Битва самцов
Шрифт:
Услышав такое, мои глаза округлились, а внутри поднялась волна ярости. Да как он смеет? Дёрнулась вперёд, но Вон оттянул меня назад, обхватил талию руками – обнял так, как обнимают своих возлюбленных. Я не видела его лица, но по голосу поняла, что он улыбается.
– Чит – мой друг. А друзья должны быть рядом в нужный момент.
– А мне показалось, что тебе абсолютно наплевать на неё. Чит дрался с такой злостью, будто она принадлежит ему.
– Подбери свои слюни, Тэён, – из уст Вона имя звучало слитно, без чёткого «хэ». – Иди, куда шёл подобру-поздорову.
Дальше они перешли на корейский
– Долго я ещё буду скрывать, что Чит – мой муж? Нас могут неправильно понять.
Вон больше не улыбался, подошёл ко мне и убрал непослушные золотые пряди за уши. Мне показалось, что он сделал это неосознанно, мыслями он был словно не со мной.
– Ты притягиваешь мужчин, Элора. Будь осторожна. А за ответом иди к своему мужу.
~~~
Читтапон приехал рано утром в четверг, когда я ещё спала. Он разбудил меня лёгким поцелуем в щёку. Я приоткрыла глаза, но он уже вышел из комнаты, а я продолжила спать, решив, что мне это приснилось.
Часов в десять я вышла к завтраку, но ела в гордом одиночестве. Удалось выяснить у Чиа, что Читтапон уехал на работу. Мне вдруг стало так грустно, что плакать захотелось. Неужели я соскучилась? Нет. Я предпочитала думать, что Чит – единственный человек, с кем я могу поговорить здесь. Мне всего лишь одиноко. И всё же дала волю чувствам, проревев в комнате до самого обеда. Потом я долго лежала на кровати, глядя заплаканными глазами в окно. В один момент я бросила взгляд на комод и вдруг заметила голубого цвета золотинку. Подойдя ближе, я поняла, что Чит оставил мне подарок. Не знаю почему, но вдруг слёзы покатились из глаз. Я села на кровать и развернула подарок.
Внутри я обнаружила узорчатый футлярчик в китайском стиле, похожий на кошелёк, но чересчур маленький, чтобы можно было положить туда монеты. Я открыла его и увидела флакон. Это были духи, которые просто потрясающе пахли. Обрадовавшись подарку, я немедленно побрызгала ими шею за ушами и запястья. Как он смог узнать, что это мой любимый запах? Как он вообще смог изучить меня за такое короткое время? Поступки Читтапона всё больше и больше нравились мне. Я больше не испытывала к нему ненависти, и обида куда-то испарилась. Всё, чего мне хотелось на данный момент – увидеть его.
Я бродила по дому без дела, изводила себя разными думками. Я могла бы позвонить, но знала, что разговор выйдет сухим. Не того желало сердце Элоры Бессон.
Утомившись, я устроилась в кресле-качели на верхней террасе. Всего пара часов отделяла меня от встречи с мужем, когда я уснула. Очнувшись, я обнаружила на себе плед. Первая мысль была, что его принёс Чит. Вряд ли кто-то из служанок станет проявлять такую заботу. На улице давно стемнело, в воздухе летали мелкие насекомые, жужжа под ухом. Их присутствие заставило меня подняться, пойти к себе в комнату и умыться. А потом я уже набралась смелости разыскать Читтапона. Я чувствовала, что он дома.
Много времени на поиски у меня не ушло. Уже на лестнице я услышала музыку. Довольно ритмичная мелодия доносилась из комнаты с зеркалами. Улыбнулась. Всё ясно. Чит занимается хореографией.
Я вошла и остановилась рядом с ним. Чит сразу заметил меня, но не встал, хотя я в какой-то степени этого ожидала. Он долго изучал меня взглядом.
– Иногда мне жаль, что ты не кореянка.
– Почему?
– Потому что у кореянок есть свой интересный стереотип. А выглядит этот образ примерно так: девушка почтительна и вежлива со своим супругом, беспрекословно выполняет пожелания мужа, не смотрит мужчине в глаза, очень скромно одевается и при этом выглядит невероятно красивой и женственной.
У меня едва не отвисла челюсть. На что он сейчас намекает?
– Ну, прости, если не оправдала твоих надежд и ожиданий. Я, знаешь ли, замуж за тебя не собиралась. А если забыл, могу напомнить…
Я говорила несколько раздраженно. Читтапон в один момент оказался на ногах, быстро подошёл и прижал меня к зеркалу, заставив замолчать. Он смотрел на мои губы, и выглядело это чересчур сексуально. У меня сбилось дыхание, своими действиями он воспламенил во мне желание.
– Думаешь, я не хотел бы прекратить это безумие? Не понимаю, как ты смогла за одно мгновение украсть у меня сердце, – томно шептал он, тем временем его руки исследовали мою талию, затем двинулись вверх, едва касаясь пальцами. – Ты не кореянка. Ты смотришь в мои глаза, привораживая, заколдовывая всё сильнее. Почтения от тебя, конечно же, я не добьюсь, как и полного повиновения. Но я и не хочу.
Чит отвёл мои руки в стороны, прижал их к холодному зеркалу и принялся целовать шею, сопровождая поцелуи тихим шёпотом:
– Мне нравится эта борьба. Она меня заводит, придаёт сил.
– Что будет, когда я перестану сопротивляться? Что будет, когда я перестану придавать тебе сил?
Он снова посмотрел мне в глаза. Челка упала на его лоб, мне так хотелось убрать ее, но руки были крепко зажаты.
– А такой день настанет?
– Разве не ты мне постоянно об этом говоришь, Чит? «Однажды ты полюбишь меня» – не твои слова? – Он приблизил свои губы к моим, но не целовал, а просто дышал на них, изводя меня, дразня и словно издеваясь. Я постоянно запиналась, потому что сосредоточилась на своих ощущениях. – Ты… ты мог бы просто переспать со мной тогда. Наверно, мне пришлось бы согласиться. Почему такая мера?
Он негромко посмеялся, прижался крепче своим телом к моему. Не отпуская запястья, поднял мои руки над головой и теперь я не могла пошевелиться, распластавшись по зеркалу в полной доступности для его действий.
– Одна ночь или много ночей – чувствуешь разницу? – произнёс он на ухо.
Его губы нежно ласкали мою щеку, шею, подбородок… в какой-то момент он добрался до ложбинки моих грудей и принялся целовать. Я неосознанно выдохнула, понимая, что утратила способность думать. Я уже готова молить его о поцелуе в губы. Почему он не делает этого?