Битва за Севастополь. Последний штурм

Нуждин Олег Игоревич

В 14.00 28-я дивизия приняла участок обороны, который прежде занимала 170-я, попутно вступив в командование над 391-м и 105-м полками, а 49-й полк был снят с позиций и отправлен в д. Варнутка для пополнения. В свою очередь, командир 170-й дивизии принял под свое командование 401, 399 и 420-й полки. Чуть позже в соответствии с приказом командира XXX корпуса 391-й полк был выведен в резерв, а его участок обороны был передан 3-му батальону 105-го полка.

В первой половине дня начальник штаба 11-й армии сообщил, что запланированный на 21 июня удар LIV корпуса, одновременно с которым должны были начать свою атаку и соединения XXX корпуса, переносится на 22 июня. В этой связи начальник штаба армии поинтересовался, закончил ли XXX корпус свои приготовления и могут ли его дивизии начать наступление самостоятельно, если не будет поддержки с севера. После переговоров с командиром 170-й дивизии генерал М. Фреттер-Пико ответил, что все необходимые мероприятия будут закончены

вовремя и корпус будет в состоянии начать наступление 21 июня. Армейское командование дало свое согласие, учитывая, что каждый день промедления дает советским войскам дополнительную возможность по укреплению своей обороны.

После анализа обстановки командование 11-й армии после полудня вновь обратилось к генералу М. Фреттер-Пико с предложением начать наступление уже 20 июня. Генерал М. Фреттер-Пико возражал, полагая, что факта успешного продвижения румын на правом фланге недостаточно, чтобы начинать наступление всеми силами. В таком случае пришлось бы атаковать при свете дня, то есть при хорошей видимости всех передвижений войск со стороны советских позиций. В случае неудачи все запланированное наступление может быть полностью сорвано [284] .

284

NARA. T. 314. R. 827. Fr. 697.

Вскоре слова генерала получили свое подтверждение. Частям румынского корпуса удалось с юга захватить высоты перед ПМ 030, после чего началось их продвижение в восточном направлении за мост через р. Черная. Однако попытка атаковать вдоль русла успехом не увенчалась. Вся долина оказалась настолько густо минирована, что любое продвижение по ней без предварительного проведения саперных работ оказалось невозможно.

К 20 июня передовые батальоны 9-й бригады морской пехоты под ударами артиллерии и авиации потеряли до половины личного состава, их боевая мощь существенно снизилась. Поэтому генерал И.Е. Петров был вынужден вывести из резерва 2-й батальон и поставить его на стыке 1-го и 3-го батальонов бригады, тем самым вновь уплотнив фронт.

Итоги дня

За день войска СОРа потеряли убитыми 337 человек и ранеными 934. Всего к 21 июня убыль личного состава составила до 7 тыс. человек убитыми, более 14 тыс. ранеными. 95-я и 172-я дивизии, 79-я бригада и 2-й Перекопский полк были фактически разгромлены. Резко обострилась нехватка боеприпасов, особенно артиллерийских. Для некоторых калибров, например для 122 мм и 152 мм, осталось не более 20 снарядов на орудие [285] .

285

Героическая оборона Севастополя. С. 284.

Командующий СОРом адмирал Ф.С. Октябрьский принял решение об отводе с северной стороны командования, штаба и тылов 95-й дивизии, а также тылов береговой обороны. Тем не менее оборону на северной стороне было приказано продолжать, создав там несколько опорных пунктов: на Константиновском и Михайловском равелинах, в районе Инженерной пристани и Северного укрепления. Их состав был следующим.

– Константиновский равелин: бойцы и командиры из 95-й дивизии (27 человек во главе с командиром 161-го полка майором И.П. Дацко [286] ), личный состав охраны водного района (74 человека), береговых батарей № 2 и № 12, подразделения 178-го инженерного батальона флота. Командир – капитан 3 ранга М.Е. Евсевьев, военком – Н.С. Баранов [287] .

286

Всего в полку к этому времени насчитывалось 160–170 человек, но из них по приказу адмирала Ф.С. Октябрьского 90 человек были отправлены для обороны подступов к Сухарной балке.

287

По мнению бывшего начальника штаба Приморской армии Н.И. Крылова, командиром гарнизона был майор И.П. Дацко (Крылов Н.И. Не померкнет никогда. С. 539).

– Михайловский равелин: личный состав 110-го зенитного полка [288] (120 человек), береговой батареи № 702 и авиационных частей 12-й авиабазы (60 человек младших авиаспециалистов под командованием лейтенанта Н.Н. Кашина). Командир – капитан Р.Х. Хайрулин.

