Битва с Непознаваемой
Шрифт:
Оставалось не так уж много вариантов. Сверхдальние бомбардировщики находились под строжайшим взаимным контролем, у ломов боеприпасов такого типа быть не могло. Фирма-производитель «Дарежиц и сыновья» поставляла такие бомбы только своей, то есть имперской армии, людям, ломам и тарогам. Имперских и человеческих носителей возле Глешнеке не появлялось, заподозрить коммерческих транспортников-ломов в фанатизме камикадзе было трудно. Оставалось признать, что победители правы: тароги сбросили на своих же сограждан закупленные в 12-й Империи боеприпасы.
Судьба самой планеты Глешнеке никого особенно не интересовала. Между тем,
— Боюсь я фактов, вопиющих о собственной неопровержимости, — проворчал Чаклыбин.
Странно посмотрев на писателя, Тариэль изрек:
— История непредсказуема. Никогда не знаешь, какой факт откроется в самый неподходящий день. Никто ведь не сомневается, что преступный кабтейлунк издал несколько чудовищных директив, предписывающих запредельный ксеноцид негуманоидов. Никто не сомневается, что президент Енисейский коварно стравил соседей, а сам выжидал удобной минуты, чтобы послать орду варваров на добивание обессилевших нелюдей.
— Как раз на сей счет имеются сомнения, — возразил Андрей. — Причем обоснованные.
Взгляд лже-доктора скользнул по аспиранту и воткнулся в переборку между гостями. Лицо контрразведчика стало мрачным. Переводя дыхание чуточку шумнее, чем требовала нормальная работа легких, он проговорил негромко:
— Общую историю я, признаюсь, изучал не слишком основательно, зато в нашей ведомственной школе пришлось пройти курс, который не преподают в университетах, — история спецслужб и секретных операций. Когда я читал учебник, возникло впечатление, будто история наших ведомств — это бесконечные шеренги старинных и новых шкафов, под завязку набитых скелетами. Теперь вот послушал вас и понял: вся история такая — нет разницы между историей шпионажа, новейшего времени, древнегалактической…
— Ты не открыл Америки. — Андрей надеялся, что горькая правда не огорчит лже-доктора. — Даже велосипеда не изобрел. Историки догадались об этом очень давно. Скажу по секрету, даже некоторые мирные жители, не имеющие диплома истфака, догадываются. А к чему ты вспомнил о скелетах?
— Шутник, — фыркнул Гагиев, шевеля двумя пальчиками «птичку» планшета. — Держи скелет. Дарю.
Перед историком засветился текстовый файл на неизвестном языке. Кажется, документ, написанный на ресовском алфавите. Посмотрев на изображение, майор извинился, пощелкал «птичкой» — и появился перевод на земной язык. Андрей охал, чувствуя головокружение, сердцебиение, прилив адреналина и тому подобные признаки нездорового возбуждения.
Программа-переводчик в планшете Гагиева сработала виртуозно — даже даты, проставленные по летосчислению Ломандара, превратились в день-месяц-год земного календаря. Капитан грузо-пассажирского лайнера, название которого можно перевести как «Любимый цветок» или «Прелестный бутон», докладывал в штаб-квартиру торгово-транспортного концерна «Звездные магистрали», что все 18 единиц особого груза сброшены в открытом космосе на дистанции 0,103 световых года от Глешнеке, причем военных кораблей варваров поблизости не было, так что мероприятие проведено незаметно.
Число 18 играло в тарогской нумерологии особый, почти мистический смысл — любимое число кабтейлунка. Ровно столько ядерных боеприпасов поразили Глешнеке. Поморщившись, Андрей презрительно вынес вердикт:
— Фальшивка. Сам сварганил?
— Почему
— Очевидно… — Историк даже зевнул. — Почему командир ломского корабля пишет рапорт в имперскую фирму на ресовском языке? Грубо сработано.
— Очень грубо и прямолинейно, — поддержал друга Всеволод. — Слишком откровенно подталкивает к мысли: дескать, завербованные ресами ломы сбросили вдали от планеты самонаводящиеся снаряды, которые на следующий день включили движки, разогнались до сверхсвета и бабахнули по мирно спящему Глешнеке. Никто не поверит.
Печально покивав, контрразведчик произнес долгий монолог общефилософского звучания. Мы привыкли к простым и как будто логичным представлениям об устройстве окружающего нас мира, говорил майор. Нам приятно думать, что мы — умные, добрые, полные взаимной любви существа, что Вселенная базируется на мудрых примитивных принципах вроде закона Ома, тогда как все беды происходят от злобных искусственных образований вроде государств, и особенно — от спецслужб, вечно строящих коварные козни. Поэтому большинство обывателей убеждено, что мировая политика — это нечистоплотная игра двух десятков больших и малых стран, в кильватере которых дрейфуют полсотни карликов. И если случаются войны, то вина ложится на вредных политиков, не пожелавших договориться или продавшихся врагу. Поэтому неграмотное большинство, пытаясь в рамках примитивной модели объяснить сложнейшие процессы, приходит к идиотским выводам, ужасно далеким от реальности.
— Есть такое мнение, — признал Андрей. — Но зачем ты говоришь это нам? Мы-то понимаем, что кроме президентских психозов есть еще объективные причины, есть экономические интересы, есть этнические конфликты, есть идеологическое…
— А еще есть трансгалактические корпорации, — повысив голос, прервал его майор. — Неверно называть «Бутон» кораблем Ломандара. Лайнер был приписан к периферийному ломскому порту, но принадлежал концерну «Звездные магистрали». В экипаже мы найдем представителей дюжины самых разных рас, причем командир был ресом, поэтому и составил рапорт на своем родном языке. Что касается фирмы — производителя боеприпасов, то «Дарежиц и сыновья» действительно держала головной офис в имперской столице, но заводы строила на слаборазвитых окраинах.
Начавший догадываться Андрей неуверенно попытался продолжить:
— Оружейная фирма передала бомбы транспортному концерну… Так? Но зачем?
— На самом деле все просто, — сообщил контрразведчик. — Очень просто, если знать маленький секрет, который нам удалось раскрыть совсем недавно… Дело в том, что «Дарежиц и сыновья», «Звездные магистрали» и еще много разных компаний входят в гиперхолдинг «Прусло Кромо», который творит свою политику, не считаясь с интересами даже самых великих сверхдержав.
Разговоры про подобные тайны политического закулисья ходили давно и упорно. Андрей скорее поверил бы во влияние гигантских корпораций, чем в фольклор о всемогущем Альтаирском клубе. Однако побасенки Гагиева звучали неубедительно. Заметивший слабое место Чаклыбин осведомился, опередив Андрея:
— Хорошо, что тебя не слышит Жюльена, — вот было бы избиение младенцев… Какой смысл этой фирме бомбить планету?
— Поставим вопрос иначе, — предложил контрразведчик. — Кому была выгодна провокация, развязавшая войну между странами, начинавшими мирный процесс?