Битва рассказов 2013
Шрифт:
Илья Кирюхин— Виктор, спасибо на добром слове, оно, как известно, «и кошке приятно».
Егор Жигулин— Раз уж 5 туров закончились, победителя определит редакция. Судьи превращаются в болельщиков…
Александра Давыдова — Задание к финалу [18]
Условия сюжетные: в ходе повествования раскрыть две тайны 1)почему детей не пускали к реке? 2)что такого сделал Макс, что его наказали родители?
В
18
Авторский текст А. Давыдовой выделен курсивомв рассказах финалистов.
«Евразия»
Илья Кирюхин
Пьющий Шайтан
Ну, вот и все!
«Вот и все. Замыкается круг.
Корабли возвращаются в порт».
Всем, кто читал!
Всем, кто болел за участников конкурса!
Всем, кто судил!
Всем, кто писал, рисовал и пиарил!
Всем нам — обитателям мира Этногенеза!
Всем, всем, всем — СПАСИБО!
За радость творчества, за радость сопереживания, за чувство локтя и плеча!
Сколько помню себя, нам никогда не разрешали играть с рекой. Купаться — только под присмотром взрослых, щепочки и бумажные кораблики пускать — ни-ни, а уж о том, чтобы построить плот, и речи не было. Родители, казалось, делали всё, чтобы не дать нам полюбить воду. Меня возили на море, а соседский Макс — то вообще плавал по океану на огромном корабле, и рассказывал потом о синей воде, соленых брызгах и бескрайнем горизонте. Красота. Не то, что наша речка — грязная, серая, с покосившимися домиками на том берегу…
Поэтому мы очень удивились, когда Макс пришел во двор заплаканный, созвал всех и подговорил строить плот. Он всхлипывал и размазывал слезы кулаком по щекам. Из плотно сжатого кулака выглядывало что-то серебристое.
— Чего рыдаешь? — я сочувственно ткнул его в бок.
— Предки, — прошипел Макс. — Точнее, отец.
— Ремнем?
— Угу.
— Отомстил?
— Блесну утащил. Он ее хорошенько прятал, на антресолях…
— Максимка, да ты белены объелся, что ли? — Любка встряла, как всегда, некстати. Девчонка, да еще городская — что с нее взять.
— Почему белены?
— Да вон, у тебя глаз того… позеленел!
— И ч-чо? — Макс зло покосился на Любку, засунул блесну в карман
Любка — девчонка настырная, и это нам с Максом даже нравится, видимо, не сообразила, что может сейчас схлопотать в глаз, и еще ближе подошла к Максу.
— Ну-у блин! Макс, у тебя глаз опять синий… Как это у тебя получается?
— Да иди ты! — То ли боевой настрой у Макса прошел, то ли последствия порки «рассосались», его лицо приняло обычное сосредоточенное выражение. Он взял меня за рукав и отвел в сторону.
— Когда будешь готов свалить?
Я уж было хотел сказать по привычке: «Всегда готов!», но понял — вопрос серьезный и надо ответить «со всей ответственностью», поэтому спросил:
— У тебя план есть?
— У меня карта есть! — От слез не осталось и следа. Макс заговорщицки оглянулся и прошептал: «Я теперь все знаю. И про реку и про деревню ту, — он махнул на покосившиеся домики на другом берегу, — это радиация!»
— Да ладно, не гони! Сколько раз уж выясняли — до нас в 57-м ничего с «Маяка» не дошло. Наш поселок это облако не накрыло, всякий знает! Спроси у отца. — Сказал и поперхнулся, вспомнив, что сейчас Макс к отцу точно не пойдет. — Переселенцы-то из-под Кыштыма на том берегу жили.
— Жили-жили, да все и померли, — продолжил приятель. — Можешь не верить.
— Если у вас от меня секреты, так и не фиг было приглашать плот строить, — Любкин голос заставил обернуться. И очень вовремя, к нам подходили мои родители.
— Костик, что за плот? — Мамин голос не предвещал ничего хорошего. Я готов был прибить Любку за ее длинный язык. — Уж не на реку ли вы собрались?
— Марьмихална, — веснушчатое лицо рыжей девчонки приняло противное ябедливое выражение, — Костик сказал, что у вас книжка про Кон-Тики есть, но он не дает ее почитать.
Тень отца нависла над нами.
— Константин, не думал, что ты у меня такой куркуль. Уверен, это — в последний раз. — Он потрепал меня по голове, — пойдем, принесешь книжку Любе. Молодцы, что такие книги читаете.
Когда я вернулся с Туром Хейердалом подмышкой, Макс с Любкой уже живо что-то обсуждали.
— На, держи свою «Кон-Тики», — я протянул ей книгу.
— На фига она мне, я ее раза три читала, сам лучше почитай — суперская вещь.
— Кончай базар! — Макс дернул меня за рукав. — Любка предлагает строить плот из бутылок, которые свалены за их вагончиком.
Любкины родители — «зеленые», ну, в том смысле, что борются за экологию, приезжают в наш поселок уже третье лето. Воду из реки собирают, цветы засушивают. В их вагончике аппаратуры — как в фантастическом кино. Так вот, эти «ненормальные» воду из водопровода пить боятся и привозят двадцатилитровые бутыли с питьевой водой из города. За три года из этой тары целая гора выросла. Наши мужики пытались их для чего-нибудь приспособить, но горлышки больно широкие и закупоривать их несподручно.
— Так они же без пробок? Да и не устоишь на них, — не понял я.