Битва за Кальдерон
Шрифт:
Тави полежал пару мгновений, пытаясь отдышаться. У него продолжали стучать зубы, холод сковал конечности, говорить он не мог.
— Проклятье, — лениво выругался Макс и принялся растирать руки и ноги Тави. — Он чуть не замерз насмерть.
Тави почувствовал, что он уже может пошевелить руками и ногами, когда огненные иголки боли начали вонзаться ему в тело. Как только он смог говорить, он с трудом выдавил из себя:
— Макс, остановись, забудь про это. Отведи меня в столовую, на завтрак.
— Завтрак? — удивленно переспросил Макс. — Ты шутишь, Кальдерон?
— Даже
— Ну, в таком случае с тобой все будет в порядке, — заметил Макс и начал поднимать Тави с земли. — Кстати, спасибо, что отвлек его, чтобы я смог ему как следует врезать. А что случилось?
— Б-Бренсис, — выдавил из себя Тави. — Снова.
Эррен с мрачным видом кивнул.
— Он опять собрался закопать меня в землю по самую шею, а Тави швырнул ему в лицо пригоршню земли.
— Ха! — вскричал Макс. — Жаль, я этого не видел.
Эррен прикусил губу, затем, прищурившись, посмотрел на Макса и сказал:
— Если бы ты не болтался где-то всю ночь, может, ты бы и увидел.
Старший академ покраснел. Тави подумал, что Антиллара Максимуса нельзя назвать красивым ни но каким стандартам, но черты его лица были четкими, немного грубыми и сильными. Серые волчьи глаза и соединение могучего телосложения с кошачьей грацией выдавали в нем представителя одного из северных Высоких домов. Хотя он старательно брился каждый день, похоже, сегодня он не успел этого сделать, и темная щетина придавала его чертам некоторую бесшабашность, что прекрасно сочеталось с дважды сломанным носом. Форма Макса из простого материала, мятая и не слишком чистая, плотно обтягивала грудь и плечи. Шнур, завязанный узлами в тех местах, где он порвался, украшало огромное количество разноцветных бусин.
— Мне очень жаль, — пробормотал Макс, помогая Тави, который, спотыкаясь, направился в сторону столовой. — Так получилось. Есть некоторые вещи, которые мужчина не должен пропускать.
— Антиллар, — промурлыкал женский голосок, низкий и гортанный, с аттиканским акцентом.
Тави открыл глаза и увидел потрясающую молодую женщину, чьи темные волосы были заплетены в длинную косу, переброшенную через левое плечо. Она была невероятно хорошенькой, а в темных глазах плескалась чувственность, которая уже давно покорила всех молодых людей Академии. Ее форма академа не скрывала роскошных очертаний груди, а южный шелк, из которого она была сшита, обнимал бедра, когда она проходила по двору.
Макс повернулся к ней и галантно поклонился.
— Доброе утро, Селина.
Селина улыбнулась, в ее глазах появилось ленивое обещание, она позволила Максу взять себя за руку и поцеловать ее. Не убирая руки, она вздохнула.
— О Антиллар, я знаю, тебе нравится избивать до потери сознания моего жениха, но ты настолько… больше его. Мне кажется, это нечестно.
— Жизнь вообще штука несправедливая, — произнес другой женский голос.
Вторая красавица, как две капли воды похожая на Селину, если не считать того, что ее коса была переброшена через правое плечо, подошла к ним. Она положила руку Максу на плечо с другой стороны и добавила:
— Моя сестра бывает такой романтичной.
— Леди Селеста, —
Селеста наградила Макса суровым взглядом и заявила:
— Ты такой грубый и злой.
Макс убрал руку за спину и отвесил девушкам низкий поклон.
— Селеста, — сказал он. — Селина, надеюсь, вы хорошо спали ночью? Вы почти опоздали на завтрак.
Девушки улыбнулись одинаковыми улыбками.
— Чудовище, — сказала Селина.
— Невежа, — добавила ее сестра.
— Дамы. — Макс отвесил им еще один поклон и долго смотрел вслед, стоя рядом с Эрреном и Тави.
— Меня т-тошнит от тебя, Макс, — сказал Тави.
Эррен оглянулся через плечо на близнецов, посмотрел на Макса, и на его лице появилось озадаченное выражение. Потом он заморгал и сказал:
— Так вот где ты провел всю ночь? С обеими?
— Они ведь и правда живут в одной комнате. Вряд ли было бы вежливо поиметь одну и оставить другую страдать от тоски и одиночества, — благочестивым голосом ответил Макс. — Я сделал всего лишь то, что сделал бы любой настоящий, хорошо воспитанный мужчина.
Тави оглянулся через плечо и не смог оторвать глаз от медленного покачивания округлых бедер обеих сестер.
— Тошнит, Макс. Меня от тебя тошнит.
— Ну и ладно, — рассмеялся Макс.
Они втроем вошли в столовую и успели получить последние порции еды, приготовленной на это утро, но в тот момент, когда друзья нашли место за одним из круглых столов, они услышали топот бегущих ног. Девочка — не старше Тави, невысокая, плотная, с самой обычной внешностью — остановилась около их стола, и ее зеленые и голубые бусины сверкнули в лучах солнца на фоне серого платья. Тонкие, мышиного цвета волосы, выбившиеся из косы, ореолом окружили голову.
— Некогда, — задыхаясь, сказала она. — Идите за мной.
Тави поднял голову от тарелки, на которой лежали куски ветчины и свежий хлеб, и хмуро посмотрел на девочку.
— Ты даже представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы это получить, Гаэль, — сказал он. — Я ни на дюйм не сдвинусь, пока моя тарелка не опустеет.
Гаэль Патронус Сабинус быстро огляделась по сторонам, наклонилась к столу и прошептала:
— Маэстро Киллиан говорит, что наше экзаменационное испытание начинается прямо сейчас.
— Сейчас? — заикаясь, спросил Эррен.
Макс бросил тоскливый взгляд на свою полную тарелку и спросил:
— До завтрака?
Тави вздохнул и отодвинул стул от стола.
— Проклятые вороны и кровавая падаль! — Он встал и поморщился, почувствовав, как пульсирует боль в ногах и руках. — Ладно, ребята. Пошли.
ГЛАВА 2
Тави первым вошел в комнату, отделанную серым камнем, в одноэтажном здании площадью примерно в двадцать шагов. Оно пристроилось в пустом западном углу двора. В комнате не было ни одного окна. Мох вел безмолвную войну с ползучими растениями, постепенно захватывая крышу и стены. Это здание почти ничем не отличалось от складского помещения, разве что табличка на двери скромно сообщала: