Бизнес для леди

Петров Александр

– Да, да. Хотя доля компании и снизилась до семидесяти процентов, но мы пол года держали 95% рынка. Потом цены внутри Австралии выросли, и это сделало выгодным работу мелких бизнесменов. Не хочется верить, что это всё рухнет.

– А кто верил год назад, что отпускная цена так возрастёт? И меня отправили, не особо веря в успех.

– Вообще ни кто не верил в твой успех. Сообщение с предложением продления на прежних условиях было для всех шоком.

– Но офис быстро среагировал.

– Да, пришлось потрудиться, чтобы справиться с первыми эмоциями.

– И с тех пор офис стал ненавидеть меня.

– Можно и так сказать. Хотя, в твоём увольнении больше замешана политика. На нас начали давить уже после первых серьёзных выступлений твоего отца с разоблачениями.

– Меня это не удивляет. Папа многим перешёл дорогу, многим испортил имидж, карьеру.

– Что думаешь делать потом, после выборов?

– Если папа выиграет, пойду в его кабинет, каким-нибудь чиновником. Например, по кадрам и офисам.

– А если не выиграет? Рейтинги говорят разное. Но всем

понятно, что на мистера Дирка «спустили всех собак».

– У нас в офисе оценивают шансы как 50 на 50.

– Большинство аналитиков дают 40 на 60.

– Есть и те, кто даёт 25 на 75.

– Ну, это уже откровенный заказ. За мистера Дирка все низы австралийского общества.

– А верхи его не любят, очень не любят. А у них в руках вся пресса.

– Которая резко теряет популярность. Мой друг из новостного агентства говорит, что количество просмотров их каналов стало падать. Как только идёт политическая новость, просмотры падают на треть.

– Да, время играет на папу. Но его слишком мало.

– Да. Слишком мало. Если бы выборы были на следующий год, то, возможно, и был бы шанс. А так, извини. Я не верю, что мистер Дирк станет Президентом.

– Я тебя понимаю. Трудно свыкнутся с тем, что у тебя резко меняется жизнь. Я за последние 4 года уже трижды пережила такое. И думаю, что не в последний раз.

Они вышли из зоопарка, попрощались. Ему в гостиницу, к своим коллегам, докладывать результат их разговора. В этом она не сомневалась. Даже если трезвый он ни чего не скажет, его напоят. Обязательно напоят, чтобы узнать, не скрыл ли он чего из их разговора. А ей с детьми надо на лайнер, на ужин. На ужин была каша с рыбой, булочки, компот. Но и каша была из другого зерна, и булочки с новым вкусом, из другой муки. И фрукты в свободном доступе. Вечером она уложила детей, вышла на балкон, полюбоваться ночным портом. Поговорила с обитателями соседних кают – номеров. Позвонила папе, рассказала о новостях. Завтра вечером будет информация по здоровью Тэда. А через неделю они улетают. Она будет присылать видео с реабилитации. Хотя, оно мало будет отличаться от того, что она присылала в прошлый раз. Потом пошла спать. Завтра очередной день на этом лайнере. И отдых, и переживания о ходе агитационной компании. Она принципиально не просматривала новости. Вся политическая «грязь» лилась на её отца. Но только на эмоциональном фронте. По фактам их конкурентам не чего было предъявить. А вот им было что предъявить их конкурентам. Компромат ни их манипуляции шёл в их пресс-центр огромным потоком. Что-то они сразу пускали в эфир. Другое проверяли и объединяли с аналогичными данными. Были и данные, которые казались откровенной ложью. Их проверяли очень тщательно. Часть из них действительно оказывалось дезинформацией. На них давили. И в прессе, и в жизни. Не раз им приходилось защищать семьи тех, кто помогал им в предвыборной компании. Но у них находились помощники, которые тайно или явно помогали им. Она долго не могла уснуть, но усталость взяла своё.

