Битва за Оилтон
Шрифт:
– Давно бы так! – Выглядел он, несмотря на свои ранения ног, весьма бодро и опасений за здоровье явно не испытывал. – И так изрядно задержались.
Остальные высказались примерно в том же духе, и только Клеопатра сидела тихая и странно задумчивая. Но когда и у нее поинтересовались, то она очень серьезно кивнула:
– Смысла особого в выступлении нет, но раз в ставке так решили, значит, им видней.
– Вот только чей голос мы услышим? – задумался Малыш. – Если так разобраться, то принцессу из нас никто и никогда не видел и не слышал. Ну разве что наша Клеопатра с ней знакома. Узнаешь ее голос?
Девушка не к месту засомневалась:
– Понятия не имею. Все-таки обычная речевая трансляция голос искажает.
– Да и какая разница? – пожимал своими плечищами Гарольд. – Главное, что после выступления Реммингов проблемы должны резко пойти на спад.
– Смотря какие проблемы, – досадовал Парадорский, указывая рукой в коридор, где над полом подрагивал дрожащий сгусток тумана.
Как ни пытались заделать все щели, дыры на потолке и на окнах, парующая субстанция все равно просачивалась в полуразрушенные здания и стекала вниз по внутренним переходам и лестницам. При этом уничтожались не просто ткани или одежды, но порой и ковры, сотканные с применением нитей из натурального хлопка или шелка. Причем было замечено, что и огромная часть домашней утвари из пластика или искусственных материалов поддается коррозии. Конечно, такая напасть ни в коей мере пока не могла сравниться с потерей здоровья или жизни в бою, но законные страхи и опасения туча вызывала все больше и больше. Причем прогнозы ученых по поводу выпадения льда и самоуничтожении атмосферной загадки пока никак не претворялись в жизнь. Хорошо хоть вновь подобранные по размерам скафандры из склада полицейского блокпоста давали возможность воевать и не оглядываться на стекающую с тела одежду.
Кстати, из верхних слоев атмосферы на область «с обломками Лунманских прыжков» тоже пытались оказать определенные воздействия. Сыпали вниз различные порошки и смеси, облучали низкочастотными установками, жгли лазерами и буравили мезонными щупами. Но пока никакого эффекта или разгадок добиться не удалось.
Но и команды о всеобщей эвакуации пока давать не спешили. Хотя и предупредили всех, чтобы были готовы к передвижению прочь из города по первой команде. Наверное, уже бы к этому часу в иной обстановке всех эвакуировали, если бы не военные действия. Пиклийцы сдаваться не собирались, интенсивно оборонялись, и даже сами вели наступательные операции в некоторых частях столицы Оилтонской империи.
И вот самое решительное, массированное наступление они и начали с наступлением ночи на площадь Петрокса. Их замеченные приготовления не оказались ложными, и как только ночь стала помогать туману, основные силы противника пришли в движение.
Вот и пригодились и мины, и гранаты, и зоркие воины из гражданского ополчения. Тяжеленный бой продолжался не просто всю ночь, но и на следующий день до самого обеда. По всем каналам разведки и по итогам допросов пленных получалось, что особый отдел вторжения втемяшил себе в голову одну странную идею: принцесса выступала с обращением подменная, а настоящая так и находится в рядах защитников города. Причем моусовцы получили довольно подробное описание этой самой принцессы, которое как две капли воды походило на капитана Ланьо. Давались и исходные данные для таких утверждений: показания слуг императорского дворца и «точечных», которые случайно схватили Патрисию Ремминг в плен.
Когда данные допросов были доведены к обеду и до Парадорского, тот уже с еле сдерживаемым раздражением посматривал на свою притихшую невесту. А когда переговаривался с ней как бы наедине, то и не пытался скрыть досаду:
– Ну вот, и как ты умудрилась такой шум вокруг себя устроить?! Ты только посмотри и прислушайся, что вокруг нас творится. Штурмуют без остановки. И сами гибнут, и горожан сколько полегло! Э-эх!..
– Так что мне теперь, пойти и самой им сдаться? – с какой-то глубокой серьезностью спросила Клеопатра.
– Еще хуже
– Знаю.
Законы о хищении, захвате людей и в самом деле были весьма жестокими. Еще пятьсот лет назад законы изменил тогдашний император. И с тех пор заложников не пытались спасти путем уступок или передачи выкупа, а просто безжалостно атаковали преступников. Если заложники при этом погибали, то семьям выплачивали огромную компенсацию и хоронили с почестями, как героев. А вот родственники похитителей вместе с ними, всем скопом отправлялись на каторгу, чаще всего пожизненную. Вдобавок и спецслужбы преследовали спасшихся преступников до самой их смерти по всему Космосу. Жестоко, даже очень, и об этом немало кричали в остальной Галактике. Но вот уже четыреста лет преступления с попыткой захвата заложников не происходили. Единственный подобный инцидент состоялся шесть лет назад на планете Хаитан, когда Парадорский со своими друзьями захватили огромное количество сквоков в плен и которые потом были обменяны на обитателей второго научного города. И то вся акция проходила под вывеской обмена военнопленными. И считалась, пожалуй, единственной своего рода уступкой и отклонением от законов.
Наверное, именно поэтому гражданское население Старого квартала настолько рьяно схватилось за оружие. Все понимали: если агрессоры возьмут их в качестве заложников, это ни в коем случае не гарантирует сохранение жизни. Интервентов в любом случае не выпустят из города живыми. Пиклийцы об этом тоже прекрасно знали, а если и не знали, то их уж дотошно проинформировали на эту тему по сети наружного вещания. Так что непонятно было, на что они надеются, даже в случае захвата пусть и всамделишной принцессы Оилтонской империи.
Совсем иные мысли возникали и по другому поводу: каким образом моусовцы так настойчиво, но самое главное, верно умудряются держать острие своих атак именно в направлении отряда Парадорского? Хотя тут точнее было бы высказаться: сборного батальона под командованием уже павшего генерала Энгаля. Видимо, вражеские службы надзора за эфиром весьма четко пеленгуют любые переговоры командования батальона с общим штабом, подробно фиксируют, а затем анализируют каждое слово. Затем это слово довольно грамотно интерпретируют и делают весьма верные выводы и правильно назначают цель для своего решающего штурма.
Пожалуй, только сама Патрисия подозревала обычное предательство или ротозейство с утечкой информации. Ей в один голос вторили и обе подруги, сидящие теперь в штабной комнате и очень недовольные своим отстранением от боя. На эту тему они жестко спорили с обездвиженным Алоисом, который при отлучках командира на участки обороны оставался за старшего. Его Лидия Шелди и пыталась раззадорить на ответные действия:
– В данный момент ты имеешь право послать нас на самый критический участок боя. Слышишь, что на восточной оконечности здания творится?
– Туда около пятидесяти гражданских с автоматами подались, – отвечал негр, находясь верхней частью своего тела в большом информационном боефикаторе, который специально для него сняли с одного из штурмовых флайеров. – Справятся.
– Но там наши товарищи погибают! – возмущалась Инга Байцел. – А мы здесь бездельем томимся!
Последние восклицания услышал и сам Парадорский, быстрым шагом вошедший в комнату. За ним Гарольд волок две огромные связки автоматов марки «Жало».
– Как это я раньше не подумал, что вам здесь будет скучно! – При этом он с обвинением смотрел только на Клеопатру. – Капитан Ланьо, передайте крабер Алоису! И все трое приступайте к очистке и починке вот этой кучи автоматов. Заклинили при неправильном обращении.