Битва за Латор

Светлый Александр

Я присел на корточки и надел орихалковое ожерелье на шею, но так, чтобы кристаллы оказались внизу и касались кожи. Глаза сами уперлись в огромные пятна крови, пропитавшие ткань рукавов и расползшиеся по груди только недавно надетого платья. Вот я свинья, а мне даже переодеться не во что. Заглянув в шкаф, я снял через голову грязную одежду, надел одно из потертых, но на удивление приятных к телу платьев Луизы и позвал прислугу. Отправив очередное испачканное платье в стирку, я вынув из шкафа сумку с записями старого некроманта, присел на кровать и принялся внимательно изучать один лист за другим.

Часть 4 Дуракам везет

Вскоре в мою дверь опять настойчиво постучали.

Ни секунды покоя! Я испытал приступ раздражения и хотел ответить, чтобы меня не беспокоили до обеда, но в коридоре раздался голос лорда Арчибальда. Пришлось встать с кровати и открыть дверь, а за ней меня поджидала целая делегация. Барон, дворецкий и еще с десяток слуг, а в самом хвосте деваха с моим окровавленным платьем в руках. Я сразу понял из-за чего вся суматоха. Вместо того, чтобы просто выстирать моё платье, прислуга отнесла его дворецкому, а он настучал об этом господину. Становилось очевидным, что барон приказал своим слугам шпионить за мной. Придется учесть, что за мной не только подслушивают, но и поглядывают! Надо будет засунуть ключ в замочную скважину или завесить её чем-то. Ещё одна проблема на мою голову.

– Леди Ризольда, вам нездоровится? – глянув на кровь у меня под носом и на плохо вытертом вслепую подбородке, обеспокоенно спросил барон.

– Ничего страшного, Ваша милость, - вяло отмахнулся я, - просто неудачные опыты с магией.

– Вы точно уверены? – заметив за моей спиной на полу огромную лужу крови и переведя взгляд на моё бледное лицо, переспросил мужчина.

Хотя «Ожерелье Бездны» спасло мою жизнь и помогло восстановить жизненные силы, чувствовал я себя действительно не очень. Сказывалась потеря крови и при этом грудь почему-то набухла, появилась болезненность при касании сосков. Неприятно тянуло внизу живота. Это всё жутко раздражало. Я заводился с пол оборота. Уже даже без повода. Подумать только, вызверился на богиню! На единственное существо, от которого зависит моё возвращение в родной мир. Я бы никогда так не поступил, будучи в нормальном состоянии. А тут, меня понесло, да так, что я себя абсолютно не контролировал. Да и в целом, несмотря на хорошо складывающиеся обстоятельства и щедрые награды, после утреннего визита Каннон я чувствовал себя каким-то несчастным, преданным и покинутым. Никто меня не любит, никому я не нужен и так далее.

Накатило депрессивное, плаксивое настроение. Всё мне было не так. Шкуры на постели теперь воняли старьем и плесенью. Сама комната пахла пылью. Вроде приятная поначалу ткань платья, стала раздражать жесткими швами и колоться под мышками и между лопаток. Короче, хотелось рыдать, биться головой об стенку и одновременно, чтобы приложили к груди и пожалели. Я сопоставил все факты и подумал, а не ПМС ли у меня? Опыта у меня в таком, естественно, никакого, но судя по лишь нарастающей раздражительности и беспричинно плохому настроению, выглядело очень похоже. Вспомнилась шутка с изображением озверевшей женщины в эти особые дни и лежащим на земле, окровавленным мужчиной, кричащим зрителям: «Бегите, глупцы!»

Я гнал от себя еще одну страшную мысль. Мысль о том, что могу быть беременным. С чего бы обычной жрице, годами жившей при храме, хотеть стать авантюристкой? По моим первоначальным представлениям - это была вполне разумная мысль. Свобода, приключения, деньги. Но немного пожив в этом мире, я понял, что идти в авантюристы от хорошей жизни Ризольда бы не стала. Это слишком тяжелое, опасное и неприбыльное занятие. Может, к ней приставали в храме? Кто-то из охранников или верховных жрецов. Вдруг, её изнасиловали? Любой мог обидеть тихую, беззащитную девочку, за которую некому было заступиться после смерти отца, вот она и решилась уйти. Сбежать от еще большего зла.