После завтрака она сидела в гостиной. Тэда увели на обследование. Эрик играл в игровом городке с детьми. Пёстрая и шумная компания почти со всех уголков мира. Там же были и дети сотрудников. Она планировала этот день. Обследование может и затянуться. Но на лайнере всё есть для отдыха. И бассейн, и сауна, и библиотека, и площадки для игр. Ремонт уже был окончен. Лайнер поделён на три зоны. В кормовой зоне живёт персонал. Это и механики, и врачи, и медсёстры. Центр корабля – больница, с операционными залами, процедурными кабинетами, палатами – каютами для пациентов и сопровождающих их лиц. Нос корабля – зона реабилитации и восстановления. И лайнер – клиника очень популярен у тех стран, которые умудрились не разругаться с Возрождённой Англией и Великой Колумбией. Она читала много отзывов о работе этой клиники. Здесь даже самого безнадёжного пациента ставят на ноги. Лечение, которое в обычной больнице занимало месяцы, а то и годы, здесь успешно завершали за 2-3 месяца. История её сына тому пример. И её отец обещал австралийцам, что сможет обеспечить такой же уровень медицины для них. Её отец много обещал того, что потребует перестройки всей общественной и политической системы Австралийского Союза. Но сейчас она старалась не думать о политике. Впереди перелёт на тёплый курорт. Пока они там отдыхают, политическая вакханалия в Австралии закончится.

Она думала, на смотрела по сторонам. Эрик встретил старых друзей, завёл новых. Рядом с ней сидели такие же родственники пациентов. Тех, кто проходил обследование или готовился к нему. Поэтому на людей она не смотрела, была поглощена планированием. Подняла голову только тогда, к ней обратился какой-то мужчина. Рядом с ней сидели двое. Короткий и толстый китаец и тощий и длинный как палка австралиец. Она узнала их. Посидели, поговорили, кто по каким делам. Этого журналиста с оператором пригласили снять повторное обследование пациентов и их отправку на реабилитацию, как и другие журналистские группы из стран, из которых были пациенты. Сегодня они съезжались на лайнер. Сегодня в 18-00 у них общее собрание с пресс-службой клиники. Им скажут, что можно и что нельзя снимать. Она оглядела зал. По сравнению со вчерашним днём выросло количество охраны. Она будет следить в основном за журналистами, чтобы не лезли в рабочие кабинеты. На лайнере скрыто много секретов, которые захотят узнать многие. И клиники мира, и правителства. И ни у кого нет сомнений, что некоторые из журналистских групп получили задание пошпионить, открыть тайну успешности этой клиники.

Ей поступило сообщение. Тэд обследован,

можно его забрать из кабинета. Она посмотрела на часы. Скоро обед. Его они дождутся здесь, в гостиной. Дети ещё немного порезвятся в игровом городке. Потом дружно пойдут на обед. У них, пациентов клиники, своя столовая. У персонала – другая. Но кухня для всех одна. Она возьмёт себе салат, булочки, кофе. Детям то, что сегодня будет. Её дети успели отвыкнуть от такой кухни. И пока могут съесть либо первое, либо второе. Но через неделю будут съедать всё. А через 2 недели и просить ещё. Но полдник не даст им сильно проголодаться к ужину. Она предупредила Эрика, что пошла за Тэдом. Тот был слишком увлечён игрой. Ей ответил, что поиграет здесь. Она сходила, забрала Тэда. Врачи сказали, что результаты будут готовы к вечеру. Пока ждали обеда, она сидела в гостевой, беседовала с журналистом и оператором из Австралии. И смотрела на детей, как они играли. Здесь были и дети сотрудников дошкольного возраста. Пациенты, как её Тэд, и дети пациентов, были и более старшего возраста. Но подошло время обеда. Подошли воспитатели, собрали детей сотрудников, построили в колонну по двое, и они пошли в свою столовую. Она с любопытством смотрела на это. Ни кто не капризничал, ни кто не скандалил. Всё было чётко организовано. Она видела репортажи об этом. В основном об этом рассказывали как о насилии над детьми, лишении их счастливого детства. Но, находясь на реабилитации, она смогла посмотреть на это с другой стороны. Перед ней проявилась картина воспитания будущей армии донны Хуаниты. От рождения до самой смерти все жители Великой Колумбии живут, чтобы служить процветанию Великой Колумбии. К труду приучаются с детства. В школе самое полное и подробное обучение всем дисциплинам. Помогают тем, кто отстаёт в освоении материала. В старших классах уже начинается поиск специализации. Без сомнения, все хотят стать военными. Но нужны и государственные служащие, и рабочие, предприниматели, крестьяне. Так что дети обучаются всему. После школы одни поступают в институты и техникумы, другие в училища, третьи продолжают дело своих родителей. Есть и те, кто начинает свой бизнес. И везде чувствуется рука поддержки донны. Есть и те, кто пытается уехать из Колумбии. В основном в Австралию. Кто на временные работы, чаще в Индонезию или на Филиппины. Другие, в качестве наёмных специалистов, в австралийские компании. Именно из этой прослойки рабочих – мигрантов чаще выходят те, кто ругает государственную систему Колумбии. ФБР и ЦРУ за ними следят какое-то время, пока мигрант не ассимилируется, не устраивается на постоянную работу на длительный срок. После чего контроль резко ослабевал. Из этого она сделала вывод, что именно в дисциплине и инициативности, которые прививают детям в Колумбии с детского сада, и скрыта сила донны Хуаниты. И в практически безграничной поддержке донны со стороны Лондона, на которую Колумбия отвечает своей поддержкой.

