Битвы по средам
Шрифт:
Без четверти два еврейская половина класса устремилась на автобус, присланный из храма Бет-Эль.
Напоследок Данни Запфер шепнул мне:
— Если, пока нас не будет, она даст тебе профитролину — убью!
Согласитесь, не самый богоугодный текст. Да ещё из уст парня, который едет готовиться к бар-мицве.
Когда без пяти два католическая половина класса уходила на свой автобус, Мирил прошипела:
— Если, пока нас не будет, она даст тебе пирожное, готовься к номеру четыреста восемь.
В чём конкретно заключается номер четыреста восемь, я точно не помнил, но думаю, что Мирил пообещала мне примерно то
Даже Мей-Тай, уходя, сощурила и без того узкие глаза и сказала:
— Я знать твоя дом.
Зловеще звучит, согласитесь.
Но я понимал, что никакая кара мне не грозит. Потому что пирожное мне точно не достанется. Шансов получить профитроль не больше, чем увидеть у нас в классе президента Линдона Джонсона.
Впрочем, когда все ушли, в класс кое-кто всё-таки вошёл. Только не президент. Прибежал пятиклассник, притащил какую-то коробку.
— Спасибо, Чарльз, — сказала ему миссис Бейкер. — Всё собрал?
— Вроде всё.
— И у мистера Петрелли? И у мистера Шамовича?
Чарльз кивнул.
— А вниз, к миссис Харнет, заходил?
— Ага.
— А к мистеру Лудеме?
— Ага.
— Спасибо. Ставь на стол.
Чарльз водрузил коробку на учительский стол, бросив на меня сочувственный, как мне показалось, взгляд. Потом он вышел, отряхивая на ходу руки.
Руки его, судя по всему, были в мелу.
— Мистер Вудвуд, — начала миссис Бейкер, — последние события навели учителей на одну мысль. Тряпки во всех классах грязные. Поэтому я попросила Чарльза собирать их по средам и приносить сюда. Будьте любезны ими заняться.
Вот и настала пора бунтовать. Или хотя бы пожаловаться. Я подошёл к столу. Заглянул в коробку. Штук тридцать тряпок и губок. Белые от мела, накопившегося в них с начала сентября. Весь мел, со всей школы — за полтора месяца учёбы.
Да, пора жаловаться.
Но тут я вспомнил о будущем компании «Вудвуд и партнёры». И подхватил коробку.
— Я буду в копировальной комнате, — добавила миссис Бейкер.
«Чудненько», — машинально подумал я.
Но тут миссис Бейкер сказала такое, отчего мир у меня перед глазами поплыл и чуть не перевернулся.
— Если управитесь быстро, получите в награду пирожное.
Должно быть, я побледнел.
— Что с вами, мистер Вудвуд? Не ожидали?
Честно? Не ожидал. Я похоронил всякую надежду получить профитроль. Такое воздушное пирожное… Наверно, прямо тает во рту… Это не со мной «что», это с миссис Бейкер «что». Её подменили? Тогда какая из двух миссис Бейкер настоящая? Та, что была раньше, или нынешняя?
Мысленно сравнивая ту и эту, я понёсся вниз через две ступени и выбежал с коробкой на школьный двор.
Октябрьское небо по-прежнему безмятежно синело — точно поджидало меня с самого полудня, когда мне так и не довелось попасть на улицу. Пахло бейсболом, свежескошенной травой — это уже в последний раз перед зимой косят — и пожухлыми, но не упавшими пока листьями. И я вдохнул все эти запахи разом.
Только вот мел… Он, знаете ли, тоже пахнет. А если ты взялся выбивать тридцать тряпок и губок, тебя вообще окутывает целое меловое облако — не продохнёшь. Тот мел, который чудом не попал ко мне в лёгкие, взвихривался вокруг, застилая и стену, о которую я выбивал тряпки, и окна. Кстати, за последний месяц учителя уже привыкли, что по средам окна на первом этаже лучше закрывать.
Я выбивал
Облако мела клубилось уже на высоте второго этажа. По счастью, окна там тоже были закрыты.
Может, миссис Бейкер даст мне даже две профитрольки? Ведь у неё целых двенадцать подносов. Две штучки погоды не сделают.
Ветерок закрутил меловое облако и поднял его ещё выше, до верхнего этажа школы.
А вдруг миссис Бейкер расщедрится и даст мне ещё и третье пирожное — чтоб я отнёс его домой и съел там?
Меловая завеса окутала всё здание: окна седьмых классов уже почти не видны. Эх, кто-то забыл закрыть нижние створки!
Это же кабинет миссис Бейкер! Я сам открыл там окна — для циркуляции воздуха. Для того чтобы чудесные, воздушные пирожные сохранили своё совершенство и не заклёкли!
Подхватив коробку с тридцатью тряпками и губками, двадцать три из которых уже воскурили свой меловой дым прямиком в окна миссис Бейкер, я бросился наверх со всех ног.
Но опоздал.
Меловое облако уже проникло в класс. И, вспомнив про силу земного притяжения, опустилось на пирожные. На каждой профитролине лежал мел, точно густой снег. Или нет — точно сахарная пудра. Как будто миссис Биджио посыпала их добавочным слоем пудры.
— Ну что? Выбираете себе пирожное? — раздался голос миссис Бейкер. Она входила в класс с пачкой синих ротапринтных листов.
— Да… нет… я…
— Выбирайте скорее, — велела она. — Пора нести подносы вниз, ко мне в машину.
Я выбрал пирожное. Надкусил. Мел заскрипел на зубах, точно песок.
Потом я доставил все подносы к машине — по одному — и помог миссис Бейкер погрузить их в салон. Хорошо бы жёны отправленных во Вьетнам военнослужащих не заметили, что пирожные белые не от пудры… Своё я доесть так и не смог. Поднявшись за очередным подносом, я закинул недоеденную профитролину в раздевалку — в угол, где тухли остатки завтраков.
Вы, наверно, представляете, как разлетаются слухи в маленьком городе? Как каждый рассказчик вносит свою лепту и история обрастает всё новыми и новыми подробностями? Как кончается тем, что в ней не остаётся ни капельки правды? Именно это и произошло с историей о пирожных, которые миссис Бейкер привезла в собор Святого Адальберта. К тому времени, когда слухи достигли ушей моего отца — а на это потребовалось меньше суток, поскольку это было первое, что ему поведали, когда он поутру переступил порог своей конторы, архитектурного бюро «Вудвуд и партнёры», — рассказ звучал так: совершено покушение на жён доблестных воинов, сражающихся во Вьетнаме! Ну, разве это не преувеличение? Разумеется, сначала гнев всех присутствовавших дам обратился на миссис Бейкер, но они всё-таки сообразили, что она вряд ли сыграла бы с ними такую шутку. После все подумали на миссис Биджио, которая тоже посещает такие сборища, поскольку её муж тоже воюет во Вьетнаме. Но миссис Биджио поклялась, что она ни в чём не виновата, а виновата компания, выпускающая такую дурную сахарную пудру, но она им напишет и выведет их на чистую воду. Тогда дамы, то есть жёны, решили не исключать миссис Биджио из своего сообщества, но больше не доверять ей приготовление пищи. Никогда.