Битва с богами
Шрифт:
Зато там есть Архимед. Вот он, в углу, рядом с опрокинутым на пол ящиком древнего телевизора «Сони-тринитрон». Привязан к стулу тонкими нейлоновыми веревками — порвать их невозможно, а при неловком движении они больно впиваются в кожу.
Мой друг живой!.. Но уже не жилец.
Рот его заклеен скотчем. На лице — кровавая полоса. Мочка уха отсечена.
Но это полбеды.
Живот — сплошное красное пятно. На полу нож с длинным выкидным лезвием. Никаких сомнений — мой приход прервал кровавую расправу.
Архимед
Я, насколько мог аккуратно, отклеил от его губ скотч.
— Ты… Чак. Ты… Я знал… Поздно…
— Ничего не поздно. Сейчас «Скорая» приедет. Подлатаем тебя, — попытался я его успокоить.
— Не… не выйдет…
— Выйдет.
— Я… ухожу… Возьми записи. Они не — должны…
— Какие записи.
— Тая… Записи… Дом… Тая…
На его глаза навернулись слезы.
— Больно… Они хотели… Я сам… На нож…
— Кто эти уроды?
— Зверь… Он зверь… Ангел Заката… Он главный… Найди… Убей…
Архимед вновь дернулся. По его телу прокатилась судорога. И он обмяк.
Все!
Я научился чувствовать этот момент — сколько раз при мне освобожденная от оков тела душа улетала в неведомые выси. Будто слабый ветер прошуршал.
— Эх, Пашка, как же ты так…
Я находился в квартире с тремя трупами.
И мне оставалось только осмотреть тела и квартиру в надежде найти тут что-то интересное. Устранить следы своего пребывания. И слинять.
И сделать это как можно быстрее.
Глава 4. Кровь и ложь
— Да смоет кровь лживый папский престол! — С этим громогласным кличем ворвался в католический храм Святой Марии на Луганской улице в Москве опрятно одетый мужчина. В стильном длинном плаще он напоминал бизнесмена средней руки, однако отстреливал прихожан, собравшихся на утреннюю мессу, методично и равнодушно, как Терминатор.
Сыпались отстрелянные гильзы. Щелкал затвор восьмизарядного помпового дробовика «ремингтон 870».
Люди падали на пол, прячась под скамьями, по углам храма, выбегали на улицу. Кто-то попытался остановить убийцу, но безуспешно.
Он продолжал уничтожать жертв. Когда кончились патроны к помповику, достал старый «ТТ» и опустошил магазин.
Выстрелы услышал проезжавший мимо наряд вневедомственной охраны.
Сотрудники полиции ворвались в храм.
Убийца только отщелкнул магазин «ТТ» и вставил новый. Высадил пулю в визжащую женщину, прикрывавшую своим телом онемевшую пятилетнюю девочку с большими белыми бантами в пышных волосах.
— Замри, урод! — заорал полицейский, вскидывая автомат.
Убийца развернулся и выстрелил в полицейского. Пуля царапнула шею стража порядка.
Ответная очередь смела убийцу.
— Да падет ложь, — были последние его — слова.
Место происшествия только начала
— Убийца не опознан…
— По версии следственных органов, теракт может быть звеном в цепи актов насилия в отношении представителей религиозных конфессий.
— Правоохранительные органы, похоже, самоустранились от раскрытия преступлений. Что ставит вопрос о результативности реформы правоохранительной системы, закончившейся лишь ростом государственных расходов.
И дальше в том же духе. Обычный стон и причитания. Обычные репортажи телевидения катастроф.
Куратор приглушил звук, оставив безмолвные фигуры кривляться перед телекамерами. Пошли кадры с машинами «Скорой помощи», трупами на полу храма.
— Плохо, — сказал Куратор. — «Правдолюбы» отметились по всем конфессиям.
— Толерантность на марше, — сказал я, прихлебывая крепкий кофе, приготовленный с помощью кофейного автомата, который пыхтел на кухне конспиративной квартиры. — Чтобы никому не обидно.
— Никак не могу понять, чего они хотят.
— Власти и денег, — пожал я плечами. — Обычным сумасшедшим такие масштабы не под силу.
— Верно. Но какие власть и деньги приобретешь, взрывая церкви?
— Трудно сказать.
— У них есть резоны. Есть цель. Есть план. И это только начало… Ты уверен, что твой покойный друг, как его, Сократ…
— Паша Архимед.
— Архимед имел какое-то отношение к «правдолюбам»?
— Не факт. Но похоже на него. Он был склонен к духовным поискам. И вполне мог прибиться к сектантам. Человек незаурядных способностей, он мог представлять интерес для нашего противника.
— И что случилось? Почему он начал подавать сигнал СОС?
— Скорее всего, протрезвел и понял, что попал в болото, которое затягивает его. И надеялся, наверное, на мою помощь. А я опоздал. Ненадолго — на считаные минуты. Но опоздал.
— Не надо только драмы и слез, — пренебрежительно отмахнулся Куратор, не выносивший сантиментов. — Что было, то прошло.
— Вы, как всегда, правы.
Он на самом деле прав. К чему лишние эмоции? Мне и раньше приходилось опаздывать. Терять друзей. И я никогда не размякал от этого, не садился на стакан. Воспринимал это внешне спокойно. Только еще одна гирька ложилась в груз на моей душе, который мне приходилось нести. И однажды этот груз может стать неподъемным.
— Похоже, он сбежал от них, — выдвинул я предположение. — Узнал что-то важное. Они настигли его. Порезы — это интенсивный допрос, чтобы выбить показания… Паша — он был упрямый. И никогда не сдавался, даже когда выхода не было. И дернулся, сам напоровшись на нож. Он всегда говорил, что есть вещи хуже смерти.