Битва вечной ночи
Шрифт:
И в самый разгар всей этой красоты Ашалинда с Ангаваром вернулись в суету и кипение Каэрмелора.
На каминной решетке мраморного камина жарко пылали длинные сосновые поленья и шишки. Стены комнаты лучились слабым золотистым светом — этот эффект создавался благодаря тому, что в краске была примесь хрома. На фоне этого блеска особенно ярко выделялась потрясающая красота гобеленов. На узорчатом ковре перед камином развалились две гончие в рубиновых ошейниках. Рядом, на низеньком инкрустированном столике лежала шахматная доска. Фигурки
Перед входом стоял навытяжку лакей с шелковой подушечкой в руках. Примостившийся на высоком табурете музыкант мечтательно перебирал струны огромной золоченой арфы, с которых замороженными слезами солнца срывались звонкие ноты. Ибо здесь, в этой солнечной комнате, находился сейчас молодой государь — а его повсюду сопровождала музыка.
Вивиана с Кейтри тихонько перешептывались в нише окна, склоняясь над вышивкой. Эдвард коротким, рассеянным жестом, точно отмахиваясь от докучливой мошкары, разрешил им сидеть в его присутствии. Розовое сияние обрисовывало застенчивые силуэты обеих девушек. Небо за окном было рассечено напополам линией створок, как перезрелая хурма. В окно струились красные лучи заката, длинные рубиновые кристаллы. Некоронованный Король-Император Эдвард стоял, опираясь локтем на каминную полку, и с мрачным видом водил носком башмака по железному пруту решетки. Рядом стояла Ашалинда.
— Прошу вас, Эдвард, взгляните, — говорила она. — Как по-вашему, придется ли это по вкусу моего господину?
Эдвард поглядел на маленький сверкающий кружок у нее на ладони и, зажав между большим и указательным пальцем, поднес к глазам, чтобы рассмотреть поближе. По внешней стороне золотого ободка тянулся искусно сработанный узор: переплетающиеся перья орла и морской птицы. На внутренней стороне было выгравировано: «Я тебя люблю».
— Все здесь исполнено благородства, — вынес вердикт юный Король-Император. — Превосходная работа. Впрочем, чего еще ждать от королевского золотых дел мастера?
— Я дала ему на переплавку весь белый птичий браслет, — пояснила Ашалинда, касаясь руки в том месте, где запястье обычно обвивало старинное украшение. — «Это золото лишь двенадцати каратов, — сказал он мне. — Когда я его очищу, металла останется гораздо меньше». «Но на кольцо-то хватит?» — спросила я. «Тютелька в тютельку», — ответил он.
— Но ваш браслет! — запротестовал отпрыск Д'Арманкортов, возвращая кольцо девушке. — Не вы ли рассказывали, что это подарок вашего отца?
Ашалинда спрятала кольцо в зеленый бархатный мешочек, затягивающийся золотой ленточкой.
— Да. Но понимаете, Эдвард, это единственное мое достояние, подаренное мне не моим господином. Отец не пожалел бы о моем решении. Для меня ценность этого браслета во много раз превышает его номинальную стоимость. И я хотела в знак наших обетов подарить моему нареченному что-нибудь очень-очень редкое. И это ведь не просто так кольцо, а с секретом. В него вплавлены три моих волоска.
— Как
Арфа умолкла. В комнате воцарилась непривычная тишина.
— Играй, — бросил юный король через плечо.
Руки музыканта немедленно снова пришли в движение.
— Ваш день рождения приближается слишком быстро, — сказала Ашалинда, пытаясь веселыми словами рассеять неловкость. — Стать Королем-Императором в день шестнадцатилетия — для вас это и вправду судьбоносный день.
И в самом, деле! — думала она. — Мне и самой всего лишь семнадцать. Нас разделяет не так уж и много лет. А может быть, целая тысяча…
— Вы уже видели последние подарки? — торопливо продолжила она, надеясь непринужденной беседой разгладить его нахмуренный лоб. — Их так много, что часть пришлось сложить на чердаке.
— Все кругом так щедры, — пробормотал он. — Кстати, вот сейчас, пока мы тут разговариваем, во дворец уже везут мой подарок для вас. Этого Ангавар еще вам не дарил.
— Что это? Пожалуйста, скажите!
— Подарок, который вам больше всего подходит. Зеркало.
Девушка невольно ахнула и, стараясь скрыть это, тут же кашлянула в ладошку. Что-то в тоне молодого человека, в том, как он бросил на нее один короткий быстрый взгляд и тут же опустил голову, наводило на мысль: здесь скрыт какой-то тайный смысл. Но Эдвард тут же отвернулся.
— Ой, вон он! — взвизгнула Вивиана, роняя вышивку и показывая в окно.
Они с Кейтри вытянули шеи, пытаясь выглянуть во двор, по которому шагал рослый капитан Королевской гвардии. Он поднял взор и, хмуро улыбнувшись, отдал девушка честь.
— Ты выронила сердце в окошко, Виви, — улыбнулась Ашалинда. — Если хочешь, можешь пойти поискать его, но только чур по лестнице.
— Правда? Можно?
— Конечно! И тебе, Кейтри, тоже.
Девушки изящно присели в реверансах и вышли. В тот же миг в чертог вошел паж в королевской ливрее и опустился перед Эдвардом на одно колено.
— Говори, — отрывисто велел молодой человек.
— Ваше императорское высочество, я принес вам приветствия от леди Розамунды Роксбургской. Она ожидает в приемной.
— Благодарю, Грифлет. Я скоро пошлю за ней. — Эдвард взмахом руки отослал пажа. — Скоро.
— Прошу извинить меня, Эдвард, — промолвила Ашалинда, сжимая зеленый бархатный мешочек. — Мне необходимо заняться кое-какими неотложными делами.
Она присела в реверансе.
— Королевы не делают реверансов, — сказал Эдвард почти грубо.
К щекам девушки прилила кровь.
— Я еще не королева. Покамест вы мой Король-Император, мой государь.
Он ничего не ответил, а лишь кивнул и поцеловал руку Ашалинды. Когда она вышла, юноша снова повернулся к камину.
Спустившись по спиральной лестнице, Ашалинда оказалась в темном холле. Звуки ее шагов отдавались тихим эхом, что было довольно странно, учитывая, что деревянный пол устилали толстые ковры. Эхо внезапно замедлилось, хотя Ашалинда не умеряла шаг. Девушка остановилось. Она чуяла рядом что-то неуловимо знакомое.