Битва за Родину
Шрифт:
А потом вечером на квартире Звягинцева, мы с Зориным несколько часов фотографировали документы крайкома, разоблачающие «великого рационализатора и реформатора». Звягинцеву пришлось выносить эту кучу бумаг в несколько приемов. А затем срочно возвращать обратно, пока толкающее речи к годовщине Октябрьской революции начальство, не хватилось их.
И разведчику с Мальцевым тоже пришлось поработать. На Горбачева были очень многие обижены. Показания дал уволенный начальник лаборатории ликеро-водочного завода, изготавливавший по приказу директору бесплатные «эксклюзивные» напитки на свадьбу дочери Меченого. Он рассказал много интересных подробностей о теневых схемах, взятках и денежных потоках к первому секретарю
Мы сидим в Ниве. Разведчик и Мальцев на передних сиденьях, я с Зориным на заднем. ГРУшник раздражен. Серега равнодушен, а мы с наставником получаем разнос от «начальства».
Предупреждать нужно! — Андрей Иванович кипел от возмущения, — Вы же не на курорт ехали.
— Согласен, — кивнул сэнсей, — Да мы и не думали, что так запалимся.
— А надо, надо думать, — надавил ГРУшник, — ладно, пацан. Он умный, но зеленый ещё. Но ты то, Игорь, не мальчик уже, опытный офицер. Должен был все нюансы предусмотреть.
— Должен, — вздохнул Игорь Семенович. — Согласен, моя вина.
Я хотел тоже высказаться, но наставник многозначительно посмотрев на меня, наступил на ногу. Пришлось промолчать.
— Ладно, — сбавил тон разведчик, — Что сделано, то сделано. С журналистами разберемся. Фотки ваши изымем, а статью пусть публикуют. Я лично этим займусь. С этим разобрались. Теперь, что делаем дальше. Сейчас мы опять разделяемся. Серега сопровождает меня до Ростова. Там уже должны ждать. Потом я его отправлю с военным бортом в Москву. Вы едете отдельно. Можете не торопиться, но через три дня жду вас в Москве. Вы должны прибыть в ЦСКА, секция самбо. Там вас будет ждать тренер — Анатолий Егорович Юдин. Зорин его отлично знает. Юдин организует вам несколько снимков «со сборов» для поддерживания легенды. Потом можете ехать домой. Всё ясно?
Мы с наставником киваем.
— Вот и отлично. Тогда идите в свою машину. Сначала уезжаем мы, а через несколько минут — вы.
Провожаю задумчивым взглядом отъезжающую «ниву». Потом разворачиваюсь к наставнику. Зорин откинулся на сиденье водителя, и устало закрыл глаза.
— Игорь Семенович!
Наставник недовольно шевельнулся и вопросительно глянул на меня:
— Чего тебе?
— Мне нужно отъехать в одно место. На денек-другой. В Москву сам приеду.
— Зачем? — сэнсей напрягается, взгляд становится острым.
— Надо сделать важное дело.
— Какое? — Зорин продолжает пристально смотреть на меня.
— Игорь Семенович, вам лучше не знать. Я вас итак в историю втравил.
— Во-первых, ни в какую историю, ты меня не втравливал.
— Ну, смотрите, — вздыхаю, — Я вас ещё и этим грузить не хотел. Сами напросились.
— Излагай.
Пришлось рассказать ему о Сливко. Как под личиной заслуженного учителя и руководителя туристического клуба скрывался кровавый маньяк. Как эта сволочь вешала детей, под предлогом «медицинских экспериментов» и снимала их предсмертные муки на камеру. Рассказал, как Сливко получал сексуальное наслаждение от предсмертной агонии жертв и расчленял их, скрывая следы преступлений. Поведал, как эта нелюдь пила человеческую кровь в банках, фотографировала отрубленные детские ноги вместе с головой, резала детские трупы и складывала из них фигуры, делая снимки. От себя добавил, что все улики, фотографии задушенных и замученных детей, пионерская форма и даже ботинки жертв с отпиленными мысками находятся прямо в клубе в помещении «Щитовой».
Наставник выглядел хмурым как грозовая туча и одновременно задумчивым.
— А почему ты не хочешь сдать эту тварь милиции? — спросил он.
— Потому, что не получится. Как сдать? Светиться нам однозначно нельзя. Особенно после дел в Ставрополе. Да и объяснить невозможно, откуда я это все знаю. Анонимку отправить или позвонить, не называя своего имени? Сочтут грязным наветом. Ведь Сливко, заслуженный учитель РСФСР, уважаемый гражданин и гордость города. Ему покровительствуют руководители Невинномысска. Особенно третий секретарь горкома партии Костина. Она чуть не молится на «талантливого педагога и отличного детского руководителя». В 85 году, узнав правду о своем протеже, после его ареста, она покончит с собой. А начальник милиции 10 лет, ничего не делавший для поимки маньяка, будет снят с должности.
На данном этапе, лично мы можем остановить Сливко одним способом — убить его.
— Хорошо, допустим, — говорит Зорин, — Ты знаешь, как его поймать?
— Знаю. Он до позднего вечера сидит в своем клубе «Чергид». Клуб находится в центре города в помещении на первом этаже. Адрес я знаю.
— Не хочется решать всё такими методами, — задумчиво протягивает Игорь Семенович, — Не потому, что мне жалко эту тварь. Нет. Я бы сам бы его порезал на куски, и не поморщился. А потому, что мы вынуждены преступать закон, чтобы наказать это животное. Но раз ты говоришь, что другого выхода нет, значит, придется валить урода.
— Дядя Толя, я дверь прикрываю, как вы просили, до свидания, — возбужденно кричит в темный зев коридора мальчик лет 12-ти. Хлопает зеленая дверь. А пацан бодрым шагом уходит прочь.
— Игорь Семенович, уже половина девятого. Этот малец точно последним был, — говорю Зорину. Мы с наставником сидим на скамеечке метрах в пятидесяти от входа.
— Я сейчас первый пойду, если никого кроме Сливко в клубе нет, грохну урода.
— А почему ты? — возмущается наставник, — Давай я схожу.
— Мы же уже с вами много раз говорили, — терпеливо отвечаю Зорину, — Я по возрасту больше подхожу в члены клуба. Взрослый мужик вызовет подозрение. А так, зашел записаться в клуб, если что. И никаких особых вопросов. И вообще, я сам всё сделаю. Вы меня здесь подождите и подстрахуйте на всякий случай.
— Нет, — рычит сэнсей, — Я должен всё это увидеть своими глазами. И не вздумай спорить.
— Хорошо, не буду, — я тяжело вздыхаю, — Тогда я захожу, а вы будьте поблизости. Если маньяк один, я его вырубаю и зову вас.