Битва за Дарданеллы
Шрифт:
– Пусть полежит хорошенько под сукном! Слушая командующего, Быченский лишь качал головой:
– Такое решение достойно победной баталии! Сенявин невесело усмехнулся:
– Или непременной отставки! Но сдается мне, что это всего лишь начало. Высокая политика преподнесет нам еще немало всяческих пакостей, а потому будем относиться к ней по возможности философически и стоически!
«Елену» качало на набежавшей волне. Вдалеке в раскрытых окнах кормовой каюты голубели берега Албании. Вот корабль развернуло на якоре, и стали уже видны гранитные форты Корфу. Над фортами развевались бело-голубые Андреевские флаги.
Корфу – главная опора русского флота в Средиземном море, здесь важнейший перекресток
Спустя несколько дней Сенявин получил еще одно письмо. На этот раз от министра иностранных дел Адама Чарторыского. Министр к моменту получения письма был уже уволен в отставку, но об этом в Корфу, разумеется, никто не знал. Министр давал Сенявину всяческие наставления и советы, но об уходе в Черное море не упоминал вообще! Сенявин сразу глянул дату отправки послания – 8 февраля! Значит, с декабря по февраль что-то в нашей политике уже изменилось к лучшему, а значит, можно похвалить себя за терпение и, запасшись им еще больше, снова ждать.
Но ждать вовсе не означает бездействовать! Почти сразу после занятия Катторо вслед за «Венусом» вдоль всего далматинского побережья разошлись отряды российских кораблей. Началось повальное истребление французских судов. В какие-то недели всякое сообщение Лористона морем было парализовано. Попытался было Лористон организовать доставку подкрепления и припасов караваном из Неретванской бухты, но об этом стало известно вице-адмиралу. Вызвал он к себе капитана 1-го ранга Митькова. Сказал кратко: – Чуть из пролива высунутся, топи!
Французы из пролива так и не высунулись. Особенно успешны были действия линейного корабля «Елена» с фрегатом «Венус», полностью перекрывшими линию Венеция – Истрия и захватившими немало груженых транспортов.
Пришло известие и от Белли. Он занял остров Курца-ло. Положение еще более улучшилось. Французы занервничали и начали требовать от австрийцев, чтобы те заставили Сенявина уйти из Северной Адриатики. Последние оправдывались: что мы можем с ним поделать! Пакостить австрийцы начали почти сразу после окрика из Парижа. Первым делом они в отместку за потерю Катторо арестовали в порту Триест все находившиеся там бокезские купеческие суда, несмотря на то, что большая часть последних была под российским торговым флагом. Это уже граничило с войной! Командир «Елены» Бычен-ский с попутной фелюгой известил вице-адмирала о случившемся. На сообщение из Триеста Сенявин отреагировал сразу.
– За подобные дела будем лупить нещадно! Чтобы в другой раз неповадно было!
Корабли стали готовиться к выходу в море. Триест нуждался в отмщении немедленном. К тому же, сидя на Корфу, Сенявин обо всем узнавал с известным запозданием, а надо бы быть поближе к европейским событиям. Волновали Сенявина и насущные эскадренные проблемы. Их тоже хватало с избытком! Вконец прохудились корпуса той же «Елены» и «Параскевы». Чинить их силами маленького местного адмиралтейства не было никакой возможности. Корабли следовало готовить к отправке в Севастополь. Да дойдут ли! Разумеется, что пока не будет ясности в дальнейших планах Петербурга о высадке десанта в Далмации не могло быть и речи. Коротая время на рейде Триеста, Сенявин ждал политических известий. Время шло, и каждый потерянный день был на руку французам, которые, торопясь, перебрасывали новые и новые войска на берега Адриатики. И все же Сенявин ждал не зря. Он дождался того, о чем так мечтал! Новое письмо от Александра было совсем иным, чем предыдущее. Император в самых лестных
– Чудны дела Твоя, Господи! – только и сказал Сенявин, прочитав письмо.
Но император не только благодарил, он требовал немедленно вернуть обратно все войска, ранее отправленные по его же собственному распоряжению в Севастополь!
– Командира «Летуна» ко мне! – приказал вице- адмирал.
Едва капитан-лейтенант Бутаков взобрался по штормтрапу на борт «Елены», на палубе его встретил сам командующий.
– Гони, милый, на всех парусах прямо в Константинополь. Попытайся догнать Ласси и вернуть его обратно! Действуй!
Спустя час бриг «Летун» уже резал форштевнем пенную адриатическую волну. Бутаков одним духом домчал до Константинополя, но Ласси там не застал. Транспорта с генералом и солдатами уже убыли в Россию…
Сенявин тем временем, закрепляя успех в Катторо, срочно перебросил туда из Корфу шесть егерских рот. Старый потемкинец Марко Ивлич передал: французы за последнее время в Далмации усилились чрезвычайно. С имеющимися силами их оттуда сейчас не вышибить!
– Ладно, – решил Сенявин. – Покамест сосредоточимся на защите Катторо да лежащего против него островка Курцало, а там видно будет!
На выходе из Керкирского пролива уже ждали «Святой Пётр», «Селафиил» и «Москва» с шестью ротами егерей.
Фиуме встретил «Венус» дождем и туманом, но загостившихся на фрегате Поцци-ди-Борго, Козена и Макен-зи уже ничто не могло удержать. Они съехали еще до того, когда «Венус» встал на якорь. Офицеры фрегатские поспешили в местную ресторацию, чтобы там отметить призовые успехи фрегата. Хозяин, думая, что это французы, перепугался, а потом, поняв, что перед ним русские, обрадовался. Дело в том, что французы никогда не платили денег, а если кто требовал с них платы, сразу хватались за сабли. Одновременно с офицерами в ресторане обедали два французских генерала. Завидев русских, они поспешили завершить обед и велели запрягать лошадей.
– Слава Богу, что смотались, а то бы кусок в горло не полез! – обрадованно заметил мичман Насекин.
Но едва расселись за столами, как снизу послышался шум. – Что там такое?
– Там ваши матросы, кажется, прибили француза! – с милой улыбкой сообщил хозяин ресторана.
В одно мгновение господа офицеры скатились с лестницы. Фиуме – нейтральный порт, а потому если что здесь случится, то сразу будет форменный международный скандал. Возле шлюпок толпился народ. Едва протолкались. Драка уже кончилась, и кривоногий ротмистр венгерских гусар руководил наведением порядка.
– Ваши были правы! – помахал он прибежавшим офицерам рукой.
Как оказалось, трое русских гребцов пошли прогуляться по порту. Навстречу им откуда-то из кабака вырулил не совсем трезвый французский сержант-мажор. Проходя мимо, он закричал: «Аустерлиц!» – и столкнул ближайшего гребца с тротуара. Естественно, этого было вполне достаточно, чтобы француза тут же положили в ближайшую лужу. Однако сержант не успокоился: очухавшись, он выхватил тесак и кинулся в погоню за обидчиками. Матросам пришлось забрать тесак и приложить строптивца еще раз. Сержант поднял крик. Сбежалось до полусотни французов. К русским тоже подошло подкрепление. Побоище намечало быть весьма массовым, если бы не вмешались гусары, которые конями оттеснили дерущихся друг от друга. Инцидент был исчерпан, хотя обе стороны расстались, весьма недовольные тем, что им не позволили разобраться между собой до конца. Несмотря на то, что стычек больше не было, обстановка оставалась очень натянутой.