Бизнес на страхе
Шрифт:
На небе уже сгущались сумерки, и оранжевый прожектор кромсал их со всевозрастающей решительностью. Сквозь прозрачный купол было видно, как прожектор выхватил из тьмы большое серебристое тело, зависшее в ста футах от поверхности земли и в пятидесяти футах к северу от Храма, - как раз в той точке неба, куда повелительно указывал палец гостя. Тело было видно всего мгновение, но его изображение осталось на сетчатке глаза, как после яркой вспышки.
– Я нахожусь в той штуке, - проговорил рыжий человечек, - здесь - я всего лишь иллюзия.
– Перестаньте говорить загадками, - завопил Филипсо, чтобы заглушить дрожь в голосе, - а
– Этого сделать нельзя. Вы не можете выкинуть меня отсюда вон, потому что меня здесь нет.
Незнакомец двинулся к Филипсо, стоявшему посередине кабинета. Филипсо отступил на шаг, затем еще на шаг - до тех пор, пока" не уперся в стол. Незнакомец продолжал идти. С невозмутимым выражением лица он подошел вплотную к Филипсо, прошел сквозь него, затем сквозь стол и кресло, но единственным, что пострадало от столкновения, оказалось самообладание Филипсо.
– Я вовсе не хотел так вас напугать, - проговорил незнакомец, наклоняясь с озабоченным выражением лица к лежащему на полу Филипсо. Он протянул руку, словно пытаясь помочь ему подняться на ноги, Филипсо увернулся от руки незнакомца и бросился в сторону и только тут сообразил, что тот не может его коснуться. Забившись в угол, он испуганно смотрел на гостя. Незнакомец сокрушенно покачал головой.
– Простите меня.
– Кто вы?
– Ах да, прошу прощения. Зовите меня Хуренсон. Послушайте, не надо бояться. Я сейчас вам все объясню. Сядьте, пожалуйста, поудобнее и разожмите челюсти. Так-то лучше.
Филипсо, все еще дрожа, опустился в свое кресло. Хуренсон присел на стул, стоявший сбоку от стола. Филипсо с ужасом увидал, что между гостем и стулом остался просвет в полдюйма. Просидев так несколько секунд, Хуренсон поймал взгляд Филипсо, посмотрел вниз и, пробормотав извинение, опустился на стул и занял более привычное для глаза положение.
– Забываешься порой, - объяснил он.
– Так много вещей приходится одновременно держать в памяти. Стоит только задуматься, и, глядишь, уже выскочил наружу без генератора невидимости или полез купаться без гипнопроектора вроде того дурака в Лох-Нессе...
– Так вы, правда, вне... вне...
– Вот именно. Внеземной, внесолнечный, внегалактический, все, что угодно.
– Но вы совсем не похожи... то есть я хочу сказать...
– Да, не похож. Но и на это, - гость дотронулся кончиками пальцев до жилета на груди, - на это я тоже не похож. Я мог бы показать вам, как я выгляжу на самом деле, но, поверьте, лучше этого не делать. Такие попытки уже были, и ни к чему хорошему они не привели.
– Он печально покачал головой и повторил: - Да, лучше этого не делать.
– Чче... ччего вы хотите?
– Ага. Вот мы и дошли до сути. Как вы относитесь к тому, чтобы поведать миру правду о нас?
– Но ведь я уже...
– Я сказал: правду... Вот уже много лет, как мы прилетели на эту крохотную планетку и принялись изучать вашу маленькую, но очень интересную цивилизацию. Она подает большие надежды - настолько большие, что мы даже решили вам помочь.
– Кому нужна ваша помощь?
– Я не смогу объяснить вам. Как бы я ни старался, для вас это будут тысячи раз слышанные банальные истины. Неужели вам непонятно, Филипсо, что я хочу сказать и почему я говорю это именно вам? Вы из тех, кто превратил страх в товар, в источник дохода. Страх - вот ваше ремесло. Пока человечество робко раздвигает
– А что, разве не так?
– спросил Филипсо.
– Заставил же я вас прийти ко мне...
– Нет, не так, - ответил Хуренсон.
– Спасти - подразумевает угрозу. А вам никто не угрожает. Мы хотим вам помочь. Освободить вас.
– Вот как?!. Освободить? От чего же?
– От войн, от болезней, от нищеты, от неуверенности. Вы написали две книги. Вам надо будет взять их назад.
– Как это - взять назад?
– Вам придется написать новую книгу.
Филипсо не понравилось легкое ударение, которое было сделано на слове "придется", но он промолчал.
– В этой книге будут новые открытия. Если хотите, можете назвать их откровениями. Или самыми последними истолкованиями.
– Хорошо, а зачем?
– Затем, что ложь - сильный яд, и необходимо противоядие, пока действие яда не зашло слишком далеко. Чтобы мы могли показаться людям, не вызвав паники. Чтобы нас не встретили выстрелами.
– Неужели вы этого боитесь?
– Пуль и снарядов - нет. Того, что заставляет нажимать на курок, - да.
– Предположим, я пойду вам навстречу?..
– Я уже сказал. Человечество забудет бедность, преступления, страх...
– И Филипсо оно тоже забудет.
– Вот оно что! Вас интересует, что это даст вам лично? Неужели вам не понятно, что вы поможете превратить Землю в новый Эдем, где люди смогут творить и смеяться, любить и работать, где дети будут расти, не ведая страха, и где впервые один человек сумеет понять другого. Неужели вам не приятно будет знать, что всем этим мир обязан вам?
– Понятно, - язвительно усмехнулся Филипсо.
– Земля станет огромной зеленой лужайкой, на которой человечество пустится в пляс, а я поведу хоровод. Нет, это не по мне.
– Что-то вы вдруг стали чересчур задиристы, мистер Филипсо, - спокойно проговорил Хуренсон.
– А чего мне бояться, - хрипло ответил Филипсо, - ведь вы - всего лишь призраки, и я сейчас выведу вас на чистую воду.
– Он засмеялся. Призраки. Удачное название. Ведь именно так зовут вас...
– ...операторы радаров, когда видят нас на своих экранах, - закончил за него Хуренсон.
– Я это знаю. Ближе к делу.
– Что ж, сами напросились, - Филипсо встал.
– Да вы просто шарлатаны, и все тут. Согласен, вы умеете делать всякие фокусы с зеркалами, умеете даже так припрятать зеркало, что его не сразу найдешь, но все ваши штучки - это только обман зрения. Да если б вы и впрямь могли сделать сотую долю того, что вы здесь наговорили, вы бы не стали умолять меня помочь вам. Вы бы... вы бы просто взяли все в свои руки, никого не спрашивая, и дело с концом. Я бы на вашем месте так и поступил. Ей богу.