Её сыновья с важным видом пожали руки журналисту и оператору, и они пошли обедать. Журналист всё расстраивался, что не может себя контролировать в отношении этой кухни, боялся за свой вес. Она себе взяла как обычно, салат, булочки, кисель. Сыновьям взяла первое, какой-то очень густой суп со странным, но приятным запахом. Журналист и оператор взяли себе все виды блюд. За столом мужчины нахваливали суп. С чем-то известным ин он сравнить не могли, но говорили, что очень вкусно и сытно. Однако, второе, рис с мясной подливной, съели не особо жалуясь на аппетит. Потом съели и булочки с киселём. Её дети съели суп, булочки, выпили кисель. Она удивлялась вкусу киселя. Да и по сытности он больше напоминал густой суп. Впрочем, ей это было уже привычно. После обеда небольшой отдых и поход в бассейн в зоне реабилитации. После бассейна – прогулка по палубе. Они смотрели, как к лайнеру подошла баржа снабжения, и с неё стали перегружать продукты на ужин и завтрак. На полдник был тортик и компот. Но посещение бассейна разыграло её аппетит. Она спросила на раздаче, а не осталось ли киселя, что подавали на обед. Киселя немного осталось, но после холодильника он больше напоминал студень, и есть его пришлось ложкой. Но с тортиком это было так вкусно, что она едва удержала себя от того, чтобы это повторить. Она знала, что данные будут выдавать только после ужина. Так что оставалось только ждать, теряясь в догадках. После полдника они снова пошли в бассейн. В вестибюлях корабля – клиники значительно прибавилось людей со знаками прессы. Но в то время, когда у пациентов начнётся ужин, журналисты будут собраны на инструктаж по тому, что можно и что нельзя.

После ужина дети отправились в игровой городок. А она с результатами обследования пошла на пост дежурной медсестры, проконсультироваться. На посту стояла Сьюзи. Она взяла лист обследования Тэда, быстро пробежалась по нему глазами, достала маркер, чтобы выделить наиболее важные данные.

– У вашего сына общий коэффициент здоровья 85%. В принципе, хорошо, учитывая, что он жил в городе. Обычно у городских детей в Европе этот показатель на уровне шестидесяти пяти – семидесяти пяти процентов. Дальше. Селезёнка. 99,7%. Просто великолепно. Она полностью восстановилась. Рука – 95%. но он школьник, много работал руками, обучаясь письму.

– Он мне и по дому помогал. – добавила Олимпия.

– Очень хорошо. Ещё 1-2 года, и будет полное восстановление.

– А почему ещё 1-2 года?

– Процесс восстановления постепенно замедляется. А 95% за год, это просто великолепно. Так что оставшиеся 5% будут восстанавливаться медленно. Это уже задача функциональной нагрузки, а не врачей.

– Хорошо. Спасибо. А как глаз?

– 87,5%. Некоторая слабость мышц. Но это поправимо. Он жаловался, что не может чётко рассмотреть предметы вдали или вблизи?