Битва за Клык
Шрифт:
— Я думаю, вы только часть, лорд, — промолвил он наконец. — Возможность. Несмотря на мою работу, вы представляете собой лишь первые шаги на пути.
— Очень хорошо, — отозвался ребенок. — Большая часть меня пребывает сейчас на Гангаве. Так должно быть, или иллюзия рассыплется.
Темех нахмурился:
— Я не понимаю, лорд. Пытаюсь, но смысл ускользает от меня.
Ребенок не выглядел возмущенным таким ответом.
— Ариман всегда одинаков. При всех своих дарованиях он принял неверное решение. Нет смысла сражаться при помощи заклинаний со всей мощью Океана. Что он принес нам в итоге? Пустые оболочки, подчиненные колдунам. Есть высшая сила в нашей трансформации, и нужно научиться ее принимать.
—
— Рад, что ты помнишь.
— Я помню ваши слова. Но до сих пор не понимаю их.
Ребенок пожал плечами:
— Вот время для твоего учения. И для Хетта, Цамина и остальных. Когда закончится эта война, у нас будет время, чтобы начать все сначала.
Темех помедлил, озаренный неприятной мыслью.
— Вы не упомянули Афаэля.
— А должен был?
— Он величайший из нас, самый могущественный из всех, что отказали Ариману.
— И он станет еще более могущественным, сильнее, чем может себе вообразить. Но сейчас нет такой срочной необходимости обсуждать его судьбу.
— Нет, думаю, что нет.
— Я пришел воодушевить тебя. Я много поставил на тебя, Амуз Темех. Собранные флот и армия довольно скоро иссякнут — и это их единственное назначение. А затем наши цели будут совсем иными.
Дитя улыбнулось. Столь простая мимика, но вмещавшая целую бездну чувств. Гордость, быть может, и обвинение, но по большей части сожаление.
— Не подведи меня, Амуз, — мягко промолвил Магнус. — Подвести отца — смертный грех для сына.
— Не подведу, лорд, — промолвил Темех, зная, что имел в виду примарх, и в свою очередь отвечая совершенно честно: — По крайней мере хоть этот урок будет мною хорошо усвоен.
Над Гангавой пробил наконец долгожданный час, и по всему флоту полетели сигналы. Плавно, без спешки над порталами запуска отключились щиты. Из отверстий хлынули волны посадочных капсул, вонзаясь в атмосферу и вспыхивая, словно кометы. Эскадрильи «Громовых ястребов» последовали за ними, держа строй треугольниками. Их острые носы резко опускались, когда корабли входили в разреженный воздух планеты. За ними быстро опускались тяжелые десантные корабли, маневрируя при помощи ракетных двигателей. Все серого цвета Космических Волков, с черно-желтой окантовкой и рычащей пастью на боках.
Зон высадки были дюжины, и все находились вне пределов защищенного щитами города. Железный Шлем командовал несметными силами и соответственно с этим размещал свои войска. Главных целей было три. Мощные электростанции были обнаружены в северо-западной части городского массива, и две Великие роты отправились на их разрушение. Еще две должны были ударить по установкам пустотных щитов города, расположенным на юго-западе и окруженным мощной защитой.
Но главной добычей оставался центр гигантского города. Целый район, во много десятков километров в поперечнике, был сооружен наподобие Тизки, с пирамидами, взлетавшими высоко в напоенное пылью небо. Но это были уже не великолепные серебряные здания, что сияли под тусклым небом Просперо. На Гангаве промышленная пыль и грязь облепляли стены и крыши, делая дома такими же грязно-красными, как вся планета. Из космоса они казались почти органическими, словно странные, геометрически правильной формы горы, возвышавшиеся над окружающим их хаотичным нагромождением жилых блоков и фабрик.
