Битва за Маньчжурию. 1900—1945 гг.
Шрифт:
После подавления «боксерского» восстания Российская империя усилила работу, направленную на колонизацию этого края.
27 октября 1902 года в Ялте состоялось совещание по вопросу о заселении полосы вдоль КВЖД. К участию в нем царь пригласил кроме обычной троицы министра внутренних дел Плеве. Куропаткин настаивал на необходимости в интересах охраны линии вообще приостановить заселение Маньчжурии китайцами. Витте возражал, доказывая, что гарантию спокойствия дороги нужно искать в ее охране и особенно в установлении добрых отношений с местным населением. Обсуждение вышло за рамки частной темы и коснулось политики в Маньчжурии вообще. Военный министр считал, что чем дольше будет откладываться радикальное решение маньчжурского вопроса, тем труднее будет осуществить его. Витте, напротив, полагал желательным дать событиям развиваться естественным образом, не форсируя их. Он говорил, что нужно
Для выполнения этой задачи было принято решение о переселении туда россиян, прежде всего старообрядцев, которые терпели притеснения в других районах государства.
Летом 1903 года Николай II повелел министру финансов С.Ю. Витте представить всеподданнейший доклад, составленный в соответствии с его непосредственными указаниями, относительно прав гражданских по отправлению духовных треб старообрядцев, поселяющихся на территории Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Министр финансов составил такой доклад под названием «О правах гражданских и по отправлению духовных треб старообрядцев и принадлежащих к коренному населению последователей вероучений, различествующих от православной веры, при поселении в Маньчжурии». На подлинном докладе министр финансов написал: «Высочайшее соизволение последовало 20 июня 1903 года. Петергоф». В докладе говорилось, что 23 мая 1903 года император утвердил правила о водворении русских подданных на участках земли, принадлежащих обществу КВЖД в Маньчжурии, в том числе старообрядцам и русским последователям вероучений, различествующих от православной веры, за исключением сект скопческой и хлыстовской. Далее утверждалось, что государь указал на необходимость обеспечить на будущее время в пределах Маньчжурии свободу исповедания остальных вероучений от каких-либо ограничительных мер, применяемых к ним в империи.
Этому докладу предшествовала переписка, которую вел министр финансов С.Ю. Витте в разное время с министрами внутренних дел Д.С. Сипягиным и В.К. Плеве, а также с наместником императора на Дальнем Востоке Е.И. Алексеевым по вопросу о переселении в полосу отчуждения строящейся Китайско-Восточной железной дороги старообрядцев с целью создания там постоянного русского населения.
Местная администрация была заинтересована в широком привлечении старообрядцев на Дальний Восток, отмечая, что «старообрядчество по известному своему трудолюбию, охоте к земледелию, воздержанной жизни дает более широкие надежды на прочное заселение края».
Несмотря на неблагоприятные признаки, Витте продолжал отстаивать свою линию. В октябре он выступил против уловок военного ведомства, за точное исполнение принятых обязательств о выводе войск из Маньчжурии. В декабре министр финансов принял участие в обмене мнениями по вопросу о возможности соглашения с Японией. Посланник в Токио Р.Р. Розен в специальной записке доказывал бесполезность подобного соглашения и предлагал ускоренно готовиться к войне в целях утверждения в Маньчжурии и Корее.
Между тем тучи на дальневосточном горизонте быстро сгущались. Соглашение 1902 года предусматривало вывод русских войск из Маньчжурии в три этапа. Первый из них – очищение юго-западной части Мукденской провинции – был осуществлен в срок. К 26 марта 1903 года предстояло вывести войска из остальной части Мукденской и из Гиринской провинций.
