Благими намерениями вымощена дорога в ад
Шрифт:
— Я это поняла, — девушка вздохнула. — Если я скажу Виту, то он может в потерять Джун, решив вмешаться. Дамир слишком горяч и однозначно погибнет, выкинув какую-нибудь глупость. А Исао… Если узнает он, то узнает и Шигео. А уж он точно воспользуется этим как причиной, чтобы начать войну. Императоры и так хотят по грани, хватит совсем маленького конфликта, едва заметной причины, и они сцепятся. Я могу стать той самой последней каплей, особенно после того, как Нифонт поступил с Рэмом. Нет, лучше уж все сохранить в тайне.
— Очень здравая мысль,
— И что ты предлагаешь? — она подняла голову и встретилась с его невероятно серьезными голубыми глазами.
— Тебе придется как-то наладить с ним отношения, — сказал Рунихера и крепко прижал девушку к себе, опасаясь ее реакции, но она его приятно удивила.
— Похоже выбора особо нет, — Анита грустно улыбнулась и, подняв руки, запустила пальчики в его волосы. — Я не могу рисковать жизнью друзей, да и причиной войны становиться совсем не хочется. Так что придется идти на определенные уступки, — она вздохнула и нахмурилась. — Но его любовницей я все равно не стану.
— Не думаю, что он теперь станет на этом настаивать, — Разрушителю нравилось, когда она так касалась его волос, и он слегка прикрыл глаза от удовольствия. — Он за тебя очень сильно испугался, поэтому можешь теперь спокойно и от него ожидать уступок.
— Знаешь, Ру, что-то мне мало верится в то, что Нифонт может себя нормально вести, — с каждой секундой девушка все острее чувствовала близость нефа: ее дыхание ускорилось, чему явно способствовали его легкие, едва ощутимые, но невероятно чувственные прикосновения пальцев, скользящих вдоль ее позвоночника и выводящих замысловатые узоры.
— А ты поговори с ним откровенно, скажи что ему не светит стать твоим любовником, — Рунихера медленно склонился и начал покрывать легчайшими поцелуями ее плечи. — Каким бы избалованным он ни был, он все же воин, воин с сильной волей. Это отлично заметно по тому, как он переносит боль. Так что еще не все потеряно, и он вполне может быть вменяемым, — неф поднял голову только затем, чтобы встретиться глазами с Анитой и признаться: — Я считал все, что тебе удалось подсмотреть в его сознании — все воспоминания и эмоции. Поверь мне, шерити, он больше не станет тебя преследовать и принуждать.
— И когда ты успел? — девушка напряглась и сжала пряди его волос в кулаках, не давая ему возможности отвести взгляд.
— Когда целовал, — Разрушитель сглотнул, он понимал, что она вполне может сейчас обвинить в нарушении слова и будет полностью права, но он просто не смог отказаться от такой возможности заглянуть в ее память и почувствовать эмоции — когда она теряла голову от его ласк, то переставала закрываться, — а еще когда…
— Вот как, — протянула Анита, и в ее глазах появилось такое разочарование, что он застонал и подумал — пусть бы она его ударила — это было бы не так больно.
Она смотрела в его глаза, и он чувствовал, как невероятно сильно натягиваются нити их связи, натягиваются
— Ани, не надо, — умоляюще прошептал неф.
— Ты обещал не влазить в мое сознание без разрешения, — ее холодный тон не на шутку испугал его.
— Обещал, — он кивнул и едва слышно прошептал: — но не смог удержаться. И не уверен, что не сделаю этого снова.
— Что? — ахнула девушка и уперлась руками в его грудь, пытаясь вырваться.
Он почувствовал, что еще миг — и она оборвет связи, и тогда решился.
— Прости, — едва слышно выдохнул Рунихера и неуловимым движением опрокинул ее на спину, прижал к кровати собственным телом и, поймав ее руки, завел их ей за голову, где надежно зафиксировал своими.
— Пусти, — она рванулась, но он был намного сильнее и легко ее удерживал.
— Не могу, — хрипло прошептал неф и едва ощутимо коснулся ее губ в намеке на поцелуй. — Прости, но не могу, Ани.
— Отпусти, — попросила Анита, вздрагивая от нежнейших поцелуев, которыми он покрывал ее плечи и шею.
— Нет, Ани, — твердый ответ, и его губы пускаются в путешествие по ее телу, вызывая у нее судорожный вздох.
Его поцелуи сводят ее с ума, заставляют жадно ловить воздух широко открытым ртом, она уже буквально горит от прикосновения его таких мягких и нежных губ, забывая обо всем. Тихий стон срывается с ее губ, а следом и его имя.
— Ани, — его дыхание касается ее губ и она открывает глаза, чтобы утонуть в его полных такой любви, что она забывает обо всем и тянется за поцелуем.
Сумасшедше-счастливая улыбка, и Рунихера дарит девушке головокружительно сладкий поцелуй. Глубокий и долгий, он сменяется короткими нежными прикосновениями его губ, перерастающими в еще более долгий и страстный, от которого нестерпимо хочется большего.
Девушка выгибается в руках нефа, ее пальцы отчаянно цепляются за его плечи, стоны один за другим вырываются из ее груди. Его руки и губы не знают запретов, и она горит, плавится под его ласками, под его поцелуями, шепчет его имя и умоляет не останавливаться. И он дает ей то, чего она сейчас так хочет… он ведет, и она послушно следует за ним… все дальше и дальше… пока невероятно острое наслаждение не накрывает их подобно цунами.
Нифонт выругался сквозь зубы — нормально обработать раны, оставленные пальцами Аниты, затянутыми в перчатку биоброни, самостоятельно оказалось делом невыполнимым. Форма ран была такова, что необходимо было сначала делать надрезы, затем очищать и лишь затем зашивать и перевязывать.
Мужчина устало откинулся в кресле и поморщился уже от боли в спине, сплошь покрытой синяками, благо его тело стало более устойчивым к повреждениям после того, как регенератор завершил его мутацию. Именно это и спасло его от переломов и кровоподтека во всю спину. Он едва заметно усмехнулся — но сотрясение ему Анита таки устроила: голова болела нещадно, перед глазами периодически плыло, да и тошнота донимала.