Бизнес - класс
Шрифт:
– Совсем обнаглели работнички. Чуть палец протяни...Незаменимым себя почувствовал?!
– Дашевский быстро проморгался, что означало попытку сбить раздражение.
– Ладно, рассказывай, как собираешься вернуть. Но едва Коломнин упомянул об акциях "Руссойла" Дашевский жестом прервал его.
– Знаю, к чему клонишь. Акции эти банк выкупил у "Паркойла" на кипрскую офшорную компанию. Кажется... да, точно, "Хорнисс холдинг" называется.
– Что за компания?
– Обычная нулевая фирма. Она раньше Ознобихину принадлежала. А как в банк работать перешел, так и уступил. А поскольку банк, сам знаешь,
– Продавать ничего и не надо. Вам доложили, что в "Руссойле" на эти акции накопилось невыплаченных дивидендов на семь миллионов долларов?
– Сколько?!
– Через десять дней в "Руссойле" годовое собрание. Если мы вместе с "Нафтой" проголосуем...
– Да понял, понял, - Дашевский забегал по кабинету.
– Черт, как же заманчиво! Но ведь обещал!
Он умоляюще повернулся к Коломнину, будто тот мог освободить его от данного слова.
И Коломнин охотно подыграл:
– Обещали-то акции вернуть, когда тот деньги найдет. А дивиденды - это теперь наша прибыль. "Нафта" из своих семи наш старый долг вернет. А мы из наших им остаток подбросим - на достройку трубы. Очень славно получится.
– Твоя правда! В конце концов одних убытков за это время сколько понесли! Да и Гилялову стимул побыстрей выкупить. А то удобно устроился за чужой счет. Да, умеешь ты все-таки, Коломнин, убедить, когда захочешь. Э, где наша не пропадала?
– Дашевский подбежал к столу.
– Когда доложишь о возврате?
– Надеюсь, в течение месяца.
– Что ж?
– Дашевский перелистал календарь, черканул.
– Стало быть, через месяц жду с результатом.
– Но мы договорились? Деньги идут на новый кредит "Нафте"?
– Я дважды не повторяю, - огрызнулся Дашевский, обрубая тем неприятный ему разговор.
– Резюмирую: кабинет свой оставишь за собой. Людей в проект подберешь по усмотрению. Но имей в виду - если не выполнишь обещанное или еще хоть раз ворвешься без вызова, уволю без выходного пособия.
"Кто бы сомневался"?
– пробурчал, выходя, Коломнин.
Седых поджидал внизу.
– Что?!
– нервно спросил он.
– Поехали в управление.
– Значит, восстанавливают?!
– Нет. Еду за вещами. Ухожу на самостоятельный проект. Имею несколько вакансий. Так что скажи там хлопцам, если кто захочет, - до конца дня буду у себя в кабинете. Само собой, твоя вакансия первая.
– Что за проект?
– По правде стремный. "Нафту" станем вытягивать. Но нам ли, бывалым операм, привыкать к трудностям? Коломнин приподнял руку, собираясь успокоительно положить ее на плечо приятелю. Но - не положил: Седых с отчужденным лицом сидел, пригнувшись к рулю.
В его собственном кабинете вовсю хозяйничали. Пашенька Маковей был едва виден из-за документов,
– О! Сергей Викторович! Так рано. А мы вот тут... Вам уже сказали? Коломнин кивнул, с интересом разглядывая обоих.
– Вы не подумайте, - Пашенька, спохватившись, поднялся.
– Я не набивался. Наоборот. Но там как-то все так решилось...
Под насмешливым взглядом Катеньки он сбился.
Среди прочих бумаг Коломнин углядел еще один вариант концепции. Взвесил на руке:
– Что? Плод ума холодных наблюдений?
– Так тут и ваши мысли. Я как бы использовал их как основу. Но, конечно, многое доработал. Переосмыслил, - он сбился.
– В общем я очень надеюсь, что вы не откажетесь помогать всячески. Преодолеете, так сказать, амбиции во имя дела.
– И в качестве кого я должен их преодолеть?
– заинтересовался Коломнин.
– Я пока еще не продумывал детально, по персоналиям, - Пашенькин пигмент отрыгнул на щеки свежую, особой ядовитости краску.
– Вообще-то кандидатуры руководителей управлений уже размечены, - как бы в никуда произнесла Катенька.
– Если только начальником отдела. Но я лично неуверена, что с этической точки зрения для Сергей Викторовича это будет целесообразно.
– Да, этические проблемы здесь имеют место быть, - согласился Коломнин. А ты, Катя, должно быть, станешь ядром кредитного подразделения? Достойно.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего. Добивалась и - добилась. Интересная вы, ребята, поросль. Упорная.
– Что ж в том плохого?
– Целик раздосадованно наморщила носик.
– Чтоб в наше время пробиться, нужно быть жизнестойким.
– С этим не поспоришь, - признал Коломнин.
– Кстати, знаете, какие самые жизнестойкие растения? Такие, что никакими химикатами не вытравишь? Правильно, - сорняки.
Он неспешно повесил на "рога" дубленку, поставил на привычное место портфель.
– Я тут на полчасика спущусь перекусить. И чтоб к моему возвращению все было на месте, кроме вас самих! Засим имею быть.
Он ернически поклонился, с садистским удовольствием обнаружив в глазах и у Пашеньки, и у Катеньки ужас людей, которые не сомневались, что Дашевский изменил прежнее решение, а значит, оба они только что отчаянно, непоправимо "прокололись".
Внизу, на первом этаже, размещался малюсенький ресторанчик, предназначенный для высших менеджеров банка. Обычно Коломнин предпочитал общее кафе, куда спускался в компании своих замов. Но сегодня хотелось побыть одному. Да и замов он больше не имел.
Ресторанчик представлял собой круглый стол. По мысли Дашевского, круглый стол символизировал собой неразрывную связь руководителей банка. С другой стороны, был он достаточно велик, чтоб вести доверительные беседы: разговоры на одном конце до другого не доносились.
Но когда туда вошел Коломнин, ресторанчик был пуст. Официант, глянув на дверь, неспешно отложил иллюстрированный журнал, живо принес заказ и вновь углубился в разгадывание кроссворда. Через некоторое время, что-то заслышав, он отбросил чтиво, поправил суетливо "бабочку" и, подбежав к двери, поспешно распахнул ее перед вице-президентом банка Ознобихиным.