В это время в правящих кругах России стало складываться мнение, что простое выполнение обязательства будет иметь следствием утрату русского влияния в Маньчжурии. Отдельные политики и капиталисты предлагали не только не очищать Маньчжурию, но закрепиться в ней, особенно в южной ее части. Военное министерство, в свою очередь, также хотело утвердиться в северной части Маньчжурии, и считало нужным обусловить второй этап вывода войск предварительными гарантиями. В их числе были требования о сохранении за собой нескольких населенных пунктов по правому берегу Амура с окрестной трехверстной полосой, прекращении заселения китайцами Северной Маньчжурии и особенно местностей, соседствующих с КВЖД, и др.
11 января 1903 года состоялось предварительное совещание в МИД, в котором участвовали Ламсдорф, товарищ министра В.С. Оболенский, директор первого департамента Н.Г. Гартвиг, а также дипломатические представители России в дальневосточных странах Р.Р. Розен, П.М. Лессар и А.И. Павлов.
Совещание рекомендовало освободить
Совещание признало возможным, если обстоятельства потребуют, заключить новое соглашение с Японией по корейскому вопросу, которое должно явиться продолжением и развитием существующих договоров и базироваться на принципе целостности и неприкосновенности соседней империи.
Победили противники С.Ю. Вите. 6 мая 1903 года царь сделал Безобразова статс-секретарем, а другого его сторонника – военного агента в Китае К.И. Вогака – генералом свиты.
На следующий день он вновь созвал особое совещание по вопросу о концессиях на Ялуцзяне, теперь уже с участием Безобразова и Вогака. В его постановлении прямо указывалось на желательность включить Маньчжурию в сферу русского политико-экономического влияния. Было признано излишним стеснять деятельность будущего общества эксплуатацией лишь лесных богатств на Ялуцзяне. Участие казны не лимитировалось, а должно было соответствовать действительным интересам и потребностям страны на Дальнем Востоке. Допущение иностранных капиталов предполагалось отложить по крайней мере до времени достаточного упрочения политико-экономического положения России в регионе. Государственный надзор за деятельностью будущего общества и содействие его правильной организации возлагались на главного начальника Квантунской области Алексеева, что означало полное изъятие компании из ведения Министерства финансов.
Таким образом, подавление «Боксерского» восстания полностью было использовано деловыми кругами Российской империи для удовлетворения своих финансовых амбиций, за которые русскому народу предстояло расплачиваться собственной кровью.
На сопках Маньчжурии
Насколько государь император не ожидал разрыва с Японией, видно из того, что в сентябре месяце он уехал в Дармштадт и вернулся в Петербург поздней осенью. Когда император Вильгельм предупреждал его в Дармштадте, что японцы энергично готовятся к войне, его величество отвечал, что войны не будет, потому что он воевать не хочет.
Настроение среди призываемых запасных и их приехавших родственников унылое. Женщины, неся мешки и узлы за своими мужьями, заливаются слезами. Мужья стараются утешить своих жен тем, что их не на войну «погонят», а куда-нибудь в город заменять солдат, находящихся на действительной службе.
Население желает скорого прекращения войны, которая, по его словам, ведется неизвестно из-за чего и требует от народа огромных жертв. М. Сурин приводит также следующие высказывания крестьян: «Война во всем вызвала застой, жить трудно и даже невыносимо. Душевное настроение соответствует ходу войны. Война нам принесла много бедствий и много слез. Положение очень плачевное: сбыт и заработок плох, а жить нужно. Всюду тихо: ни разгула, ни песен».
Наш крестьянин в возрасте свыше 35 лет часто тяжелеет, становится, как говорят, сырым, обрастает бородой, теряет солдатский вид, труднее молодежи переносит тяжести походной жизни. Необходимо также принять во внимание, что сельские жители в возрасте свыше 35 лет уже являлись домохозяевами, часто многосемейными. Все их интересы и помыслы, даже по прибытии в Маньчжурию, были дома. Эти заботы отнимали у них веселость, бодрость, необходимые для солдата. А тут еще сама война казалась непонятной, а с родины вместо призыва к подвигу присылались прокламации, подговаривавшие не сражаться с японцами, а бить своих офицеров.