Биврёст
Шрифт:
– Мои ребята нашли одно любопытное местечко, – наконец начал Бенедикт. – Заброшенные заводские склады на севере. Рядом – три норы в Нифльхейм.
– Что еще?
– По старым картам под складами должны быть тоннели, но несколько лет назад строили новую трамвайную линию и завалили их. Так мне сказали в архиве.
– Думаю, надо проверить. Мало ли что написано в пыльных бумажках.
Они дошли до конца аллеи и свернули на площадь Девяти Дев. Статуи первых управительниц Хеймдалля стояли на постаментах посередине площади, взирая холодными мраморными глазами на то безобразие, что устроили их потомки. Шестая дева – Ангейя, стоящая на морской волне и увитая водорослями, как и все прочие, смотрела на Скай с немым укором. Вокруг носились машины,
Бен предложил перейти оживленную площадь, и возле небольшого кондитерского магазинчика они сели в его машину.
– Пончиков? – Он указал на витрину.
Скай кивнула. Он вернулся через несколько минут и протянул пропитанный жиром теплый пакет и стаканчик кофе.
– Я покурю? – спросила Ангейя после того, как кофе и пончик кончились. Бен ненавидел, когда она курила в машине. Ненавидел, что табак пропитывает обивку сиденья едким запахом, но на этот раз кивнул, сворачивая с главной дороги на узкие улочки. Они припарковались в тупике под сенью ободранного деревца и не спеша углубились в рабочие районы севера. В отличие от южных, спроектированных при первой застройке, отмеренных по линеечке, север прилепился вместе с фабриками, чтобы обеспечить рабочим жилье, и напоминал муравейник. Именно эти бараки постоянно пополняли Нифльхейм, а затем и тюремные камеры. Оставив без внимания провонявшие мочой углы домов, мусорные кучи, кишащие крысами, изуродованные граффити статуи, Скай подняла с земли кусок красного кирпича и нарисовала рядом с карикатурным изображением Девяти Матерей в виде клубка змей неприличный знак и зашвырнула обломок в кусты. Оттуда раздались долгий надрывный кашель и неразборчивая брань.
Склады, которые окружал бетонный забор вперемежку с металлической сеткой, упирались в пустырь, заросший колючим кустарником, обезображенный ржавыми остовами машин и битыми бутылками. Скай и Бенедикт забрались по стонущей от их веса пожарной лестнице на четвертый этаж заброшенного дома. Внизу все было благопристойно и тихо. Информация, полученная от «Воронов», могла быть ложной или устаревшей, но Бенедикт уверенно указал на крайний слева склад. Шаги гулко заметались по пустому грязному помещению. Груда тряпья в углу, заляпанная красным стена и аккуратно разложенные окурки на подоконнике – Скай умилилась. Вдруг груда зашевелилась, пахнула помойкой и испуганно вытаращилась заплывшими ярко-зелеными глазами.
– Ты Ярлодин, князь небесный? – просипела груда, отползая по стенке в сторону лестницы.
– Ш-ш-ш! – Скай приложила палец к губам, напомнив Бену старые агитационные плакаты времен «Нежной резни».
– Тэдди, это Скай. Скай, это Тэдди, – любезно представил их Бенедикт.
Ангейя брезгливо расстелила пиджак на подоконнике и взяла у генерала бинокль. Молчание затягивалось, но никто не решался нарушить негласно установленные границы. Как-то раз Бен попытался извиниться, но это закончилось для него больничной койкой. Скай чувствовала, как он на нее поглядывает, и тихо бесилась.
– Ну что? – рыкнула она.
– Локи такая хорошая девочка. Вылитая Лара.
– Характером – в тебя, – фыркнула Скай. – Честная и добрая.
– И в тебя. Упрямая и храбрая. Я рад, что смог ее повидать.
– С такой девочкой будущее нашего Дома будет в порядке. Она… умеет сохранять баланс. И очень смышленая.
– Хотел бы я позаниматься с ней кэндо.
Скай вдруг изумленно на него уставилась.
– Я тоже хотела, но так и не нашла времени. Клауд меня извел этим, но месяц был тяжелым.
– Он отлично справляется, кстати. Быть опекуном – непросто.
