Благие намерения

Бергман Ингмар

Анна.Понимаешь, я чудовищно устала.

Карин.Естественно, ты же на третьем месяце.

Анна.Все заболели, мне стало страшно.

Карин.Когда у тебя срок?

Анна.По мнению местного доктора, в июле.

Карин.Сходишь к Фюрстенбергу. Я говорила с ним. Он примет тебя в понедельник.

Анна.Мама?

Карин.Да?

Анна.Будет лучше, если я… ( Замолкает.)

Карин( после

паузы, осторожно) .Что?

Анна.Я совсем сбита с толку, плакать хочется.

Карин.Ты целый день провела в дороге.

Анна.Я не собираюсь разрушать свой брак. Не собираюсь бросать Хенрика. У тебя, возможно, создалось неверное впечатление из моих писем.

Карин( тихо) .Иди сюда, Анна, давай посидим на диване. Как в старые добрые времена. Хочешь немножко хереса или коньяка? Я намерена выпить коньяка — ты тоже, да? После всей этой сумятицы.

Мать подает напиток и рюмки на маленьких круглых серебряных подносиках. После чего они устраиваются на приветливо-пухлом зеленом диване. Фру Карин ставит под ноги скамеечку, Анна сбрасывает тапочки (обе одеты и причесаны на ночь) и подбирает под себя ноги. На столике возле дивана стоит маленькая лампа с раскрашенным абажуром. Дверцы кафельных печей открыты, раскаленные угли подмигивают и мерцают. За вышитыми ширмами двойных рам проглядывают причудливые морозные цветы. Анна закрывает глаза. Фру Карин ждет. На улице звенит колокольчик саней. Домский собор отбивает три четверти, вдалеке.

Двенадцатого декабря 1917 года завод объявляет себя банкротом и прекращает все выплаты. Утром того же дня инженера Нурденсона находят мертвым в гостиной его дома. Он застрелился, сунув себе в рот штуцер. Полголовы припечаталось к книжным полкам.

В зыбком, льдистом утреннем свете перед запертыми дверями заводской конторы собралось человек сто. На доске объявлений выведенное четким почерком сообщение: «Выплаты не производятся». По ту сторону ворот стоят на посту два полицейских, вызванных из Вальбу. Ленсман с помощником сидят в большой гостиной, пытаясь вызвать на разговор фру Элин, которая, отвернувшись, с ничего не выражающим лицом и вежливой улыбкой отвечает: «Да, нет, не знаю. Он не делился со мной своими трудностями, в последнее время вообще со мной не разговаривал. Мой муж не хотел меня волновать, я ничего не знаю».

В пасторской конторе чудовищный холод. Чтобы хоть сколько-нибудь по-братски поделить ничтожное тепло, сражающееся с ледяным сквозняком из незаклеенных окон, настоятель приоткрыл дверь в свой кабинет. В данный момент ординарный священник занят служебными делами, а звонарь на пути в церковь, дабы починить, если то будет возможно, запавшую клавишу органа. Как только в мехи органа закачивают воздух, он издает пронзительный отчаянный звук, надобно его утихомирить.

Настоятель зовет своего

помощника: «Не будет ли Хенрик Бергман столь добр зайти ко мне и закрыть за собой дверь. Садитесь, пожалуйста. Где новый звонарь? Не годится вот так уходить, даже не предупредив. Хотя, разумеется, он новенький и поет хорошо. Красивый голос у этого парня».

Хенрик.Он пошел в церковь чинить орган. Там в верхнем регистре клавиша запала. Он надеется, что сможет привести ее в чувство.

Граншё.Хенрик, тебе нужно сходить на завод, на случай если там потребуется твоя помощь, внутри или снаружи. Я останусь удерживать позиции здесь. В такую стужу у меня страшно болят тазобедренные суставы, едва могу передвигаться, там бы я был только помехой.

Хенрик.Иду немедленно. ( Встает.)

Граншё.Девочки Нурденсон дома или уже уехали к бабушке?

Хенрик.Уехали.

Граншё.Присядь на минуту.

Хенрик.Да?

Граншё.Как дела?

Хенрик.Прекрасно.

Граншё.Я слышал, Анна уехала в Уппсалу.

Хенрик.Верно.

Граншё.А сын?

Хенрик.Матери Анны захотелось наконец-то увидеть внука.

Граншё.Она вернется к Рождеству?

Хенрик.Не знаю.

Граншё.А ты вообще знаешь, когда она вернется?

Хенрик.Нет.

Граншё.Что произошло?

Хенрик.Простите, но я не готов к исповеди. Я могу идти?

Граншё.Разумеется.

Хенрик.Не хочу показаться невежливым и ценю ваш интерес, но мне кажется, сейчас, когда завод стоит на пороге катастрофы, обсуждать мои личные обстоятельства не ко времени.

Граншё.Катастрофа завода — свершившийся факт. Твою катастрофу можно предотвратить.

Хенрик.Что-нибудь еще?

Граншё.Хочу подчеркнуть, что предложение остается в силе.

Хенрик.Предложение? Для меня оно не актуально.

Граншё.Стало быть, я могу написать соответствующему лицу и сообщить, что для Хенрика оно не представляет ни малейшего интереса. Ты хочешь этого?

Хенрик.Был бы премного благодарен.

Граншё.Премного благодарен. Принято к сведению.

Хенрик.Я знаю свое место.

Граншё.А твоя жена?

Хенрик.Она тоже приняла решение.

Граншё.Иди, Хенрик Бергман. И принеси пользу.

Хенрик, отвесив вежливый поклон старику, возвращается в контору. Застегивает полушубок, натягивает перчатки, в сенях надевает меховую шапку. Сухие глаза свербит от бессонницы. Внизу, у поворота на завод, ему навстречу попадается Магда Сэлль, она приветливо здоровается.