне, причем выполнили её, абсолютно точно копируя весь трафарет, сделанный на бумаге, не по всей длине боковой стороны, а в две строчки. Было бы естественно, если бы надпись нанесли на широкую, свободную от каких-либо изображений сторону, однако камнерезы подошли к делу формально и расположили надпись явно неудачно. Отгравированный камень в этом районе был найден в единственном экземпляре, больше ни до этого случая, ни после таких артефактов там не находили. Эта надпись не только давала привязку местонахождения Тмутаракани, но и указывала её расстояние до Керчи, казалось, что она нанесена специально для потомков с единственной целью – дабы они прекратили свой спор о Тмутаракани.
Пролежав 11 лет в забвении под мраморными обломками, в ограде Таманской гарнизонной церкви, «древняя» реликвия «случайно» попалась на глаза бывшему сопернику Мусина-Пушкина по фаворитизму Н. А. Львову. Путешествуя по Крыму в 1803 году, отставной архитектор и геолог, академик Львов, собрав несколько обломков, совместно с двумя молодыми художниками Ивановым и Алексеевым составил проект памятника (надгробия), «означающий прехождение остова Тамана под владение разных народов». По их задумке памятник должен был представлять историю Крыма – последовательность завоевания его разными странами: Грецией, Древней Русью, Генуэзской республикой, Турцией и снова Россией. И свидетельствовать о русском владычестве в Причерноморье. Проект памятника представлял собой генуэзскую капителью и татарские шишаки, которые сверху прикрывал Тмутараканский камень, ещё выше – камень античной Греции, а наверху – мраморное изваяние воина (на рисунке – торс с отрубленными руками и головой). На обломке старой колонны Львов позаботился об увековечении своего имени. Там была высечена надпись, объясняющая значение самого камня, которая гласила: «Свидетель веков прошедших послужил Великой Екатерине к обретению исторической истины о царстве Тмутараканьском, найденный в 1793 г. атаманом Головатовым. Свидетельство его свету сообщил граф Пушкин. Из былия изверг Львов-Никольский в 1803 году при начальстве майора Васюренцева при пастырстве протоирея Павла Домешко». Зимой того же года Львов скончался. Попытка возвести этот памятник стала его последним архитектурным прожектом, который представлял собой простое нагромождение обломков. Памятник так и не был сооружён, и камни остались лежать в ограде церкви, а деталь с надписью хранится в Таманском музее. Львов пытался соорудить своеобразный вычурный ребус из камней и слов. Не случайно он написал фамилию Мусина-Пушкина (т. к. приставка Мусин происходит от татарского прозвища Муса) в усечённом виде, а свою – с прибавлением литературного псевдонима. У многих знатоков истории вызывает недоумение малозначительностью самой надписи на обломке, а также упоминание имени атамана Головатова, который на самом деле не имел отношение к находке камня. Видимо фамилия Розенберг как-то не вписывалась в эту патриотическую надпись.
В царствование Павла I вновь завели дело о камне, которое на месте вели таврический губернатор Жегулин и профессор Паллас. Эта высокая комиссия подтвердила подлинность камня. И уже Александр I своим указом повелел считать местоположение древней Тмутаракани на Тамани. После того как у мраморной плиты обрубили края до приемлемых размеров, камень был доставлен в С.-Петербург и удостоен места в Эрмитаже.
Со временем, в том числе и на основе надписи на Тмутараканском камне, была разработана палеография других древнерусских надписей, хотя специалисты, изучающие древнерусские тексты, имеют небезосновательные претензии к самому языку надписи. К примеру, русский историк М. П. Погодин писал: «В Эрмитаже опять посмотрел на Тмутороканский камень. Надпись как будто теперь иссечена и поневоле внушает сомнение. Такое сомнение возбуждало во мне отлично сохранившееся “ярославле сребро” в экземпляре графа Строгонова» (см. «Русский вестник», 1864, т. 10, март, стр. 379). Зимин А. А. в своём «Слове о полку Игореве» (работа была опубликована только в 2006 году) открыто обвинил графа в фальсификации. «Надпись на Тмутараканском камне (или её нижняя строка) могла быть сделана по распоряжению А. И. Мусина-Пушкина для доказательства существования на берегах Керченского пролива старинного русского княжества». Претензии имеются и к самой сажени как метрологической единице. Сравнение данных «Тмутараканского камня» с данными XIX века о ширине Керченского пролива приводит к заключению, что сажень при переводе в метрическую систему мер равна 142 см и в сажени 3 локтя. Против такого обычного для метрологической литературы вывода о сажени в древнерусском государстве категорически и убедительно возражает Б. А. Рыбаков. Во-первых, ширина Керченского пролива, по его совершенно справедливому мнению, за девять веков могла измениться. Во-вторых, в древности не встречается деление крупной единицы на 3 мелкие части. Особенностью древней метрологии является деление на 2, 4 и 8. Более мелкая единица получалась от последовательного деления пополам. Если измерение производилось веревкой, то складывание её пополам давало точные доли сажени. В-третьих, величина древних единиц длины определялась частями тела человека. Сажень в 142 см частями тела человека не может быть определена. Рыбаков высказывает предположение о других размерах сажени, в частности о той, которой измеряли Керченский пролив в 1068 году. Для определения размера тмутараканской сажени можно использовать не данные XIX в. о ширине Керченского пролива, а измерения, сделанные за 100 лет до князя Глеба. Сообщение о ширине Керченского пролива содержится в сочинении византийского императора X в. Константина Багрянородного «Как надо управлять империей». Константин Багрянородный указывает, что ширина Керченского пролива равна 18 милям. При переводе в метрическую систему мер это составляет, по расчёту Рыбакова, 21 199 м или 2 119 900 см. Если на основании этих данных определить размеры сажени, то получим: 2 119 900 / 14 000 = 151,42 = ок. 152 см.
Также непонятно, почему именно в этом году замёрз лёд в Керченском проливе? Примерно в VIII–XIII вв. климат повсеместно стал сравнительно тёплым. Одна из современных наук палеоклиматология говорит, что начало средних веков совпало с наступлением малого климатического оптимума, так называемого Архызского периода влажности и оледенения. Потепление климата в тот период привело к таянию ледников, отступлению полярных льдов и как следствие происходило переселение различных племён на 200–300 км к северу от уже освоенных территорий. Этот период можно назвать также периодом забытых географических открытий. Викинги в то время свободно плавали в Гренландию. Так, каменные пирамиды норманнов, служившие им ориентирами, обнаружены на 79° с. ш. на берегу пролива Смита. Ирландские монахи вследствие потепления в Северной Атлантике смогли впервые открыть Фарерские о-ва, Исландию и, как теперь предполагают, Америку. Наиболее тёплый период этого оптимума приходился на территории нашей страны как раз на 950–1200 годы. Это подтверждено пробами, взятыми современными учёными из векового льда в Гренландии. На эти годы также приходится пик солнечной активности (минимум образования радиоуглерода). Потепление раннего средневековья привело к уменьшению увлажнённости в Европе, свидетельства чего найдены в отложениях торфяников в Средней Европе. На Руси до конца X в. также были благоприятные климатические условия: редко случались неурожаи, не было очень суровых зим и сильных засух, был открыт и интенсивно использовался путь «из варяг в греки». Малый же ледниковый период был зафиксирован позже с XIII по XVII век.