Битва во мгле
Шрифт:
– Что? Вы вскрывали череп жены Жереса без ее на то разрешения?
– Во-первых, как выяснилось, она ему не жена. Во-вторых, это не так ужасно, как вы себе это на Земле представляете. И в-третьих, до этого не дошло.
«Ф-фух, – облегченно вздохнул разведчик. – Не хватало еще по этому поводу объясняться с майором».
– Ты не хочешь спросить, почему мы не провели операцию?
– Хочу. Почему?
– Потому, что это уже кто-то сделал до нас.
– Что ты хочешь этим сказать? – Заинтригованный Марк уставился на Дэю.
Вместо ответа она покопалась в кипе бумаг и подала ему большой голографический
– Вот это? – Грабовский был разочарован. – Да этому рубцу сто лет! Катрин, наверное, еще в детстве стукнулась головой о дверцу кухонного шкафа.
– Все может быть, но тем не менее мы не рискнули без предварительной подготовки соваться в мозг, ведь шрам находится точно над интересующей нас зоной.
Окончание рассказа заставило Марка призадуматься.
– Какая-то идиотская история! Интересно, почему ты считаешь, что руководителю службы безопасности необходимо знать ее тонкости?
– Не знаю, имеет ли состояние доктора Рене отношение ко всем тем тайнам, которые окружают нашу экспедицию, или нет, – Дэя серьезно посмотрела в глаза Грабовскому, – но ты должен знать, что среди нас находится человек, который перенес какую-то тяжелую травму и способный полностью потерять контроль над собой.
– Спасибо… – Лейтенант почесал затылок. – Но ты же выписала ее из лазарета?
– А что мне оставалось делать? Проблема оказалась куда серьезней, чем я думала, а неделя, отведенная Жересом, уже истекла. Да и лазарета, как видишь, уже нет. Оборудование упаковано и отправлено на орбиту.
– Все равно тебе придется что-то сказать майору. Он ждет.
– Разумеется, однако часть работы я все же выполнила. Порывшись в памяти Катрин, мне удалось отыскать ряд болезненных для нее воспоминаний. Все они относились к одному периоду и вызывали у пациентки истерику, граничащую с паникой.
– Их возможно просмотреть? – В сердце лейтенанта затеплилась надежда.
– Теоретически да.
– Ты это сделала?
Подобный вопрос привел Дэю в ужас.
– Существует медицинская этика, запрещающая нам вторгаться в личные воспоминания пациентов. – Лурийка категорично вздернула подбородок. – Я стерла их, не читая. Таким образом, думаю, мне удалось избавить Катрин от ночных кошмаров.
– М-м-м… – Марк зарычал от гнева. – Когда же ты, наконец, поймешь! Война имеет свою правду и свою этику! Все те сведения, которые ты с такой легкостью выбросила в мусорную корзину, могли существенно помочь нам или даже изменить ход всей кампании.
Соображая, что еще можно предпринять, Грабовский замолчал и нахохлился подобно продрогшему воробью.
– Ну извини. – Доктор подкралась сзади и нежно запустила пальцы в густую шевелюру землянина. – Мне тяжело привыкать к законам, по которым живут люди.
– Ладно, я вместо тебя поговорю с Жересом. – Марк высвободился и резким движением поднялся на ноги. – Постараюсь уговорить его продолжить изучение мозга Катрин.
– Для этого совсем необязательно обращаться к майору. – Дэя не позволила лейтенанту уйти.
– Не понимаю, о чем ты говоришь?
Выдерживая паузу, доктор торжественно приблизилась к слиту. Скормив машине плоский
– Что это? – Грабовский был поражен достоверностью изображения.
– Продукт передовых технологий. Мы использовали еще один замечательный аппарат, который, как и биоволновой спектральный томограф, хранился в запасниках «Трокстера». Нам удалось полностью скопировать содержимое черепной коробки доктора Рене. Это точная модель, воспроизводящая биологические, физические, химические и прочие свойства исходного материала. – Дэя провела рукой рядом с изображением. – С его помощью можно до последней клеточки восстановить мозг донора.
Глядя на живописную анатомическую картину, Марку стало не по себе. Кто знает, задержись они еще денек-другой на Земле, и какие-нибудь мерзкие монстры могли вот точно так же глазеть на его извилины. Лейтенант попытался отогнать малоприятную мысль и поинтересовался:
– И где же тот самый аномальный участок? Что-то я не вижу никаких внешних изменений.
– В том-то и странность. Создается впечатление, что нормальные клетки человеческого мозга подменили на другие, принадлежащие абсолютно иному виду. Самое удивительное, что замена произведена не подряд, а выборочно, повинуясь какой-то странной схеме.
– Это можно как-то проиллюстрировать?
– Конечно. – Дэя принялась за работу. – Что мы делали бы без спектрального томографа! Но и ему пришлось попыхтеть, исследуя каждую клетку в аномальной зоне.
Марк ждал. Он надеялся увидеть скопление светящихся точек, которые, подобно муравьям, спешили сконцентрироваться в одном месте.
– Получилось! – Вслед за словами доктора алые огоньки расцветили небольшую затылочную область.
– Вот это да! – только и смог вымолвить Марк.
Его глазам предстал не полный хаос, а строгая упорядоченность и симметрия. Огненные светлячки складывались в четкие линии, которые, в свою очередь, образовывали множество многоугольников, окружностей и спиралей. Комбинация этих фигур давала замысловатую звезду, внутренность которой заполнял асимметричный геометрический орнамент.
Грабовский, как завороженный, смотрел на огненное клеймо. Он мог поклясться, что уже видел его когда-то. Что-то пугающее, дикое и первобытное ассоциировалось с этим рисунком, но вот что именно? Марк закрыл глаза и, напрягшись, попытался прорваться сквозь пелену забвения.
Глава 25
«Внимание, полная эвакуация! Угроза нападения! Внимание, полная эвакуация…» – Под аккомпанемент сирены лагерь наполнил холодный искусственный голос.
Звуковая какофония так и осталась бы незамеченной инженером Тануком, если бы не легкая вибрация, ежесекундно сотрясавшая дно его любимой ванны. До выяснения причин столь странного явления Танук еще несколько секунд позволил себе понежиться в несказанно приятной мутной жиже. Однако в окружающем мире что-то, несомненно, происходило. Памятуя всю опасность совместной деятельности с дикими землянами, инженер заставил себя высунуть голову над поверхностью живительного физраствора.