Битва пророков
Шрифт:
– Двухмоторный «Харриер» уже полчаса не может выпустить шасси, возможно, он будет садиться на брюхо.
– Кто на борту?
– Офицер авиации ВМС Джордж Ларош. Он летит с женой и маленькой дочерью из Норфолка. У них нет парашютов!
– Свяжите меня с ним!
Когда связь была установлена, Майкл сказал:
– Мистер Ларош, сэр, говорит лейтенант морской авиации Беловски!
– Беловски? Тот самый рашн крейзи? Слушаю тебя, лейтенант!
– Откуда вы меня знаете?
– Кто же тебя не знает…
– Сэр, у меня есть парашют.
– Рад за тебя!
– Сэр, вы не поняли, я хочу его вам передать!
–
– Сэр, я уже неоднократно делал такой трюк, даже не с парашютом, а с человеком!
– Это как?
– Вы знаете, шоу «У безумцев получается все!»?
– Знаю.
– Так вот, сэр, моя партнерша, каскадер, выходила за борт на металлическом фале. Я постепенно стравливал фал специальной лебедкой, и она в воздухе пересаживалась на другой самолет, летящий сзади.
– Ну и что?
– Сэр, эта лебедка с поясом для партнерши у меня на борту!
– Беловски, я не один, нас тут трое.
– Сэр, я знаю! Я передам вам парашют, потом быстро возьму на земле еще два, взлечу и передам вам остальные!
– Ты и правда идиот, Беловски!
– Сэр, это – шанс!
– У меня топливо на исходе, я не продержусь так долго…
– Сэр, не будем терять времени! Я прикрепляю парашют к фалу и спускаю вам. Вы пристраиваетесь за мной и ловите! Самое главное – не зацепить его винтом!
– Не учи меня жить, птенец!
Ларош был опытным летчиком, поэтому ему без особого труда удалось схватить фал с парашютом.
– Сэр, у меня созрел новый план! – предложил Беловски.
– Говори, офицер!
– Пусть ваша жена пристегнется к поясу и выходит на крыло, а парашют останется у вас!
– Беловски, таким способом жены меня еще не покидали!
– Она вернется к вам, сэр!
После недолгих уговоров, которые были слышны в эфире и суть которых лучше не переводить, Ларош предложил жене последний аргумент: «Не хочешь ты, давай пояс мне, я сам пойду к русскому!» После чего дверца кабины открылась, и на крыло, вцепившись в нее, вышла молодая женщина.
– Сэр, уговорите вашу супругу отпустить дверцу, когда я начну ее поднимать. Я боюсь, что она пришвартует ваш «Харриер» ко мне! – кричал Майкл.
– Вот смотри, Беловски, женщины всегда так за меня цепляются…
– Не сомневаюсь, сэр! Но сделайте что-нибудь такое, чтобы она хлопнула наконец дверью и ушла!
– Это моя четвертая жена, лейтенант! И я ей все время говорил – если и ты хлопнешь дверью, то мне придется жениться еще раз!
– Сэр, придется вам самим ее бросить!
– Это как?
– Разожмите ей руки и в тот же момент спикируйте вниз!
– Черт побери, никогда еще щенок не учил меня бросать жен…
– С Богом, сэр!
«Харриер» резко провалился вниз и назад, женщина, повиснув в воздухе на тросе, заверещала так, что заглушила рев трех двигателей. Беловски включил привод лебедки и не спеша подтянул трепыхающуюся мисс Ларош к своему самолету. Теперь было важно заставить ее влезть на крыло и сесть в кабину. Этого Майкл опасался сильнее всего. Но женщина, увидев, что самолет уже совсем близко, как-то неожиданно успокоилась, проявила фантастическую прыть и через минуту таращила глаза уже в кабине.
Мистер Ларош все это время летел сзади. Когда он увидел, что его суженая благополучно спаслась, он отключил радио и развернул самолет в сторону океана. Как
Майклу ничего больше не оставалось, как молча сопровождать его самолет. Немного не долетая до линии берега, Ларош выпрыгнул из машины с парашютом за спиной и ребенком на груди. «Харриер» самостоятельно улетел куда-то в океан, а счастливый отец с дочерью благополучно приземлились на лазурную отмель.
На аэродроме Майкла уже ждала толпа репортеров с камерами, которых всегда полно во Флориде. Оказывается, это шоу в прямом эфире показывали сразу несколько каналов. Снимали не только с земли, но и с самолета, который тут же на взлетной полосе срочно наняла одна съемочная группа. Кроме того, старый пройдоха, диспетчер Джимми, за 500 долларов подключил микрофон телевизионщиков к рации, и шоу проходило с «живым» звуком!
Это была сенсация! Такого репортажа Америка не видела давно! Потом все каналы по нескольку раз прокрутили этот сюжет, обсуждали на многочисленных передачах и ток-шоу. Это было событие месяца. Имя Беловски опять взлетело до небес. На аэродроме мисс Ларош больше всех красовалась перед камерами, в сотый раз рассказывая, как ее спасал симпатичный лейтенант. А сам Ларош в это время невозмутимо купался со своей дочкой в море, пока за ним не прилетели сразу четыре вертолета. Один спасательный, второй полицейский и два телевизионщиков.
Когда его привезли на аэродром, где происходила спонтанная пресс-конференция диспетчера аэродрома Джимми и мисс Ларош, он вырвал Беловски из толпы журналистов и жен соседних миллионеров и дал мокрую визитку:
– Завтра позвони!
Больше он ничего не сказал, запихал жену и дочку в машину и с визгом резины умчался от растерявшихся журналистов.
Потом был жуткий месяц, во время которого Беловски рвали на части все, кому не лень, начиная от сопливых фанаток, дежуривших всю ночь у его дома, заканчивая первой леди Америки, женой Президента, которая пожелала лично познакомиться с героем и заставила супруга вручить ему орден. И даже его бывшая жена, надеясь восстановить отношения, принеслась на красном «Феррари» прямо к одной из телестудий с рабочей версией: «Когда я увидела его в опасности, я поняла, что люблю и буду любить его вечно!»
Зато через месяц Майкл уже занимал каюту на атомном ударном авианосце «Президент Клинтон», где 2-й эскадрильей командовал майор Ларош.
Но все это время его не покидало какое-то подлое чувство, как будто он делает что-то лишнее. Он не понимал, что именно в его жизни плохо, почему ему вся эта суета бесконечно безразлична и что еще он должен свершить, чтобы наконец это чувство прошло.
У него было много возможностей остаться на берегу, ему предлагали инструкторскую работу, так как он классный пилот, но он рвался в бой. Два года беспрерывных походов, вылетов, бомбежек в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливии, Турецком Курдистане. Он рисковал, совершал чудеса атак с воздуха, немыслимыми способами дразнил зенитные ракетные комплексы ПВО, выманивая у них в молоко весь боекомплект, а потом расстреливая их, уже беззащитных. Опасность на какое-то время будоражила его, но не надолго. Подлое сосущее чувство не проходило, а только обострялось. Озарение пришло в ледяных волнах за секунду до смерти. У него появилась цель, и проявился смысл. Чудны дела твои, Господи!