Битва за Кремль

Логинов Михаил

Ураган рвался на юго-восток. Огонь захватывал прежде нетронутые торфяники, мчался сосняками, шел по высохшим полям, поджигая поселки и садоводства. Некоторые противопожарные отряды не то что не пытались тушить, а с трудом эвакуировались.

Основной огненный фронт бесчинствовал кило метров за сто от Питера, там, где проходила резервная позиция линии Маннергейма. Город еще не знал, что поднадоевшие шутки об аквалангах и скафандрах скоро перестанут быть шутками.

* * *

Совестливому галерному рабу, внезапно назначенному

надсмотрщиком над рабами, иной раз охота вернуться обратно на скамью — лучше ворочать весло, чем слушать перешептывания товарищей по недавнему несчастью. Татьяне, еще недавно бывшей журналистом и назначенной пресс-секретарем, это сравнение приходило в голову часто.

Вот и сегодняшним утром… Что бы она сама сказала три месяца назад, если бы ей предложили прийти к станции метро «Автово» к семи часам утра для поездки с полпредом. А на вопрос о смысле и цели поездки ответили: едем на сенсацию. И точка. Еще добавили: если сенсация до вечера не попадет в ленту «Рейтере», то каждый журналист получит по пятьсот евро.

Это пари, было, импровизацией Тани. Теперь она размышляла: выдаст ли Столбов проигрыш, если сенсации не случится?

Про операцию он сообщил ей вчерашним утром. Таня знала: из Зимовца вызван весь Фонд, все боевые силы. Знала, что одной из основных задач было сохранить это в тайне от охраны полпреда, того же ФСО. Сама придумала про некое патриотическое молодежное мероприятие с участием отставников-ветеранов. В полпредстве шутили: небось, мероприятие называется «дымовая завеса». Татьяна соглашалась: да, так и называется.

На рассвете Столбов отправился к месту события. Был он весел и зол, как никогда. «Миша, в индейцев не наигрался?» — шепнула Таня. «Ага, готовь, крюки для скальпов», — ответил он. И отключил всю связь, кроме правительственной.

От раздумий отвлекали журналисты пяти телеканалов, шести газет, четырех информагентств плюс три радийщика. Естественно, им хотелось узнать, что за сенсацию им приготовили. А так как ответов не было, сами пускались в предположения. К примеру: полпред нашел источник дыма и собирается залить его на глазах у журналистской братии. «Внутренними ресурсами», — добавил кто-то. Кстати, отмечали: дыма, сравнительно со вчерашним вечером, прибыло.

Потом, когда от Питера отъехали почти на две трети пути, поступил приказ об остановке. Тут Тане пришлось совсем тяжко. Вопросы были серьезные, по делу: вроде, почему не разрешили приехать на своих машинах, а только на автобусе от полпредства? Приходилось повторять про секретность.

Чтобы отвлечь коллег — Таня по-прежнему считала себя журналистом, — начала разговор, что им известно о других тайных операциях полпреда в Ленобласти и на Северо-Западе вообще. Кто-то вспомнил, как Столбов переселил жителей аварийной развалюхи в дом, построенный для чиновников. Кто-то — как приехал на рынок с грузом молодой картошки, конечно же, со всеми фитодокументами, отказался платить дань, набил морду частной охране, а когда пришло милицейское подкрепление, показал удостоверение.

Кто-то — как полпред нашел в захудалом городишке зал игровых автоматов, оформленных как электронная лотерея, и чуть ли не сам раскурочил оборудование и сдал в приемный пункт цветмета.

Татьяна лишний раз убедилась: все эти истории расходятся по округу в газетах, в радио новостях, а в Интернете — по всей стране. И, странно, никто, ни радийщики, ни газетчики, не требует денег. Новости нравятся сами по себе.

Тут как раз проявилась мобила.

— Танюша, — быстро и весело сказал Столбов, — дуйте фиксировать скальпы.

— А что сказать пресс-пулу?

— Взята самая крупная партия наркотиков в истории Северо-Запада. Или всей России — пусть специалисты скажут.

Шофер, выполняя указания Татьяны, несся, как только мог. Дорога не была идеальной, автобус трясло, и массмедиа воздерживалась от вопросов, опасаясь откусить языки.

Прибыли. Кто-то из журналистов был в Новом порту впервые, но и ветераны презентационных поездок заметили: порт не в порядке. На въезде стояло несколько милиционеров с очевидно обалдевшими лицами. Еще мелькнули двое ребят в охранной униформе, прикованные наручниками к крылечку возле КПП.

Здесь останавливаться не стали и вслед за сигналящей маячками милицейской машиной подъехали к громаднейшему ангару и, сбавив скорость, — вовнутрь.

Ангар был хорошо освещен, и главный сюжет поездки бросился в глаза сразу. Возле контейнеров на земле сидело человек двенадцать тех же охранников. Кто-то с недавними побоями, но в основном целые и невредимые. Рядом стояли милиционеры с автоматами, немного растерянные, но все же поглядывавшие на пленников решительно.

А еще чуть дальше, возле раскрытого контейнера — собственно выставка: картонная коробка, доверху заполненная таблетками. Рядом Столбов, обычное сопровождение плюс охрана, глядящая по сторонам столь же непонимающе, как и милиционеры.

— Здравствуйте, дорогие мои, хорошие. Я тут не главный, поэтому быстро и в общих словах. Недавно сотрудники РУВД Кингисеппского района получили оперативную информацию о прибытии на территорию второго терминала Нового порта в Усть-Луге крупной… — Столбов сделал паузу, продолжил: — сверхкрупной партии синтетических наркотических веществ. Во избежание утечки информации капитаном РУВД Кириллом Степановым было принято решение задержать наркоторговцев силами районной милиции, что и произошло около часа назад.

«Силы районной милиции» поглядывали на Столбова и с благодарностью, и со страхом, и со смущением, понимая, что собственно они тут особенно и ни при чем.

— А почему не силами госнаркоконтроля? — спросил кто-то из журналистов.

«Госкомдурь первая и слила бы инфу», — заметил кто-то из коллег.

— Именно так. — Полпред расслышал реплику. — У сотрудников милиции были обоснованные опасения, что наркоканал имеет информаторов самого высокого уровня и взаимодействие с Госнаркоконтролем могло бы привести к срыву операции.