Где-то в этих пирамидах и скрывался Магнус. Фрей вновь в этом удостоверился. Все рунные жрецы ордена чувствовали это, ощущали ужасающее присутствие примарха, затаившегося в центре самого большого сооружения, загрязнявшего вюрд, словно масляное пятно на поверхности воды. Железный Шлем руководил атакой на главную цель, взяв с собой целых пять Великих рот и большую часть рунных жрецов ордена. И все это с колоссальной огневой поддержкой. Их высадка на планету была
Тактики флота определили, что в городе сотни тысяч солдат, возможно даже миллионы, если все горожане вооружатся. И все они окопались за обширными укреплениями. Авгуры улавливали передвижение отделений мобильной артиллерии, конвоем проезжавших по улице и проверявших ключевые точки города, блокируя движение по главным магистралям. Силы, собранные Магнусом, были хорошо вооружены и готовы к боевым действиям, несмотря на отсутствие орбитальной защиты.
Перехваченные сообщения дали некоторое представление об оборонительной стратегии. Приказы были закодированы, но многие шифры смог взломать еще Къярлскар, так что командирам атакующих мало что осталось неизвестно. Из перехваченных данных стало ясно, что жители Гангавы прекрасно знают о том, что их ожидает. Их единственный ответ заключался в численном превосходстве. Они не могли надеяться выиграть у Волков в битве, но планировали измотать захватчиков, заманивая в ловушки, где окопались тысячи смертных с лазганами. По крайней мере, на это надеялись местные жители.
Кроме того, сами обитатели Гангавы с ужасом говорили о том, что обитало в пирамидах. Вновь и вновь разговоры по воксу касались Бича Волков. В первый раз это выражение вызвало на закаленном битвами лице Железного Шлема мрачную улыбку.
— Бич Волков? На старости лет он, похоже, полюбил мелодрамы.
Его слова вызвали смех ярлов на командном мостике «Руссвангума», но теперь время для веселья прошло. Каждый воин отправился к цели с холодным, четким вниманием к деталям. Со всем тщанием были проведены ритуалы ненависти, гривы непослушных волос приглажены, чтобы надеть боевые шлемы, болтеры проверены. Не было ни улыбок, ни шуток Кровавых Когтей, ни обычных подтруниваний Длинных Клыков. Все они знали ценность добычи.
А затем десантные капсулы начали падать на планету, борясь с турбулентностью атмосферы и редким противовоздушным огнем.
Десантная капсула самого Железного Шлема, названная «Хекъярр», приземлилась одной из первых, подняв при этом гигантское облако красной пыли. С шипением вылетели болты люка, внешние сегменты капсулы отпали в кратер, выбитый в земле при посадке. Из крыши выдвинулись болтеры и ожили, пока отсоединялись ремни безопасности и всасывались в подлокотники кресел.
Как только убрали эту металлическую ленту, державшую Железного Шлема, Великий Волк стремительно сбежал по трапу на красную почву Гангавы. Ночное небо было цвета засохшей крови, испещренное темными следами отвесно падавших десантных капсул ордена. Вокруг возвышались здания, громадные черные шпили из железа, связанные мостами и толстыми транзитными трубами. Разведывательные огни метались по окрестности, пытаясь найти цели для артиллерии защитника, и где-то далеко завывали сирены. Недалеко от Железного Шлема загрохотали тяжелые орудия, и звук эхом отражался от отвесных стен окружающих построек.
Великий Волк глубоко вдохнул через шлем, наслаждаясь знакомыми запахами и звуками войны. Жажда убийства уже билась толчками во всех жизненных системах, готовя его к испытаниям и грядущему насилию.
— Наконец-то мы на месте, братья, — прорычал он, сжимая ледяной клинок и пробуждая к жизни энергетическое поле. — Пусть же начнется убийство.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Клыктан кипел. В священном месте раздавались хриплые крики трэллов, спешивших выполнить распоряжения командиров. Ящики с бронебойными снарядами выгружались из грохотавшего транспорта и аккуратно ставились за башнями тяжелых болтеров и орудийных установок. Почти закончилось возведение баррикад в западной части гигантского зала.