Битва с небесами (сборник)
Шрифт:
Вольф кивнул. Они отыскали столик в нише. Вольф опустил звуконепроницаемый экран и скривился от внезапной тишины.
– Чем плохо стареть — музыка становится все громче и громче.
– А все остальное — глуше и глуше, — согласился Кормак. — Значит, фокус в том, чтобы не стареть.
Перед ними ожило электронное меню. Вольф прочел, тронул сенсоры возле салата с улитками и шашлыка из лангустов с карри.
– Вина?
– Нет, — сказал Кормак. — Мне по старинке пива.
Вольф
– Джошуа, — осторожно сказал Кормак. — Иногда меня подмывает спросить…
– Валяй.
– Болтают, будто ты вырос среди эльяров. Это правда?
– Не совсем, — отвечал Джошуа. — Мои родители были дипломатами. Мы три года прожили на Сауросе. Потом началась война, и эльяры загнали нас в лагерь. — Он внимательно изучил винное меню, выбрал бренди, как утверждалось, земное.
Появился бокал, Вольф отхлебнул и состроил гримасу.
– Кому-то не мешало бы побывать на исторической родине, уточнить рецепт. Так вот, родители мои умерли, я сбежал. Федерация сочла меня ценным кадром. А война продолжалась.
– Что, по-твоему, случилось с эльярами?
– Они исчезли.
– Брось заливать. Миллионы, миллиарды, триллионы эльяров — чик, и нету? Я ведь тоже там был, помнишь? Куда, по-твоему, они делись?
– Не знаю.
– Они вернутся?
– Н-не думаю.
– Значит, мы положили десять лет и черт-те сколько народу, чтобы они спокойненько исчезли?.. За каким лешим они вообще затеяли эту долбаную войну?
Джошуа ответил не сразу:
– Они хотели того же, что и мы. Всю Галактику и еще два ярда. Думаю, двум свиньям в одном космосе не ужиться.
– Очень патриотично, — кивнул Кормак. — Извини. Мне показалось, тебе неприятно об этом говорить.
– Да нет, — сказал Вольф. — Просто я вообще не люблю говорить о войне.
– Так о чем бы ты хотел говорить?
Вольф задумался, потом улыбнулся:
– Ну, например, про ту рыженькую — не привиделась ли она мне?
Люк открылся, появилась еда. Некоторое время оба молча работали челюстями. Потом Кормак поднял глаза.
– Вот она снова. Может быть, сам спросишь?
– Может. Когда доем.
– Похоже, ей самой хочется что-то спросить.
Женщина подошла к кабинке и постучала. Вольф коснулся сенсорной клавиши, и в нишу ворвалась музыка:
Женщина улыбнулась и открыла рот. Вольф наклонился к ней.
– Джошуа! — Кормак навалился на стол, оттолкнул товарища. Луч бластера прошил кабинку и выжег дыру в дальней стене.
Вольф оказался зажат между столом и стеной.
Джошуа отбросил стол, ухватил ее за запястье. Женщина вскрикнула, выронила пистолет и отступила назад. В то же мгновение первый из нападавших выстрелил снова.
Луч угодил женщине в спину. Она осела набок. Вольф с пистолетом в руке выскочил из кабинки.
Нападавший был в другом конце зала. Он бежал к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.
Вольф упал на колено: свободная рука придерживает рукоятку, локоть едва упирается в ногу.
«Дыши… дыши… незыблемая твердь…»
Палец коснулся курка, пистолет выстрелил. Разряд ударил бегущего в бок, тот вскрикнул, ухватился за рану, потом обмяк и сполз по ступеням.
Все кричали и бегали. Кормак встал рядом с Вольфом. В руке его тоже был пистолет.
Вольф взглянул на женщину, увидел мертвый, удивленный взгляд. Прошел через зал, словно не замечая столпотворения, и пинком перевернул труп.
Нападавший был совсем юн, не старше женщины, которую по ошибке убил, худощавый, с пробивающейся бородкой. Не обращая внимания на хлещущую из раны кровь, Вольф быстро и привычно осмотрел тело.
Он не нашел никакого удостоверения личности, только во внутреннем кармане обнаружился затертый на сгибах листок. Вольф развернул и прочел:
Разыскивается Джошуа Вольф…
Он передал бумагу Кормаку, тот быстро скользнул по ней глазами.
– Кто-то не дочитал до слов «живым, живехоньким», — пропел владелец ремонтного дока. — Похоже, я плохо потер тот файл. Или новость, что ты здесь, как-то просочилась за пределы астероида.
В зале стояла мертвая тишина.
Вольф не чувствовал угрозы. Он спрятал пистолет. Через мгновение кто-то из женщин истерически рассмеялся, загудели голоса.
– Пошли ко мне, — сказал Кормак. — Со службой безопасности я улажу потом.
Вольф кивнул. Они быстро подошли к выходу. Вольф открыл дверь. Кормак шагнул в коридор и прижался к стене. В коридоре никого не было.
Вольф вышел за Кормаком.
– Сдается мне, — сказал он, — что нам и впрямь стоит поговорить о… дальнейшей маскировке.
По обыкновению непроницаемое лицо Джошуа Вольфа заполняло все три огромных экрана. Сам Джошуа сидел в кресле.
– Что-нибудь чувствуете?
– Нет.
Послышалось шипение, экраны помутнели. Лицо Вольфа окуталось газом, затем побелело, словно от инея. Через несколько мгновений оно начало раздуваться и краснеть, как будто его беспрерывно молотили невидимые кулаки.