Битва за Родину
Шрифт:
Романов — тоже настоящий хозяин. Будучи в руководстве Ленинграда, курировал строительство жилых домов, метрополитена, Киршского нефтеперерабатывающего завода. При этом твердый и требовательный руководитель. За жесткость и бескомпромиссность его многие члены Политбюро недолюбливают.
Но самое главное, оба участники войны, честные и порядочные люди, не способные предать. Машерова в 1980-ом убили в подстроенной аварии. Романов уже при Горбачеве был отправлен в отставку, но и после распада страны взгляды свои не изменил.
Что касается других. Суслов — замшелый догматик. Ходячий лозунг и пример бюрократа, для которого важен не «дух», а «буква» закона. Проще говоря, бездушный
Кто там ещё? Щербицкий? Относительно неплохой руководитель, но близок к Брежневу и предпочитает управлять УССР, а не Союзом. И на роль крепкого и волевого лидера, а нам нужен именно такой, чтобы справиться со всем комплексом проблем, не тянет.
Арвид Янович Пельше? Да с него песок уже сыплется. Без малого 80 лет мужику. И жить ещё годиков пять осталось, насколько я помню. В таком возрасте уже не о переменах в стране думаешь, а о вечном. Комитет партийного контроля под его руководством ерундой занимался. Соломенцев, принимавший дела, после смерти Пельше, был поражен, вместо укрепления партийной дисциплины, комитет мирил супругов, воспитывал пьяниц. Детский сад какой-то. Поэтому, старичка, упавшего в маразм, лучше обходить десятой дорогой.
Ты ещё о Гришине упоминал. Это тоже неоднозначный персонаж. Мог как Романов стать альтернативой Горбачеву, но если первого перед избранием Черненко оклеветали, а при восхождении Меченого, просто убрали со сцены, не позволив вовремя приехать, то второй просто отстранился от борьбы. Чего и сам впоследствии не скрывал.
Я долго думал, кого привлечь в союзники, с учётом тех фактов, которые произойдут в будущем, и выходит, кроме них опереться не на кого.
— Понятно, — дед вытаскивает из кармана пальто пачку «Космоса».
— Ты же бросил, ещё в 60-ых? — удивляюсь я.
— Бросишь тут с твоими предсказаниями, — ворчит Константин Николаевич, жадно затягиваясь и выдыхая дым, — Я иной раз, как подумаю обо всём этом, заснуть нормально не могу.
Неожиданно сигарета, полыхая рубиновым огоньком, летит на землю. Генерал-лейтенант яростно растирает туфлёй тлеющий окурок и разворачивается ко мне.
— Ты вот что мне скажи Леша, — прорвало деда, — Ладно заговорщики, это я понять могу. Но неужели честных офицеров в армии и КГБ не было? Как они смотрели на всё это, и ничего не попытались сделать? И где был народ? Мы в 41-ом в землю вмерзали, под минометным и артиллерийским огнём, бомбардировками под Москвой насмерть стояли. И выстояли. В Сталинграде за каждый дом дрались до последнего человека. В блокадном Ленинграде люди умирали от голода, делились последней пайкой хлеба, но не сдавались. А тут страну без боя сдали, без единого выстрела. Как так?
— А вот так дед, — вздыхаю я, — Что касается высших партийных чиновников, так любой советский вождь после Сталина, получавший власть, формировал команду под себя. Ему нужны были не принципиальные, а лояльные. Неугодные просто выбрасывались из власти. Поэтому и Никита долгое время творил, что хотел, отбирал у колхозников участки и скот, сеял кукурузу направо и налево. Досеялся. Загнал сельское хозяйство в глубокий кризис.
Против страны играли и внешние силы, и внутренние, а кремлевские старцы, если очень грубо говорить, уже мышей не ловили. Даже попытку спасти Союз в 1991 году эти ссыкуны с трясущимися руками, предприняли чисто формальную. И ту, с разрешения Горбачева, который их подставил, а сам самоустранился. Армия и спецслужбы просто не получили приказа, а к тому времени действовать самостоятельно, проявлять инициативу не привыкли.
Теперь, что
Вой о сталинских репрессиях, преступлениях партократов, вопли об их привилегиях, спецпайках, преступлениях большевиков неслись из каждого утюга. И никакой реакции власти. Парадоксально, но факт, страну убивали при активном участии ЦК Политбюро и попустительстве правящей партии. При этом нельзя сказать, что все обвинения и претензии к партократам были неправдой. Но они были густо перемешаны с откровенной ложью и пропагандистскими страшилками. Доходило до смешного.
Все СМИ яростно разоблачали коммунистов в стране, где власть была у коммунистической партии. Представляешь уровень маразма? Обличительные статьи клепали журнал «Огонек», выпускаемый издательством «Правда», принадлежащим ЦК КПСС, газета «Московские Новости», созданная в своё время как витрина для пропаганды социализма среди иностранцев. И при этом народу показывалась красивая картинка «капиталистического рая»: яхты, особняки, сверкающие витрины магазинов. Грязных бомжей, роющихся в помойках, нищих, живущих в загаженных гетто, нам почему-то не демонстрировали. И население жрало эту пропаганду пять лет, с начала «Перестройки» и «Гласности». Одновременно готовилась база для революции. Легализовали «теневиков» и спекулянтов, перекрасив их в кооператоров. Устроили искусственный товарный дефицит. Например, под Ленинградом гнили десятки тонн продуктов, а в городе их не было. Об этом даже популярный журналист репортаж снял, но всем уже было пофиг, маховик запустился и набирал обороты. И к моменту распада Союза общество было как следует «подогрето», и морально к этому готово. Гнилая партийная элита во главе с Пятнистым, агенты влияния на местах, купленные журналисты, диссиденты и западные спецслужбы, надо признать, сработали ювелирно.
Дед минуту сидит молча, стиснув челюсти. Затем поднимает глаза на меня.
— Если бы ты не доказал правдивость своих слов, никогда бы в такую чертовщину не поверил, — вздохнул он, — Это даже представить себе невозможно, чтобы всё вот так рухнуло. В Гражданскую выстояли, в Великую Отечественную выстояли, а тут в мирное время…
— Деда, не мы первые, кого так уничтожили, к сожалению, — отвечаю я, — Все эти технологии были известны даже в древности. Сейчас их просто усовершенствовали. Мне ещё в той жизни, в начале 90-ых годов попалась на глаза занимательная книжка. Сунь-Цзы «Искусство войны». И там одна любопытная цитата была, я её наизусть запомнил. Вот послушай:
«Пусть на улицах вражеской столицы шепчутся, что князь обворовывает народ, советники его предали, чиновники спились, а воины голодные и босые. Пусть жители калечат имя своего князя и произносят его неправильно… Пусть им при сытой жизни кажется, что они голодают. Пусть состоятельные жители завидуют тем, кто в княжестве Вэй пасет скот. Разжигайте внутренний пожар не огнем, а словом, и глупые начнут жаловаться и проклинать свою родину. И тогда мы пройдем через открытые ворота» …
И это дед было сказано ещё в пятом веке до нашей эры.