Битва пророков

Тырданов Иван

– Мою жалко, Беловски! А это чучело, – он опять ткнул жирным пальцем в уоррент-офицера, – что с головой, что без головы – никакой разницы!

– Сэр, поверьте, без головы он гораздо хуже смотрится...

– Беловски, не будь занудой! Мы имеем пару свободных дней и эту яхту в полном распоряжении. Наша задача – успеть воспользоваться всем, что в следующий раз мы получить никогда уже не сможем! – сказал он, запихивая в рот какой-то кусочек и блаженно жуя, продолжил:

– Я вот разделил меню на две части по триста блюд в каждой и собираюсь отведать его за два дня.

– Удачи, сэр! Не забудьте иногда посматривать

в зеркало, оно вам скажет, когда вы превратитесь в свинью.

– Не переживай за меня, Майкл, тут такие туалеты, что способны вычистить из тебя все свинские зачатки и можно опять приступать к обеду, как будто ты не ел три дня!

– Потрясающая удача выпала вам, сэр!

Он взял со стола ползущие к Бизону пару тарелок и сел с ними за маленький столик в углу. Бизон проводил его удивленным взглядом, пожал плечами, не глядя, опустил палец в очередной горшочек и заорал, тряся рукой:

– Черт побери! Сейчас должно быть холодное!

Бортовой оператор невозмутимым голосом ответила:

– Во-первых, сэр, два ваших холодных блюда только что взял лейтенант Беловски. Во-вторых, бортовой медик не рекомендует заказывать сразу восемнадцать блюд. В-третьих, на салфетке, подающейся с каждым блюдом, есть рекомендации о том, чем нужно есть данное блюдо – руками или приборами. И, в-четвертых, сэр, слезьте, пожалуйста, со стола, вы мешаете убирать посуду!

Время – стоять!

Наспех перекусив, Беловский хотел взять в руку стакан с соком, чтобы запить еду. Но стакан оказался как будто намертво приклеенным к столику. Михаил недоуменно повторил попытку взять стакан, ведь буквально несколько минут назад он сам его принес и поставил! Но стакан словно окаменел, даже сок в нем перестал колыхаться от качки. Из-за спины послышался голос Сани:

– Не пробуй его оторвать, он зафиксирован.

Беловский включил интернет-приемник, чтобы увидеть Саню.

– Оставь, Миш, приемник, я – здесь.

– Что??? – Он обернулся на голос и с мистическим ужасом увидел Саню в окружении нескольких человек в черно-синей форме. Только это был какой-то другой Саня, совсем не его сверстник, не молодой мужчина, а уже довольно зрелый, даже пожилой. – Ты – здесь? – Беловский вспомнил про временные скачки и неуверенно спросил: – Ты… вы… вы – сейчас?

– Да, я – здесь. Мы с тобой на «ты», Миш, не волнуйся. Детали обсудишь с Изволь. Вкратце поясню, что я действительно сейчас, то есть в настоящем. Именно в настоящем, так как его на самом деле во временном отрезке – нет. Изволь тебе говорила, что настоящее – это миг. А миг – это умозрительное понятие, измерить которое невозможно. Как точка в геометрии, ее на самом деле нет, она условна. Поэтому в этой точке, то есть в истинном настоящем, мы можем делать что угодно, встречаться где угодно, перемещаться куда угодно, не мешая и не изменяя течение времени. Для времени настоящее незаметно и не играет никакой роли. Настоящее существует отдельно от времени.

Беловский осмотрелся по сторонам: Палмер застыл, вставая с шезлонга, Бизон, лежа на спине, лил себе в рот какой-то напиток. Его струйка застыла, как будто сделавшись стеклянной. Все остановилось! За бортом остановилось море: волны, повесив в воздухе тысячи хрустальных брызг, замерли. Яхта застыла, накренясь от качки, птицы за бортом повисли голографическими модельками из зоопарка «Green Pease»,

даже музыка, звучащая до этого, замерла на одной ноте. Миша осторожно поднялся, неуверенно сделал несколько шагов по наклоненной палубе, обошел вокруг большой стол, где скульптурно валялся Бизон со струйкой напитка во рту. Он попытался взять одну крупную капельку, висящую в воздухе, но она не поддалась, как будто была намертво прикреплена в пространстве. Подошел к Палмеру, потрогал полы его халата, которые тоже оказались каменно-твердыми, как и все остальные предметы. Он ходил и трогал, щупал, прикасался, пока его удивление не было прервано голосом Сани:

– Все зафиксировано, Миша, специально для того, чтобы ничего не подвинуть во времени. У тебя не получится даже стряхнуть пепел с сигары Палмера.

Беловский посмотрел на сигару в зубах уоррент-офицера: дым от нее застыл в воздухе причудливой фигурой. Он попытался сдуть его, потом махнуть рукой, потом просто взять в руку, но дым оказался невообразимо твердым, как и все остальное. Михаил подумал: как же так, ведь дым уже в воздухе? Ведь он газообразный, внутри воздуха. Ведь он уже смешался с воздухом и скоро совсем исчезнет? Значит, и воздух, по идее, тоже должен окаменеть, ведь он тоже – материя? Но почему же я дышу, хожу в воздухе?

– Сань, а почему жидкости зафиксированы, а воздух нет?

– Специально для того, чтобы твой первый выход в Настоящее не был бы для тебя слишком шокирующим. Тебе оставили воздух и ощутимое пространство. Хотя можно было бы обойтись и без них. Время и пространство – это понятия существуют только для материи. Это необходимые условия ее существования. В принципе ты можешь не дышать – попробуй. Тебе сейчас не нужен воздух. Человек дышит с интервалом во времени, а мы сейчас вне времени, между прошлым и будущим, поэтому тебе понадобится кислород еще не скоро.

– Но мы же с тобой разговариваем, мы с тобой живем… И нам при этом не нужно дышать, не нужно есть, наши ткани не изнашиваются, а значит – не стареют, так?

– Так, Миша, я рад, что выбрал именно тебя, ты все схватываешь на лету!

– А если так, то почему же нельзя при помощи ваших технологий переместить сюда, в Настоящее, все человечество? Почему нельзя жить тут? Почему здесь только мы с тобой и с твоими ребятами? Почему нельзя взять Палмера или хотя бы Бизона?

– А вот это – самый главный вопрос. Перетащить сюда, в Настоящее, конечно, можно всех, кого угодно. Но это очень опасно для Настоящего. Здесь все так просто и доступно, что каждый подлец сможет такое накуролесить, что придется все начинать сначала.

– Что значит сначала?

– С Адама и Евы. Именно они первыми были лишены Настоящего, то есть бессмертия. Вместо него они получили неопределенное будущее, беспрерывно утекающее в прошлое. С тех пор для каждого кандидата в Настоящее существует тест, во время которого он должен доказать свою благонадежность, свою лояльность Настоящему. Только после этого человеку доверяют бессмертие.

– Тест – это земная жизнь?

– Да, жизнь. Это временной отрезок, испытательный срок. Ладно, Миш, я пришел не для того, чтобы посвящать тебя в наши технологии, для этого у тебя есть Изволь. Цель нашего визита: прием тебя в команду межвременного спецназа. Познакомься: это твои новые соратники. Они практически не выходят из Настоящего, они всегда в бою.