Битва за Клык
Шрифт:
Последними появились Кровавые Когти, новобранцы. Проклиная врага, они жаждали ринуться в битву. Гиганты в полосатой красно-желтой броне, они толкали друг друга, спеша занять позиции. Из всех ангелов смерти в них оставалось больше человеческого, ибо они были только наполовину изменены формирующей силой геносемени Хеликс. Но их глаза горели свирепым восторгом грядущего насилия. Они жили только ради радости охоты, победы в схватке, удовольствия от запаха крови и страха тех, на кого их напустят.
Среди них, присоединившись к Стае Сигрда Бракка, шли Кулак Хель и Красная Шкура.
— Моркаи, — процедил Бракк, чей голос фильтровался через помятую решетку шлема. — Брать с собой вас, мешки с дерьмом… — Он покачал головой, и костяные тотемы застучали по доспеху, словно жгуты. — Просто помрите быстро или не путайтесь у меня под ногами.
Кулак Хель ухмыльнулся.
— Мы сдерем с тебя шкуру, — свирепо рассмеялся он, сжимая силовой коготь. Как и вся Стая, он был в шлеме — слишком уж тяжела была почти космическая высота Клыка, чтобы бравировать здесь непокрытой головой.
— Если придумаем, что сможем за нее выручить, — добавил Красная Шкура, поднимая болт-пистолет и проверяя на бегу счетчик боеприпасов. Его наплечники были выкрашены в кроваво-красный, а по низу шлема тянулся ряд зубов.
— И все-таки куда ведет нас этот старик? — спросил Кулак Хель. С его шлема свисал бледно-соломенный хвост конских волос, а на нагруднике были выгравированы две Руны Завершения — Имир и Ганн.
— К Вратам Восхода, — огрызнулся вожак. — К единственному месту на планете, которое прочнее ваших пустых черепов.
— Это шутка, брат? — поинтересовался Кулак Хель.
— Нет, думаю, что оскорбление, — отозвался Красная Шкура.
Бракк остановился, когда потолок туннеля над ними внезапно ушел в пустоту. Впереди пол перешел в выступ, нависавший над громадной темной шахтой. Провал внизу был огромным, окутанным тенями и освещенным только разбросанными кое-где красными светящимися сферами. Грохот барабанов поднимался именно оттуда, низкий и угрожающий.
— А разве у нас ворота охраняет не Гвардия Этта? — вопросил другой Кровавый Коготь, Фиер Сломанный Зуб. Его голос был низким от волчьего духа, гортанным и агрессивным.
— Думаешь, мы будем ждать, пока эти ублюдки доберутся до ворот? — спросил Бракк, оборачиваясь к Стае и становясь спиной к провалу. — Клянусь задницей Русса, парень, ты, похоже, сначала отрастил клыки и только потом мозги!
А затем он исчез, прыгнув вниз, в теплые восходящие потоки, преодолевая сотни метров и опускаясь с уровня Ярлхейма в Логово.
Красная Шкура посмотрел на Сломанного Зуба.
— Думаю, это был хороший вопрос.
Сломанный Зуб пропустил мимо ушей его замечание и последовал за вожаком в провал. Сигналы в шлеме Кулака Хель показали, что они оба падают к уровню врат.
— Постарайся не отставать, брат, — сказал он Красной Шкуре, присоединяясь к Стае и ступая за край ямы.
— А ты попробуй меня остановить, — отозвался друг.
Сталкиваясь, словно камни в стремнине, Кровавые Когти неслись к месту сбора. Грохот барабанов сменился новым срочным вызовом. На каждом уровне, в каждом проходе обитатели Клыка занимали предписанные им позиции. Вращались болтерные батареи, с хриплым рычанием оживали двигатели «Лендрейдеров», и по всему Этту воины в серых доспехах спешили к своим постам.
Волкам посмели бросить вызов в их Логове, и теперь, словно призраки, скользившие по льду, они спешили с ответом.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Чернокрылый потерял счет повреждениям, что нанесли его кораблю. На консоли зажглось так много красных рун, что стало сложно различать их. Даже если все будущие снаряды, лазерные лучи и торпеды каким-то образом пройдут мимо, из-за уже понесенного ущерба корабль обречен.
Впрочем, сообщение из Вальгарда слегка изменило положение. В отличие от своих более горячих братьев, Чернокрылый никогда не был приверженцем героического последнего боя. Он был темным волком, крадущимся в ночи, а это предполагало мощный инстинкт самосохранения. Вот почему Когти и Охотники не любили его, а он, в свою очередь, недолюбливал их. Но семя Русса было щедрым и создавало все виды убийц, — в конце концов, удар кинжала в сумерках был не менее смертоносен, чем выстрел болтера при свете дня.
На нижних экранах появился выбранный им в качестве жертвы накренившийся эсминец. Он тоже получил сильные повреждения после прямого попадания из орудийной платформы. Такие устройства стреляли с ужасающей силой. Кроме пробоин в корпусе вражеский корабль, похоже, потерял управление и теперь дрейфовал в сторону планеты. Длинный хвост из ржаво-красной плазмы вытекал из верхней части правого борта. Чернокрылый заметил огоньки вдоль бортов, когда корабль попытался включить бортовые батареи. Но активировать их быстро ему все равно не удастся.
— Мы можем стрелять? — запросил скаут, поворачивая корабль так, чтобы направить орудия правого борта на приближавшееся крыло десантно-штурмовых модулей.
— Так точно! — рявкнул кэрл за пультом управления стрельбой, и голос его звучал уже гораздо увереннее, чем мгновение назад.
— Тогда захвати цель и действуй, — отрезал Чернокрылый, раздраженно наблюдая за потерями энергии в генераторе щита левого борта. Что-то там было серьезно повреждено, и он ничего не мог с этим поделать.
— Двадцать секунд.
А затем Чернокрылый увидел шедшую на них смерть. Фрегаты Тысячи Сынов перестали назойливо атаковать «Скрэмар» и его эскорт. Теперь они возвращались, чтобы покончить с остатками разбитого флота Волков. Корабли двигались быстро. Слишком быстро. По меньшей мере три из них окажутся в зоне ведения огня прежде, чем Чернокрылый сможет выйти из боя и прорваться в открытый космос. Одно дело десантно-штурмовые суда, но совсем другое — фрегаты.
— Лорд, у нас…
— Да, благодарю, у меня есть глаза. Определите траекторию до цели и дайте мне скорость атаки.