Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

Райнер Денис

– Что случилось, номер один?

– Споткнулся, черт побери, и приземлился прямо в лужу нефти. Придется поменять шорты, носки и туфли, сэр.

– Хорошо, я отправлю людей, потом догоните.

Я снова спустился на причал и приказал группе моряков, стоявших ближе всех к дороге: «Налево – шагом марш!» Они удалились. Вернувшись к борту корабля, я увидел, что с трапа сбегает Аткинс. Он обеспокоенно огляделся и воскликнул:

– Сэр, вы отправили не тех! Мы должны послать только сорок человек, а в той группе не меньше ста пятидесяти и в ней есть римские католики, иудеи – в общем, все!

– Все равно поздно что-то менять.

Вам и так придется изрядно попотеть, чтобы их догнать.

Мы погрузились на катер и поспешили на свою стратегическую позицию перед собором. По дороге уже маршировали группы моряков с разных кораблей. Первые колонны были небольшими – по два-три десятка человек. Затем шли матросы с эсминцев – в каждой колонне было сорок человек. Люди с «Горца» шли последними. Судя по всему, они были в полном восторге от происшедшей путаницы. Они шли идеальным строем, чеканя шаг, – на их фоне все остальные выглядели просто толпой разгильдяев. Единственный минус заключался в том, что людей с «Горца» было в четыре раза больше, чем было необходимо. Капитан (Э) обернулся ко мне – на его физиономии легко читалось жгучее любопытство.

– У вас чертовски много народу ходит в церковь!

Мне потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы удержаться от смеха и сохранить подобающее случаю выражение лица.

– Да, сэр. У нас очень религиозная команда.

Как позже заметил капитан одного из корветов, капитан (Э) выглядел так, словно пережил подводный взрыв.

Итак, моряки «Горца» строем проследовали в церковь – верующие и неверующие вместе. Но всем не хватило места. Колонна остановилась – половина внутри, половина снаружи, пока перепуганные церковные служки суетились в поисках стульев.

Между прочим, говоря о религиозности команды, я почти не кривил душой. В первое воскресенье в море ко мне пришел старпом и предложил провести богослужение. До этого мне не приходилось бывать на кораблях, где было бы необходимое помещение и соответствующая атмосфера, и, кроме того, я был твердо убежден, что такие мероприятия должны посещаться добровольно. Поэтому я ответил Аткинсу, что можно попробовать, но люди должны знать: присутствие обязательным не является. Спустя полчаса на жилой палубе «воздвигли» церковь. Спустившись вниз, я был чрезвычайно удивлен, что практически все члены команды, свободные от вахты, явились. Мероприятие получилось столь успешным, что в следующее воскресенье мы привлекли к делу самодеятельный хор, и с тех пор чаще всего во время «собачьих вахт» на корабле можно было услышать пение – это хор разучивал гимны к очередному воскресному богослужению.

Когда в понедельник утром мы вышли в море, я с облегчением вздохнул. Но мы еще не покончили с Гибралтаром, как и он с нами. Мы не провели в море и часа, когда вышел из строя гирокомпас и пришлось возвращаться в порт для ремонта. Причем мы вернулись раньше, чем с сигнальной башни принесли наше сообщение о случившемся. Не ожидая разрешения на швартовку, мы подошли к причалу, причем так быстро, что из офиса капитана (Э) высыпали люди, чтобы не пропустить крушение. К тому времени, как на борт прибыл штабной офицер выяснить, что случилось, я уже был на берегу, пытаясь связаться по телефону с ремонтниками. Через два часа мы снова вышли из порта и догнали в море конвой. На полпути к дому мы получили приказ конвою войти в пролив Святого Георга с юго-запада, а не обходить вокруг Ирландии с севера. Брест пал, и в Бискайском заливе

можно было больше не опасаться появления подводных лодок. По прибытии в Лондондерри я почему-то вовсе не удивился, получив срочный вызов к командующему. В ту же ночь я уехал в Ливерпуль.

Сначала я зашел к начальнику штаба. Он поднял глаза от бумаг и изрек:

– Вас хочет видеть командующий.

Именно этого я и опасался. Чуть позже я вошел в приемную, и секретарь мне радостно объявил:

– Входите и подождите немного, вас хочет видеть адмирал.

Могли бы сказать что-нибудь новенькое! Из кабинета адмирала вышла его помощница – очаровательная дама, офицер женской вспомогательной службы. Улыбнувшись, она сказала:

– Адмирал хочет…

– Да знаю я, знаю! – взорвался я. – Адмирал хочет меня видеть. Мне очень хочется сбежать домой к маме. Мне не нравится ваша школа. Пусть лучше мама меня отшлепает.

– Что с вами?

– А то вы не знаете…

– Дело не во мне, а вот Макс действительно знает все. Заходите, ваша очередь.

И я предстал пред высочайшие очи.

– Райнер, немецкие подводные лодки начали появляться возле наших берегов. Корветы класса «Касл» уже неоднократно выходили в море с разными группами и, я думаю, теперь являются вполне боеспособными, эффективными кораблями. Я объединяю шесть единиц в группу поддержки – 30-ю. И хочу, чтобы вы стали в ней старшим офицером… Что это с вами?

– По поводу этого письма, сэр… которое вам прислал командующий из Гибралтара. Он направил мне копию.

Командующий испытующе, без улыбки посмотрел мне в глаза – его взгляд проникал прямо в душу.

– Ах, это… На такие вещи я не обращаю внимания. Так о чем это я? И извольте меня больше не перебивать. – Сделав короткую паузу, он продолжил: – Это самые лучшие противолодочные корабли из всех, что мы сейчас имеем. На них есть все – «сквид», новый радар, новый асдик, специальный эхолот и новая радионавигационная система, с помощью которой можно определять свое местонахождение днем и ночью с точностью до 50 ярдов.

Я больше не волновался относительно собственной судьбы, поэтому сразу же насторожился, предчувствуя ловушку.

– Кораблем старшего офицера останется «Горец»?

– Нет, – отрезал адмирал. Он уже открыл рот, явно намереваясь сказать что-то резкое, но, видя мой искренний ужас, промолчал.

– Я бы предпочел остаться на «Горце».

– У вас с головой все нормально? – взорвался адмирал. – Это самые лучшие противолодочные корабли в мире!

– Но я люблю свой корабль.

Он смотрел на меня с неприкрытой злостью, но неожиданно его лицо смягчилось и я увидел Макса Хортона, о существовании которого даже не подозревал, – мудрого, доброго, понимающего. Я уже упоминал, что совершенно случайно нашел ключик к этому великому человеку. Он жил ради того, чему дал жизнь сам. Как бы там ни было, он понимал мое нежелание покидать эсминец.

– Не затрудняйте мне жизнь, Райнер. Вам придется уйти. – Думаю, таким тоном отцы беседуют с неразумными детьми.

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

– Желаю удачи. Дайте мне знать, когда группа будет готова к выходу в море. Вы мне очень нужны.

Попрощавшись, я направился к двери. На полпути адмирал меня окликнул:

– Райнер, вечеринка-то удалась?

– Еще как удалась, сэр.

В глазах Хортона засверкали озорные огоньки.

Я вернулся в Лондондерри и зашел к коммодору (Э).