Битва с Непознаваемой
Шрифт:
Глава 25
Триумф Непознаваемой
Для разговора последние участники последнего сражения 9-й Галактической войны выбрали каюту Всеволода на «Рамзесе Великом» — единственное место, где их заведомо не смогли бы подслушать никакие спецслужбы.
— Все понимаю, — отмахиваясь, произнес Андрей. — Но так нехорошо на душе!
— Рефлексия не поможет, — отрезал Чаклыбин. — Мы все сделали правильно. Выбор был примитивный: или мы, или нас. Не думаю, что ты хотел погибнуть сильнее, чем я. Против нас нет улик, запись мы отключили. Из оставшихся кадров ты смонтируешь
Вскочив со стула, Андрей перешел на нервный шепот:
— Да не сомневаюсь я. Конечно, мы правильно поступили. Но меня убивает, что мы — единственные, кто знает правду, — обречены всю жизнь молчать и никогда никому правду сказать не сможем!
— Это верно, придется потерпеть, — согласился писатель. — Или предпочитаешь объявить на всю Галактику, что мы с тобой, ради спасения собственных жизней, расстреляли всю верхушку Ломандара и крупнейших корпораций, а за компанию перебили полмиллиарда крыс? Конечно, мы можем сознаться, что Кордо умер за четырнадцать минут до последнего залпа, и твоя совесть будет спокойна. Только подумай — кого после этих признаний объявят величайшими преступниками всех времен и народов? Ломы наверняка потребуют выдать нас на расправу, а то и вовсе объявят войну человечеству.
Андрей сел, опустив голову, и сказал убитым голосом:
— Говорю же — все понимаю. Только тошно, что придется врать. И это после того, как орал на каждом углу: дескать, напишу всю правду, без вранья.
— А ты не ври, — посоветовал Чаклыбин. — Кордо умирал, но восстановил справедливость по своим понятиям. После смерти кабтейлунка я выпил гамма-эмпатизатор, робот признал во мне Кордо и, прекратив огонь, увел корабль из системы Бсархада.
На самом деле случилось немного иначе: компьютерный мозг хор-барикаха слушался бы человека даже без нейростимулятора, поскольку Ваглайч успел отдать приказ, включивший обоих людей в перечень гуманоидов, допущенных к управлению кораблем. Именно поэтому Чаклыбин перестал имитировать кабтейлунка и вызвал в себе образ Джангархана.
— Верно. Даже не придется врать — лишь умолчать о малозначительных обстоятельствах. Все историки так поступают… — Андрей нервно рассмеялся. — Или я не историк?
— Вот именно, — с воодушевлением подхватил обрадованный Всеволод. — Будем скромнее: не стоит преувеличивать собственную роль в глобальных процессах. Перед тобой грандиозная задача — рассказать о действительно важных событиях, раскрыть грязные тайны поджигателей галактической мясорубки, очистить от лжи образы Кордо и Порфирия.
— Конечно, ты прав, упоминать нашу роль было бы величайшей нескромностью. К тому же никто не поверил бы: ведь запись в эти минуты не велась, и я смогу скомпоновать прекрасный фильм из файлов моего и твоего видеофона. — Андрей встал и потянулся за пиджаком. — Спасибо, ты сумел убедить меня в том, что я принял правильное решение.
— Для того и существуют друзья…
По-дружески ткнув его кулаком в бок, писатель тоже надел пиджак и подтянул узел галстука. Время поджимало — их ждали в городе.
Они вышли из катера, стоявшего на плитах космодрома в секторе малотоннажных кораблей. В небе медленно плыл завершавший посадку транспорт, в котором Андрей узнал «Принцессу» — корабль Виктории. Рыжая малость обалдела, узнав, что любимый встречает
Освоение планеты началось по-настоящему лишь в прошлом году, работали всего четыре канала. По новостям передавали, что Красная Башня потребовала от земных представительств «Прусло Кромо» и «Жескеч» открыть архивные документы, связанные с развязыванием войны и убийством Енисейского. Кларисса Латунная заявила, что атака Кордо на Бсархад является абсолютно аморальной, тогда как уничтожение ломами планеты Лорсавойль было вызвано военной необходимостью. Народные волнения в Федерации Кьелтарогга принимают массовый характер, оппозиция требует досрочных перевыборов парламента. Но главной новостью оставались, безусловно, похороны кабтейлунка. Уничтожение штаб-квартир крупнейших корпораций вызвало финансовый хаос, поставив на грань катастрофы большинство стран, вовлеченных в процессы галактизации.
— Ой, смотри, президент, — тихонько вскрикнула Виктория, прижавшись к плечу Андрея. — Когда нас подпустят к гробу?
Мимо саркофага медленно прошли Франтишек Таймер и Дино Кальмар, глава правительства и министры, военачальники, делегация 12-й Империи, губернаторы ближних планет. Официальные представители Кьелтарогга не прибыли на церемонию, но много тарогов и шерлонов прилетели как частные лица. Был среди них и Вокто Ксодраан.
— Он не подойдет, — сказал Чаклыбин. — И я тоже. Мы запомнили Кордо живым и не сможем смотреть на мертвеца.
Андрей молча кивнул, вспоминая любезного лохматого «старика», внезапно превратившегося в безжалостного демона возмездия. Кабтейлунк, дравшийся до последней капли утекавшей жизни, не имел ничего общего с нагромождением разлагающихся биологических молекул, по которым перестали циркулировать биотоки.
Высшее руководство встало в почетный караул, и к саркофагу подходили рядовые жители Горменгаста, прибывшие с разных континентов. Виктория, не удержавшись, все-таки пробилась в очередь, а Чаклыбин с Андреем отошли к окну. Здесь их и нашли Вокто с супругой. Обняв людей, тарог заговорил, от волнения путаясь и глотая слова:
— Там я должен был оказаться… Наш корабль уже приблизился, мы надели скафандры… Но я не мог представить, что мы видим хор-бариках, просто не знали, что такие корабли были построены… Все сведения погибли вместе с Лорсавойль… Вдруг появился фрегат ломов, приказал остановиться, мы врубили двигатели, ушли в гипер… они стреляли вдогонку…
— Ваш экспедиционный корабль помог экипажу хор-барикаха заморочить ломов, — утешил его Всеволод. — Они быстро сориентировались и придумали легенду, будто прилетели с твоей экспедицией.
— Какие тароги! — восхищенно прошептал Вокто. — Ну почему я не успел сделать того шага!
Продолжение разговора пришлось отложить — плотной толпой подошли люди в парадных мундирах.
После омоложения маршал Ариэль Копф выглядел как бы не моложе своего внука. Рядом слепили блеском орденов другие генералы и адмиралы. Андрей узнал немногих, но все знали его, пожимали руку и благодарили за восстановление справедливости. Разумеется, они имели в виду историческую справедливость, а не ту, которую восстановил в последней битве Кордо.