Битва за Клык
Шрифт:
Пространство было в ширину меньше сотни метров. Огненный мешок.
— Будь осторожен, когда они пойдут, — сказал Красная Шкура Кулаку Хель по закрытому каналу.
Брат рассмеялся.
— Заботишься обо мне, Огрим? — спросил он.
— Волк идет за тобой по пятам.
— Он рядом со всеми нами, брат.
Кулак Хель вытащил болт-пистолет и раз в двенадцатый проверил магазин. Пока продолжалось ожидание, все искали, чем бы заполнить время.
— И тебе не стоит за меня беспокоиться, — добавил он мимоходом. — Беспокойся
Красная Шкура попытался придумать какую-нибудь колкость в ответ. Но ничего не пришло на ум.
Затем издалека донесся сильный, сотрясавший все вокруг грохот. Следом послышались взрывы посильнее, эхом отдаваясь в туннелях. Они еще были далекими, приглушенными километрами змеившихся коридоров, но достаточно отчетливыми. И не прекращались.
— Воины Этта! — раздался сухой старческий голос Клинка Вирма. Жрец вытащил могущественный силовой меч, украшенный драконом, и энергетическое поле замерцало в полумраке. — Судьба в последний раз испытывает жителей Клыка! Туннели открываются. Стойте твердо и лелейте свою ненависть!
Широкими шагами он двинулся вперед, высоко поднимая над головой светящееся лезвие.
— За Русса! За Всеотца! За Фенрис!
Защитники закричали все как один:
— За Фенрис!
Эхо их рева прогрохотало по пустым подходам к Клыктану, постепенно растворяясь в камнях.
Красная Шкура достал пистолет, другой рукой сжав цепной меч. В венах забурлила жажда убивать. Как только первый из предателей окажется здесь, космодесантник превратится в рычащую, смертоносную машину войны, которой и был создан.
— Да пребудет с тобой Русс, брат, — сказал он Кулаку Хель.
— И с тобой, — ответил Кулак Хель чуть быстрее, чем обычно.
И вот тогда впервые в жизни Красная Шкура услышал дрожь в голосе друга. Его бравада, какой бы естественной она ни казалась, была лишь маской.
Кулака Хель что-то сильно беспокоило, и это был не приближающийся враг.
Каменная стена засветилась красным, потом оранжевым, а затем стала ярко-белой. Она продержалась еще немного, а затем взорвалась.
Громадные обломки разметало по Залу Печати, и они врезались в дальнюю стену в сотне метров от входа. Тут же воздух пронзили лазерные лучи толщиной в руку. Массивные тени неуклюже пробирались в пролом, расширяя края дыры при помощи жужжащих рук-буров.
Появлялись все новые и новые трещины, пока наконец громадный кусок оплавленного мельта-выстрелом камня не вывалился из стены, обрушившись на землю и осыпая пол обломками поменьше. Все больше лазерных лучей вспыхивали в облаке пыли, врезаясь в дальнюю стену зала и не причиняя защитникам никакого вреда.
Им некого было разить. Когда Тысяча Сынов ворвались в недра Клыка, их не встретили ни огневые линии, ни ряды кэрлов, готовых отдать жизнь в отчаянной попытке защитить свой дом. Катафракты, все еще действуя согласно инструкциям своих машинных духов,
— Прекратить огонь! — проревел кто-то в туннеле.
В сопровождении облаченных в терминаторскую броню рубрикатов через пролом пробрался Афаэль. Вокруг поблескивали кинетические щиты, размывая его облик покровами варп-энергии.
Следом появлялось все больше и больше рубрикатов. Они выстраивались в зале рядами и поднимали болтеры. Среди них был и Хетт со своей свитой, тоже защищенный коконом щитов.
— Отправь их вперед! — торопил он, позволив своему колдовскому посоху вспыхнуть жуткой мощью.
Афаэль покачал головой.
— Они знают, что мы идем, — сказал он, настороженно оглядывая зал.
Он пригнулся и подобрал обломок камня размером с человеческую голову. Держа его с такой легкостью, как если бы смертный поднял гальку, он швырнул камень через весь зал в туннель в дальней стене. И тут же камень был разметан в пыль мощными выстрелами. Откуда-то из спрятанных глубин в туннелях загрохотали автопушки, посылая смерть туда, где должен был стоять авангард Тысячи Сынов.
Афаэль щелкнул пальцами, и кинетический щит раздвинулся вперед, заключая в кокон катафрактов. Залпы автопушек врезались в барьер бессильной стеной огня.
— Им понадобится что-то помощней, — сказал он, поднимая посох выше.
От одного его слова кинетический барьер внезапно поплыл вперед, встраиваясь в стены, источая искры. Бешено плясали молнии, играя и змеясь по теням, разрывая камни. Прилив энергии ударил по установленным орудиям, срывая их с мест серией оглушительных взрывов.
Взрывы постепенно стихли, и молнии исчезли, оставив после себя обугленные каркасы орудий. Туннель наполнился клубами дыма.
— А вот теперь идем мы, — холодно велел Афаэль.
Зашагали рубрикаты. Их глаза мягко светились в темноте, последние безмолвные воины Пятнадцатого легиона шли вперед, закованные в завитки эфирной защиты. И следом шествовали катафракты, их массивные когти раскалывали камень, по которому они проходили.
А за авангардом из туннеля, ведущего к вратам, послышались странные звуки. Это был топот тысяч ног, в унисон шагавших по земле. Звук орудий, подвозимых к бою. Звук тысяч молитв Повелителям Колдовства.
Звук приближавшейся судьбы Фенриса.
От Зала Печати Борека в недра горы устремлялись дюжины коридоров. Все они были темными как смоль и полными теней. Огни в них погасли давным-давно. Они змеились и изгибались, заканчивались тупиками или обрывались прямо в просторные шахты, ведущие на другие уровни. Даже кэрлы не знали всех путей через Этт и придерживались древних троп, всегда неся с собой огни и избегая особенно темных мест. Как и все обитатели горы, они знали, что Клык может убить быстрее, чем коварная расселина в леднике, припорошенная снегом.