– Инженерная пристань: личный состав Местного стрелкового полка и части ВВС (70 человек). Всего гарнизон насчитывал до 500 человек. Командир – подполковник Н.А. Баранов.

– Северное укрепление: личный состав 178-го инженерного батальона береговой обороны (40–50 человек), остатки частей

ПВО, бойцы и командиры 95-й дивизии (50–60 человек) и взвод (50 человек) Местного стрелкового полка. Всего гарнизон насчитывал около 150 человек. Командир – старший лейтенант А.М. Пехтин.

288

Моргунов П.А. Героический Севастополь. С. 381; В некоторых публикациях вместо 110-го указывается 61-й зенитный артиллерийский полк (напр., Героическая оборона Севастополя. С. 293).

Из названных опорных пунктов взаимодействовать между собой могли только два последних: между ними был проложен подземный кабель, а с Инженерной пристанью связь с южной стороны поддерживалась по подводному кабелю [289] .

Сначала командовать обороной Михайловского равелина было поручено командиру 110-го зенитного полка полковнику В.А. Матвееву, но вскоре решение изменилось. Ему было предписано оставить на равелине 120 бойцов, а остальных 350 человек переправить вместе со своим штабом на северную сторону для обороны важнейших объектов Севастополя [290] .

289

Моргунов П.А. Героический Севастополь. С. 381; Ларкина Л. Война. Трагедия и бессмертие. С. 375, 376.

290

Игнатович Е.А. Зенитное братство Севастополя. С. 240.

Небольшие опорные пункты были образованы в районе Братского кладбища, в доме телеграфной станции «Голландия», в районе лагеря училища береговой обороны и батареи № 702. Все они в дальнейшем были легко блокированы немцами и уничтожены.

Может быть только одно объяснение, почему командование СОРа и адмирал Ф.С. Октябрьский решили оставить несколько опорных пунктов на северной стороне, хотя было понятно, что удержаться там долго невозможно. Скорее всего, они по-прежнему исходили из предположения, что силы противника уже на исходе, и прекращения наступления ожидали со дня на день, и теперь было важно удержать его на прежних рубежах. В дальнейшем, после получения подкреплений с Большой земли, можно было самим перейти в наступление для восстановления позиций. В таком случае сохранение нескольких плацдармов на северной стороне существенно облегчало выполнение такой задачи. Не стоит забывать, что 20 июня командованием СОРа была получена телеграмма от маршала С.М. Буденного, в которой тот требовал восстановить положение на северной стороне. Адмирал Ф.С. Октябрьский пытался объяснить невыполнимость данного приказа. «Пока сил не накопим, ничего реального не сделать», – записал он в своем дневнике [291] . Но требование оставалось в силе, и отказаться от его выполнения адмирал не мог. Возможно, в расчет принималась Директива Ставки от 19 июня 1942 г., в которой командующему Северо-Кавказским фронтом был дан приказ приступить к подготовке новой десантной операции по овладению Керченским полуостровом. В связи с ней удержание Севастопольского плацдарма было стратегически важно для сковывания и изматывания 11-й армии, которая лишалась возможности маневра своими силами.

291

Октябрьская Р.Ф. Штормовые годы. С. 132–133.

Потеря северной стороны и выход немцев к Сапун-горе сказались на морально-психологическом состоянии защитников Севастополя. Так, по состоянию на 19 июня фиксируются случаи неявки на места работников оборонных предприятий: по заводу № 201 таковых числилось 87 человек, по заводу № 1 – 61 человек, по «Химчистке» – 9 человек [292] .

У многих, в первую очередь командиров, возникло понимание, что город не удержать. Именно такое настроение сложилось в штабе 7-й бригады морской пехоты после получения очередной сводки от командования Приморской армии и нанесения обстановки на карту. Воспоминания об этом оставил бывший начальник оперативного отдела бригады капитан 1 ранга А.К. Евсеев:

292

ГААРК. Ф. П-35. Оп. 1. Д. 225. Л. 97.

«Поздно ночью мы с полковником Кольницким сидели в землянке при свете керосиновой лампы за деревянным сооружением, очень напоминавшим стол. Кольницкий держал в руке оперативную сводку штаба армии и диктовал мне наименования пунктов и цифры высот, а я, вооружившись карандашом, делал отметки на карте и соединял их между собою непрерывной линией.

– Ну, покажите! Как это выглядит? – наклонился Альфонс Янович к карте, когда закончил читать сводку.

Я посторонился, придерживая руками свисающие с досок края карты.