– Нам ли не знать, – хмыкнула Скай, и Бен улыбнулся в ответ. – Мы с тобой хуже справлялись. – Они оба вспомнили маленькую, но такую невыносимо упрямую Лару и серьезного и тихого Клауда.
Между ними
– Ты – дева драконья, Миробель? – Тэдди снова проснулся и уставился на Скай, не вспомнив ее. Ниточка оборвалась.
– Нет, Тэдди, – терпеливо отозвался Бенедикт. – Это Скай. Вспоминай, я вас уже знакомил.
Через час или чуть больше со стороны доков подъехал грузовичок. Вышли двое, переговорили, и один направился к закрытой калитке. Деревья хорошо загораживали окна, но место для слежки не самое идеальное, так что Скай спустилась вниз, оставив Бена наблюдать сверху. Обогнув склады, Мать притаилась за перевернутой машиной, подставившей солнцу, как умерший зверь, свое незащищенное брюхо.
Грузовик, темно-синий, заляпанный грязью, не отмеченный опознавательными знаками, наконец тронулся сквозь открытые ворота. На людях тоже не было ни бандовских эмблем, ни татуировок, выдающих принадлежность к какому-либо клану турсов. Когда грузовик скрылся в недрах склада, мужчины наспех замаскировали следы шин и, закрыв ворота на висячий замок, направились вслед за машиной. Подождав некоторое время, Скай использовала зрение Утгарда, чуть вынув рапиру из ножен. Мир вокруг выцвел, будто щелкнули тумблером. Скай моргнула, привыкая к новым старым ощущениям монохромного зрения. Убедившись, что окружающую органику составляют только бродячая собака, стайки облезлых воробьев и дохлая кошка за мусорной кучей, Скай вернула зрение в норму и на корточках рассмотрела следы. Свежие ее не заинтересовали, а вот за старыми, оставленными выезжающей машиной, она прошла от ворот и до конца пустыря, незаметно переходящего в свалку металлолома и лесок. Трава была примята, но наезженной колеи еще не образовалось, так что здешнее убежище возникло не так давно. Пройдя почти до конца, Скай споткнулась о затерявшийся в траве кирпич и почти собралась разразиться отборной бранью, но заметила, что белый кирпич измазан красноватой сухой грязью. Собрав песчинки в горсть, Скай плюнула и растерла вязкую красную глину между пальцами. Вытерев руку о брюки, Мать еще раз изучила следы шин от свалки и до ворот, убедившись, что глину действительно принес грузовик.
– Что-то нашла? – спросил подошедший Бен.
– Красная глина, – сплюнула Скай. – Эти тоннели ведут дальше на восток к речному порту Ифинга.
– Понятно теперь, как Хейм передвигается по городу, – кивнул Бен уже по пути к машине. – Если он смог расчистить эти тоннели до самого порта, то неудивительна его самоуверенность.
– Как нам попасть внутрь? Тут крыса не проскользнет, – буркнула Скай.
– Через другие тоннели, – сказал генерал-фельдмаршал. – После того случая с лабораторией Санни Ай я занялся изучением старых карт Нифльхейма и нашел любопытную закономерность. Все тоннели рано или поздно соединяются, чтобы не нарушать циркуляцию энергии.
– Нужен проводник. «Вороны», в конце концов.
– «Вороны» – кучка детей. К тому же ходы, которые нам нужны, намного древнее. Ты же понимаешь, о чем я.
Ангейя отвела взгляд и поджала губы.
– У каждой монаршей мантии есть изнанка, о которой монарх предпочитает забыть, – вздохнула Скай с отдаленным чувством вины.
– Потом повздыхаешь, Мать Ангейя-ас. – Бен махнул рукой. – Тэдди присмотрит за этим местом. Едем в библиотеку – сделаем копии карт.
Когда объявили чрезвычайное положение в городе, Зик тупо пялился на свое отражение в больничном окне. Изучая прилипшие со стороны улицы пылинки, он не сразу понял, почему Гин тянет его за рукав.
– Зик, надо сматываться. – Неловко протирая подолом футболки очки, он морщился от боли в вывихнутом плече.
– Сматываться? – не понял Зик.
– Больницы, школы и дома престарелых эвакуируют первыми. Шевели мозгами! – Зик недоуменно уставился на друга, который всегда был собранным и спокойным, а сейчас пребывал в каком-то лихорадочном возбуждении и перешел на родной провинциальный диалект.