Если её обесчестил и обрюхатил какой-то гад из храма, я его найду и изрублю в капусту.

Голыми руками глаза ему выдавлю! Ой, ой, ой, как же меня трусило от гнева! Бедные женщины. При мысли, что скоро меня может раздуть, как лошадь, а потом придется рожать, меня бросило в пот. Нет, нет, нет, даже для вредной Каннон, это уж слишком. Не хочу! Не буду! Надо будет перед ней извиниться при новой встрече. Я же не сознательно нагрубил, это всё женские гормоны виноваты! Вот, блин.

Не получив от меня ответа, Арчибальд тут же послал в город за жрицей.

– Не беспокойтесь, леди Ризольда, я о вас позабочусь, - мягко, прямо по-отечески пообещал мужчина, а мне, почему-то захотелось плакать.

Я тут же зашмыгал носом и пустил слезу. Да твою ж мать, что со мной не так? Десять секунд я отчаянно пытался сдержать слезы, но бесполезно. Меня прорвало. Разрыдался, как баба. Хоть я внешне и есть баба, но внутри-то нет, но, похоже, физиология брала своё. Я рыдал, растирая слезы и сопли по щекам, и озадаченный барон забегал, как ужаленный. Мне даже показалось, что он волнуется не потому, что его сильнейший телохранитель выглядел нездоровым и деморализованным, а потому, что ему стало меня жаль, как человека, как бедную, нуждающуюся в помощи и заботе девушку. Я всё понимал умом, но не мог взять себя в руки и остановить бурный поток слез усилием воли. Твою ж мать! Позорище! Стыдно-то как!

Слуги, по приказу барона уложили меня на кровать. Кто-то из девушек принялся обтирать мне лицо влажным лоскутом ткани, смывая соленые слезы и следы засохшей крови, кто-то принялся убирать лужу крови на полу. Сам Арчибальд покинул комнату и я услышал его напряженный голос со стороны внутреннего двора. Он решил максимально ускорить доставку жрицы, для чего лично отправился в конюшню и отдал распоряжения возничему и курьеру из первых рук. Через полчаса он вернулся, раскрасневшийся от возмущения и сообщил причину своего недовольного состояния.

– Простите, леди Ризольда, но доставить к вам жрицу я пока не могу. Храм Кинвала наглухо закрыт. Более того, по словам очевидцев, его служители погрузили свой скарб в повозки и с рассветом покинули город. Ни одной жрицы в городе не осталось. Я не понимаю, что вообще происходит! Сначала Маргарет нарушила работу гильдии авантюристов, самовольно учинив расправу над её главой, теперь верховный жрец храма взбунтовался. Он прекратил службу в Кинвале, даже не сообщив о своем намерении мне, лорду провинции! Возмутительно! Я начинаю подозревать, что он находился в тайном сговоре с Альянсом. Обоз храмовников отправился на юг, в том же направлении, куда двинулись беглецы. Это очень подозрительно, не находите? Они явно отправились на помощь магам Альянса! Но, не беспокойтесь, скоро мои разведчики вернутся, и мы узнаем всю правду. Если жрецы Культа помогают Альянсу, я сдам их Графу Орвулу, а если он тоже в сговоре, то об этом узнает Маркграф Велфорд. Да что там, я могу отправить обличающее послание и Его Величеству! Давно пора навести порядок в Южном Гринвальде.

Не знаю, что там барон не поделил с Храмом, но его разведчики в этот день так и не вернулись. Запланированное нападение на лагерь Альянса отложилось на неопределенный срок, чему я был искренне рад. Тем более, моё плохое самочувствие никуда не делось и продлилось до вечера. Сражаться у меня не было ни сил, ни желания. Ночью я предпринял тщетные попытки связаться с Каннон. Я обращался к ней так, как она сама этого хотела, но всё без толку. Или она и вправду больше не могла поддерживать со мной связь или затаила на меня обиду. Я не знал, что и думать. Вроде, боги по определению, мудрые и великодушные существа. Они должны быть справедливы и беспристрастны и выше всяких мелких обид, но кто его знает, как оно на самом деле. Не увидел я от матери тысячи миров и защитницы слабых и угнетенных особой доброты.